Так же легко он обещал москвичам организовать и выкуп доли Вадима.
– …И всё же, Кирилл Валентинович, почему вы считаете, что местные криминальные структуры могут составить для нас реальную конкуренцию? Ведь весовые категории не сопоставимы?
– Дело в том, что вы предлагаете нашим чиновникам только большие московские деньги, а бандиты – гарантируют людям сохранение их собственного здоровья и спокойную пенсионную жизнь. Ну, и деньги, разумеется, тоже.
– Неужели эти ваши братья…, как их там, Устюжниковы? Да, Утюжниковы…. Неужели они настолько готовы к конкуренции? За ними есть кто-то из столицы? Они образованы, умны?
– Один брат умён. Это точно. Со вторым не имел чести.
Младший москвич отпил из стакана и звучно пополоскал рот, прежде чем продолжил участие в разговоре.
– Общаться он может. Но, по сути, является всего лишь провинциальным хамом невысокого полёта. С братишками будет не очень сложно справиться. Гораздо проблемнее основные старики, слышать ничего не хотят…
Вежливая и цивильная обстановка ресторана временами радовала Кирилла. И галстук у него был повязан, как у старшего, и ткань пиджака была ничем не хуже столичной. Он с достоинством отказался от предложенной ему сигары, глотками пил вкусный коньяк и наблюдал за тем, как Леонидыч, не спеша, раскуривает тёмно-красную трубку.
– Да, наш хозяин всегда чувствует опасность.
– Вызывал на разговор? Что-то знает о наших с тобой отношениях?
– Да нет, не думаю…. Просто в воскресенье целый день меня из офиса не выпускал. Всё требовал отчётные документы за последний квартал, намекал на какие-то их сложные отношения с Татариновым. Один раз даже заикнулся про…, – Кирилл густо покраснел, пряча взгляд от холодной усмешки старшего. – Извините… Вернее, спросил меня о новых клиентах, из порта. Как будто чувствовал, что мы с вами про это же самое сегодня будем говорить.
– Он чувствовал или знал?
Вопрос старшего был лёгок и стремителен.
– Нет, что вы! Никто и ничего про наши переговоры не знает, поверьте! Раньше с ним ничего похожего не случалось. Это сейчас, когда его сын пропал, Ефим Маркович такую панику поднял.
– Да, исчез малыш Вадим Ефимович…. Как в воду канул. А ты ничего не знаешь о нём? Где он? С кем? Какие вопросы решает? Или уже не решает?
– Нет. – Кирилл опустил взгляд на салфетку в своей руке. – Лукин и Татаринов были в курсе, что Вадим с Утюжниковыми какие-то разговоры ведёт. Вполне вероятно, что хозяева захотели немного спрятать своего инициативного родственника от всех, кому его доля в бизнесе интересна. От братьев, например…. Что-нибудь старики придумали, может, отправили Вадима куда…
К нему вежливо наклонился молодой.
– Девку его себе прибрать, небось, хочешь? А, коллега?
Ответные презрительные слова были преждевременны.
– Толстяк-то, по некоторым разведданным, не прочь дочку за тебя, Кирдык, выдать. Что ты на это скажешь?
Кирилл и на это ничего не сказал.
– А, может, это ты спрятал его куда подальше.… Вообще очень далеко, навсегда. Лично погубил, или какого знакомого разбойника из местных нанял за пару тысяч, чтобы Вадимка Лукин не путался у тебя под ногами, не портил всю малину?
Тут уж он просто не мог говорить. Побледнел, промолчал….
– Кирюха, так ты, надеюсь, всё-таки заплатишь за наш скромный обед?
Парень весёлыми и наглыми глазами уставился на него.
– Конечно, конечно… Вы же гости.
– Гости? Гости?!
Молодой переговорщик захохотал.
– Представляешь, Леонидыч, он тебя гостем назвал! Если ты гость, то кто он здесь – хозяин?!
И с размаху хлопнул Кирилла по коленке.
– Не заблуждайся – ты в этом деле всего лишь наёмник.… Мелкая продажная тварь. Как, впрочем, и я.
В середине декабря Вадим появился в дверях его кабинета с чашкой кофе в руке.
– Ты не против?
Пришлось приглашать за стол, выслушивать. Впрочем, разговор неожиданно получился очень интересным. Вадим весело и бесцеремонно спросил его о встречах с москвичами. Отпираться было глупо, более того – опасно.
Он тогда попытался свести всё к шутке: мол, встретил однокурсника по университету, тот вон каких высот в бизнесе достиг, в столице процветает, а я, мол, всё ещё числюсь в подающих надежды.
Допивая кофе, Вадим выслушал его бредни с ухмылкой.
– Короче, так. Или ты меня сводишь с этими интересными ребятами или…
Вадим пообещал рассказать о его контактах и отцу, и Утюгам. Всё могло рухнуть в мгновение. Исчезало красивое, перспективное будущее; мрачнело настоящее. Если произойдёт то, на что недвусмысленно намекал ему Вадим, старики с позором выгонят его из своего агентства, а братья обидятся по-своему….
А ведь утром того же дня Николай Дмитриевич придержал на своём столе бумаги, которые он принёс ему на подпись.
– Ты с Евой-то моей как? Не ругаетесь?
Он отшутился, не понимая причин такого неожиданного разговора.
