Юля подумала, что скорее всего Наталья с Вадимом переспала. Они всегда друг другу симпатизировали. Правда, когда Вадим прогорел в своем бизнесе и начал сильно закладывать (Наталья была единственной из подруг Юли, которая узнала об этом задолго до, а не после развода), она к нему охладела. Но если он действительно взялся за ум и нашел хорошее место, она могла проявить к нему благосклонность. На длительную перспективу он не годился – Наталья считала, что человек, однажды сорвавшийся, непременно оступится снова, но чтобы развеяться и извлечь малую выгоду, Вадим вполне подходил.
А может, ничего между ними и не было. Может, все это кажется.
Главное-то не в этом. Главное, что Юля чувствовала какую-то неуместную ревность. Ревновать человека, от которого сама ушла год назад, хлопнув дверью, и о котором еще не так давно не хотела и думать…
– Между прочим, помнишь, как твой Шилов забирал твои вещи?
– Ну и что?
– Он ведь тогда Вадима ударил. Так вот, к нему приходили, требовали написать заявление.
– Кто приходил? К кому?
– Милиция приходила. К Вадиму.
– Милиция приходила? Ей что, больше нечем было заняться?
– Это уж ты у своего Шилова поинтересуйся, чем они там занимаются. А я говорю то, что знаю. Вечером Шилов увез чемоданы, а наутро к Вадиму приехали какие-то двое и начали говорить, что раз его ударили и вынесли вещи, то он должен написать заявление. У них, мол, идет борьба с оборотнями в погонах, и любой проступок сотрудника должен быть сурово наказан. А тут не проступок, а целое уголовное преступление. Грабеж, кажется, называется.
– Глупость какая-то. Роман ведь мои вещи забрал, не чужие. Ну, подрались два мужика – и чего?
– Не знаю. Спроси у Романа. Но я так понимаю: за ним ведь следили тогда, ты сама говорила, правильно? Наверное, видели, как он чемоданы выносит. И хотели на него дело повесить.
– Что ж тогда не повесили?
– Вадим отказался писать.
– Испугался, наверное.
– Чего ему было бояться, если они к нему сами приехали и даже бумагу с собой привезли?
– Может, подумал, что это Роман его проверяет? – высказала Юля предположение и, сама того не зная, правильно угадала: уэсбэшников, которые приехали по наущению Арнаутова, Вадим действительно принял за людей Шилова и испугался их визита едва ли не больше, чем случившейся накануне стычки с Романом.
– Ничего он такого не думал, – защитила Вадима Наталья. – Просто он значительно лучше, чем ты привыкла про него думать.
– Ну да, мне ли не знать…
Они разговаривали в людном кафе. Многие мужчины пытались оказать им знаки внимания, и Наталья мимоходом флиртовала, чем поначалу сильно раздражала Юлю. Но когда стало окончательно ясно, что Роман опять застрял на свой дебильной работе (а может быть, и не там?), и что ни в какие «… кино, театр… значит, на мой вкус…» они не пойдут, и что он даже не удосужился позвонить, чтобы предупредить об изменении планов… Да еще плюс вино, которого они с Натальей незаметно выпили по целой бутылке… Да плюс эта дурацкая ревность… В общем, к концу вечера Юля тоже стала отвечать на знаки внимания.
За свой стол они никого не пустили, и сами не стали пересаживаться к кавалерам, но танцевать ходили регулярно. Кавалеров звали Антон и Андрей, и были они бизнесменами, что-то по части торговли металлом. Пьяный Антоша жаловался, что бизнес у них очень опасный, и что жить приходится одним днем, потому как в любой момент можно ждать выстрела киллера. Наташа цинично подначивала его, но Антон от этого только млел и лез целовать ручки. В конце концов Наташа уехала с ним – и, как потом выяснилось, оставалась у него до утра.
У Андрея оказалась «Кэмри» – правда, не синяя, как у бывшего мужа, а серебристая. Прямо свет клином сошелся на этих «тойотах». Машина была с водителем, который сосредоточенно крутил руль, пока хозяин на заднем сиденье пытался залезть к Юле под плащ. Они довезли Юлю до дома. Андрей не отпускал, пока она не продиктовала ему номер «трубки», а потом потащился проводить до двери, и в лифте начал приставать так активно, что пришлось всерьез дать ему по рукам. С замирающим сердцем Юля думала: сейчас Шилов как выйдет, как даст им всем.
Шилов не вышел. Он в это время был в квартире убитого портовика, а потом отправился в аэропорт встречать Скрябина.
Спровадив приставучего бизнесмена, Юля упала на кровать и разревелась. Когда Шилов пришел – было что-то около четырех утра, – притворилась, что спит. Утром он, спеша на работу, сказал:
– Я вчера задержался. Ты ходила куда-то?
– С Наташкой посидели в кафе.
– Ну и как она? Передавай привет.
Юле хотелось, чтобы Шилов начал расспрашивать, как прошел вечер, о чем они разговаривали… Чтобы он, в конце концов, докопался до истории с этим дурацким торговцем металлом Андреем и устроил ей хорошую выволочку за легкомысленное поведение. Но он дежурно поцеловал в щеку и убежал.
