Мы разворачиваемся на сто восемьдесят градусов, чтобы вернуться к машине.
Внутри все еще сидит легкое чувство стыда, но я его отгоняю. Неумело, но достаточно уверенно.
— Оль, — Кир резко притормаживает, подтягивая меня на себя. Его руки оплетают меня коконом тепла и уверенности. — Давай все сначала. Без…
Запрокидываю лицо и, привстав на цыпочки, тянусь к мужским губам.
Думаю, это самый правильный ответ в сложившейся ситуации. В нем невозможно слукавить.
— В гости позовешь? — он спрашивает, чуть отстранившись.
— Обойдешься, — прищуриваюсь, уверенно решая, что теперь эти новые отношения будут развиваться медленно.
Правда, минутами позже Кирилл припарковывает машину возле своего дома и, откинувшись затылком на подголовник, прикрывает глаза, будто готовясь к возмущениям.
— Эй, — бью его по плечу, — ты куда меня привез?
— По привычке, — пожимает этими самыми плечами, расплываясь в нахальной улыбке.
— Конечно, так я и поверила, — хватаю ртом воздух. — Я съехала не потому…
— Знаю, — его тон становится серьезнее. — Но это не может мешать тебе иногда у меня ночевать.
— Какой же ты…
— Хороший?!
Бушманов подмигивает и открывает дверь со стороны водителя. Моя бровь возмущенно ползет вверх, хотя глаза при этом смеются.
— Самый, — шепчу, чувствуя колоссальный прилив нежности.
— Боже, наконец-то я выбралась, — Карина бросает сумку в кресло и усаживается напротив меня. — Антон как только с работы пришел, меня ветром из квартиры сдуло.
Подруга смеется, быстро осматривая зал.
— Приве-е-ет, — улыбаюсь, захлопывая меню. Я приехала чуть раньше, поэтому уже успела сделать заказ.
Желание встретиться с Пылеевой возникло буквально на днях. После случая с Ритой мне нужно было время, чтобы разобраться в себе и своем отношении к женской дружбе. На протяжении пары месяцев я решала это сложное уравнение. А вчера Кирилл еще с утра, когда подвозил меня на работу, как бы между делом спросил про Каринку, и я прямо загорелась идеей с ней увидеться.
Что интересно, она, полностью погруженная в быт и детей, даже не заметила моей отстраненности. Что сейчас на самом деле не может не радовать. Потому что ровно до этого момента я чувствовала себя предательницей, что и озвучила Киру. Бушманов сначала закатил глаза, а потом посоветовал вытащить Кари куда-нибудь посидеть. Ну и вот мы здесь.
— Мне пока капучино принесите на соевом, — просит подружка подошедшую официантку и переводит взгляд на меня. — Светишься вся. Рассказывай. Все рассказывай!
— Что рассказывать? — мои плечи по инерции подскакивают вверх, а губы складываются в тонкую полосочку, пытаясь спрятать улыбку. — Все прекрасно. Работа — дом.
— Ну что, вы ужились с Кириллом?
— А, ты же не знаешь, мы сейчас не вместе живем. Все так быстро развивалось не без помощи посторонних, что я решила немного сбавить обороты.
— Вполне оправданно. Бегать друг к другу на свидание гораздо романтичнее, чем собирать по дому носки, уж поверь, — Карина заразительно смеется, вытаскивая из сумки телефон. — Кстати, ты в следующую субботу свободна?
— Да вроде ничего не планировала.
— Ох, тогда у меня к тебе дело. Мы тут решили ребят покрестить… В общем, крестной нашей будешь?
— Я?
— Ты-ты.
— Хорошо. Но мне кажется, ты выбрала самую непутевую крестную мать из всех имеющихся.
— Ерунду не болтай.
Карина закатывает глаза и благодарит официантку за принесенный кофе. Я в это время прикладываюсь к своей чашке глинтвейна, все еще решая, стоит ли говорить про Риту.
— Ты, кстати, знаешь, что Макарова свалила?
— В смысле?
— Из города. Я, правда, только недавно узнала. Она в инсте такой пост накатала о начале новой жизни.
— Я от нее отписалась. Мы сильно повздорили… Точнее, она с Олегом спала, пока мы встречались.
Карина замирает на пару секунд и со стуком ставит чашку на стол.
— Серьезно? Шалаболка. Я, конечно, всякое о ней могла подумать, но чтоб так.
— Я и сама долгое время была в шоке.
Мы еще пару минут посвящаем Рите, но, к счастью, тема меняется сама собой. Все начинается с навороченных детских игрушек, а заканчивается уже в более личном ключе.
— …мне с ним хорошо, Карин, ни с кем и никогда не было так хорошо.
— Так это же прекрасно.
— Знаю, просто… Понимаешь, всегда жду подвох. А вдруг… вот сейчас, сейчас, — активно кручу кистью, будто хочу ускорить время.
— Мне кажется, это нужно перебороть. Тут же важно то, как он к тебе относится. А, как я успела заметить, относится он серьезно.
— Серьезно, — губы снова складываются в непроизвольную улыбку.
— Ну вот видишь? И чего тогда себя мучить, а? Завязывай оглядываться в прошлое. Было и было. Теперь же все иначе. Бушманов хоть и гад, — она ухмыляется, — но мужик отличный.
Я громко смеюсь, привлекая к себе внимание ребят за соседним столиком, отчего сразу краснею.
— Спасибо тебе, — сжимаю Каринину ладонь.