– Ты парень у нас неглупый, так что так.… Подружись с ней как-нибудь получше; думаю, что для дальнейшей работы ваши отношения полезными будут. Ну, и бизнес тогда совместный мне захочется с тобой обсуждать. Понял, надеюсь? Всё. И держи, до поры до времени, свой язык за зубами. Иди, давай, иди….
Вот уже два года он жил отдельно от родителей. Накопил на квартиру Кирилл сам, договориться о рассрочке платежа ему помог Лукин-старший.
Гордиться, действительно, было чем.
Двухкомнатная, в элитном доме, на набережной, прямо у подъезда – старый парк. Мебель, бытовую технику, обстановку он выбирал и покупал сам. Даже итальянскую вытяжку на кухню заказывал лично, целую неделю договаривался, чтобы вовремя привезли и правильно установили. Пальму в гостиную тоже он присмотрел. Приходила, правда, к нему несколько раз дизайнер по имени Ирен, советовала какие обои приобретать и как правильно тканевую обивку в спальной комнате делать. Много старше его, крупная, роскошная женщина. Ещё плазменный телевизор с самой современной диагональю они с ней тогда долго смотрели….
«Как они смеют со мной так разговаривать?! Если приехали из Москвы, так и оскорблять человека можно? Думают, что они тут одни у нас суетятся?! Не-ет, господа…. Так не пойдёт! Мы ещё посмотрим, кто круче…».
Размяв на фарфоровой тарелочке пачку творога с малиновым вареньем, Кирилл выбрал номер телефона.
– Ало, привет…. Ты чем сейчас занимаешься? А-а, ну тогда хорошо…. Послушай, Ева, может сходим куда сегодня? В художественной галерее с понедельника выставка китайского фарфора. И повар там, в Доме Актёра, новый. Отварную рыбу божественно готовит…. Погуляем потом, развеемся немного.
С улыбкой он продолжал помешивать творог и ждал ответа.
– Жаль. Просто погода прекрасная. Кстати, Ева, наш отчаянный путешественник не выходил на связь? Они с его безумным отцом не замёрзли ещё там, в лесу-то? Держатся…. А, ну тогда ладно. До завтра.
«Вот же идиот! И кто просил его вмешиваться?! Сам всё затеял, на жизнь свою наплевал. Так ему и надо! Заслужил…».
День пятый
ЧЕТВЕРГ
Создание плавающих и летающих тварей
– Теперь ему нужно отрубить голову. Сможешь?
– Не, ты что?! Я же никогда….
Но этот разговор произошёл немного позже.
Ещё не рассвело, подниматься с нагретого телом камыша не было необходимости, но уже очень хотелось попить привычной тёплой воды.
Капитан Глеб Никитин понимал, что именно сейчас наступают те мгновения, когда в их жизни может решиться многое, если не всё.
Пища. Еда.
Если сегодня им с Сашкой не удастся поймать и съесть что-то живое, то завтра их движения, скорее всего, станут судорожными и слабыми, а решения и действия – растерянными и, с каждой минутой, – безрезультатно угасающими.
– Кофе?
– Не хочу.
– А придётся.
Глеб с силой пнул лежащего Сашку в подошву башмака.
– Поднимайся, не дури. Не время нам раскисать. Сейчас кофейку попьём – и для начала пойдём проверять силки, потом – рыбачить. Дел намечается много, поэтому вставай, вставай….
Сашка молча, не глядя на отца, стал подниматься.
– А кто тогда первый-то попался? Ну, какую птицу тогда лиса в нашей петле сожрала?
– Судя по остаткам пёрышков – рябчика.
– Большой он был?
– Большой. И наверняка вкусный. А сожрали его, как ты ласково выражаешься, совсем не лисички, а наши знакомые собаки…
– И ты не сказал мне об этом?!
– Зачем было понапрасну тебя тревожить?
Сашка отошёл от мутного сна на удивление быстро, два раза мазанул по лицу горстью чистого снега, небрежно обтёрся рукавом свитера.
В приготовленную ему отцом горячую желудёвую жижу он добавил остатки вчерашнего рябинового отвара.
– Так вкуснее.
– Говорю же, гурман….
– Рябчики размером примерно с голубя, телосложением тоже на них похожи. В наших лесах рябчиков больше, а в цивилизованной Европе – голубей, особенно диких. Их там берегут. Поначалу охотники для своих спортивных забав, в стрелковых состязаниях использовали живых голубей, потом засовестились и придумали использовать для этих целей глиняные тарелочки. Но по-прежнему стендовые стрелковые мишени называют «таубе», что с немецкого переводится как «голубь».
– А голубей там едят?
– И голубей. И они там тоже вкусные.
По просеке, сохранившей на себе ещё двухдневной давности пушистый снег, шагалось привычно легко. Триста метров до птичьих ловушек были для них сущим пустяком. По ровной-то тропе.
– Не помню, а ты в детстве голубей на улице на нитку никогда не ловил?
– Ни разу.
– Да ты что! Не может быть! Впрочем, мне стыдно за такое невнимание. О шалостях сына, даже несостоявшихся, примерный папка должен знать в точности…. Извини.
На подходе к поляне, за несколько шагов, капитан Глеб заранее глянул поверх кустов.
«Есть! Есть!!!».
– Поймали! Сашка, мы поймали птицу!
– Где?! Бежим быстрее!
К вздёрнутому прутику они проломились через жёсткие заросли с разных сторон одновременно.