Днем проявился Андрей. Сперва позвонил – Юля, изменив голос, ответила: «Ошиблись номером». Потом притащился с букетом роз – она не открыла, затаившись в квартире, как мышка. В окно видела, что когда он вышел из подъезда, цветов уже не было. В мусоропровод бросил, наверное. Вышел и укатил на своем «Кэмри» с водителем. Юля надеялась, что больше он не объявится.
Потом позвонила Наташка. Сонным голосом сообщила, что Антон оказался так себе во всех отношениях и она с ним больше не будет встречаться. Юля облегченно вздохнула: это дурацкое приключение можно считать благополучно закончившимся, забыть и впредь быть осмотрительнее.
Хотя – за что себя грызть? По большому счету, ничего предосудительного она не совершила.
– Я чего еще хочу-то, – продолжала Наташка. – Мне тут Вадим звонил только что. Спрашивал, как твои дела.
– Очень приятно.
– У него «трубка» новая, запиши номер.
– Зачем он мне нужен? Понадобится – найду по-домашнему. Он ведь не переехал?
– Не переехал, но собирается. Ему в банке ссуду дают на большую квартиру. А эту он хочет сдавать.
– Рада за него. А телефон мне не нужен.
– Ладно, если что, у меня спросишь…
…Шилов лежал на спине, далеко отодвинувшись к краю кровати.
Готовится к новому рабочему дню!
Юля мысленно выругалась. А хотелось заплакать.
До восьми провалявшись без сна, она встала и пошла принять душ. Когда закончила, Роман уже поднялся. Выглядел он бодрым и… Нет, не отдохнувшим – подготовленным.
– Смена караула! – жизнерадостно объявил он, закрываясь в ванной.
Юля отправилась готовить завтрак. За этим занятием ее и застал звонок шиловского телефона. Она подошла, посмотрела: номер не определился. Роман говорил, чтобы она не отвечала на вызовы по мобильному. Дескать, на трубу звонят только по делу и отвечать должен он сам.
Он так говорил. Он много чего говорил!
Она взяла и ответила.
Сказала:
– Слушаю!
И услышала приятный женский голос:
– Извините, пожалуйста, а Роман Георгиевич…
Держа трубку так, как будто она была испачкана нечистотами, Юля зашла в ванную:
– Это твоя секретарша. Хочет напомнить о совещании.
– Что?
Юля бросила трубку на полочку и хлопнула дверью.
Пожав плечами, Роман взял телефон:
– Да.
Звонила Тигренок:
– Он меня только что отпустил. Ничего не получилось, второй мобильник у него выключен.
– Жаль, но ничего страшного.
– Но я ему сумела понравиться. Он отпустил меня отоспаться и обещал вечером позвонить.
– Это результат вашего либерализма! – гремел басом Арнаутов. – Бандитов давить надо, а не цацкаться с ними. Джихад! Я ему самому такой устрою джихад!.. Я ему офис в щепки разнесу…
– …А потом его адвокаты разнесут нас, – спокойно закончил Громов. – А вам, Николай Иванович, добавит начальство. И если с вашим сотрудником что-то случится, виноваты все равно будете вы.
Разговор происходил в кабинете начальника УУР. Позвав Шилова и Арнаутова, Громов озвучил информацию об объявленном Кальяном джихаде, поступившую от одного из информаторов УБЭП.
– Что теперь? Утереться?
– Думать. Прежде всего думать.
– Надо поднять все, что есть на Кальяна, – вставил Шилов.
– До хрена чего есть, – махнул рукой Арнаутов. – Только для прокуратуры это, видите ли, не доказательство. А как на опера дело заводить – это пожалуйста.
– Помнится, в прошлом году дело было по похищению этого, как его… грузина?
– Кочешвили, – мрачно подсказал Шилову Арнаутов. – Свидетели исчезли, и Кожурина приостановила. Даже на двое суток Кальяна не тормознула. Вот и все дело.
– Кстати, у Кожуриной сегодня день рождения. Насколько я в курсе, она утром прилетела и собирается отмечать. Вы не хотите к ней заехать?
– Зачем это? – с подозрением посмотрел на Шилова Арнаутов.
– Поздравите с праздником. А заодно спросите, возьмется ли она за Кальяна, если мы свидетелей найдем.
– Все это долго. Свидетели, дело… А реагировать нужно немедленно!
Прозвонил городской телефон. Громов ответил:
– Да, здравствуйте… Да, конечно. Будет. Во сколько? – Положив трубку, посмотрел на Арнаутова: – Лютого твоего на допрос вызывают. Сегодня к пятнадцати. Дело дали как раз Кожуриной.
– Твою мать!.. – Арнаутов стукнул кулаком по столу.
Стоявшая перед Громовым масштабная модель танка подпрыгнула. Громов поправил ее.
– Что тебе не нравится? Твой сотрудник человека убил. Причем в затылок. Скажи спасибо, что его на подписке оставили и без повестки пока приглашают.
– Спасибо большое! Разрешите идти?
– Иди, Николай Иваныч, иди. Продумай там с ним все грамотно.
– Есть…
Когда остались вдвоем, Громов покачал головой и чуть ли не впервые назвал Арнаутова по прозвищу:
– Как бы этот Дровосек дров не наломал.
– На то он и Железный, – вздохнул Шилов.
– Слушай, может, ты вечерком заскочишь в прокуратуру?
– Я и так собирался. Хотя там уже с полдня будет дым коромыслом. Странно, что она Лютого вызвала.