— Так, только не ныть, вот только не ныть, я же и сама сейчас разрыдаюсь, — Пылеева тяжело вздыхает, будто старается сдержать слезы.
Не знаю, к чему бы в итоге привели эти наши «посиделки», но время уже давно переваливает за одиннадцать вечера и в зале появляется Кирилл.
Я его еще не вижу, но всем телом чувствую, что он здесь.
Поворачиваю голову в сторону входа, и та-дам! Мои ощущения подтверждаются, Бушманов материализуется прямо перед глазами. Взмахиваю рукой, подзывая его к нашему столику. Сама же просила приехать за мной в одиннадцать.
— Привет, — Карина широко улыбается, — ну что, многодетная мать отбила твою девчонку?
— Напрочь, — Кирилл присаживается ко мне на диванчик и мимолетно целует в губы.
— А мы уже все, только голова что-то совсем не ясная, — жалуюсь, падая головой на его плечо.
Кир косится на пустые бокалы с глинтвейном и расплывается в понимающей улыбке.
— Домой?
Мужские пальцы касаются спины, и я неосознанно прогибаюсь чуть назад. Тело наливается теплом и ожиданием приятной развязки этого долгого вечера.
Встретиться с подружкой было хорошей идеей, но сейчас, меня куда более прельщает перспектива оказаться со своим мужчиной наедине.
— Да, — киваю и резко поднимаюсь на ноги.
Кари делает то же самое, только параллельно еще успевает набросить на плечи шарф.
— Мы тебя подвезем, — останавливаю подругу от вызова такси и походкой от бедра шагаю на выход. Походка, конечно, была припасена для Кирилла, и, судя по тому, что на улице на мою задницу легла его горячая ладонь, крючок сработал.
В машине мы с Кариной притихаем, я даже чувствую подкрадывающийся тихой поступью сон. Но именно в этот момент Кирилл притормаживает у дома Пылеевых.
— Созвонимся, — прощаюсь с Каринкой и, когда за той закрывается дверь, поворачиваюсь к Киру.
Он чуть прищурившись, сканирует мое лицо и довольно резко тянет на себя, зафиксировав заднюю часть шеи ладонью.
— Я смотрю, кому-то было весело.
— Очень, — бормочу в мужские губы, начиная расстегивать пальто, но, как назло, Киру звонят. Он нехотя прикладывает смартфон к уху, а я чувствую прилив злости.
И на него, и на того человека, который позвонил. Ну разве нельзя было проигнорировать? Ну нет нас дома! Нет!
Откидываюсь затылком на подголовник, слыша монотонные ответы мужским басом. Машину начинает покачивать, и только так, сквозь склеенные полудремой веки, я понимаю, что мы тронулись с места.
В голове на редкость ясно. Там нет нагнетающих панику мыслей, переживаний. Там такой кайфовый штиль, а еще любовь. Ее так много. Так много любви и желания отдавать ее этому вечно занятому человеку, упрямо продолжающему спорить в телефонную трубку.
В квартиру я попадаю на ручках. Сегодня я настояла на том, что останусь ночевать в своей квартире. И, в общем-то, зря. Было бы куда приятнее проснуться у Кирилла, в его объятиях. Но даже тут я решила испортить себе всю малину, уверяя, что сегодня мне просто необходимо остаться одной.
Кирилл вытаскивает из моей сумки ключи и сразу зажигает свет в прихожей.
Щурюсь, соприкасаясь подошвами с полом. Нехотя снимаю пальто, и оно падает к ногам.
— До кровати дойдешь?
Киваю, растерянно наблюдая за тем, что Бушманов не собирается оставаться. Он даже куртку не снял. А я тут уже платье была готова задирать.
Прикусываю губу, прилипая к стенке, чуть прогибаясь в спине.
— Ты не останешься?
— Разве не ты утром собиралась ночевать одна?
— Я была не в себе, — пожимаю плечами, — совсем-совсем.
Тянусь к вороту мужской куртки, пытаясь ее снять. К счастью, в этом мне Кирилл помогает. Снимает эту злосчастную куртку и вешает в шкаф, мое пальто, подобранное им с пола, отправляется туда же.
— Ты злишься? — отталкиваюсь от стенки.
— Нет.
Он хочет сказать что-то еще, но ему снова звонят. Кирилл бегло оценивает мое состояние и, протянув руку, ведет меня в спальню, сам же уходит. Я слышу, как в кухне шумит чайник и то, как Кир понизил голос. Он ответил на звонок, но, о чем теперь говорит, разобрать совершенно невозможно.
— У тебя проблемы? — спрашиваю, когда он возвращается в комнату.
— Не больше, чем обычно.
Он снова отмахивается, а меня это злит. Я третью неделю наблюдаю его это состояние, ничего у него не нормально. Всеми органами чувствую!
— Конечно, — складываю руки на груди и отползаю к изголовью кровати. — Ты мне снова врешь.
— Оль, мы мою работу не обсуждаем. Мне это не нужно, тебе — тем более.
— А как же и в горе, и в радости? — всхлипываю. — Поддержка? Ты меня всегда поддерживаешь, а себя не даешь! — заявляю громче, чем хотела, и дергаю край одеяла так, чтобы оно накрыло упакованные в капрон ноги.
— Ты меня очень поддержишь, если не будешь устраивать вот таких истерик.
Кирилл рывком поднимается на ноги, а я чувствую себя еще более мерзко. Потому что по факту он прав. У него такая работа, что… Может быть, ему и обсуждать это ни с кем нельзя, а я, как всегда, все снова в свои ворота.