— Извини, — бросил Бретт, смерив ее взглядом.
Сейчас Миранда походила на сбитого с толку растерянного ребенка, однако ее облепленное белым платьем тело наглядно доказывало: перед ним взрослая женщина. Словно подсознательно почувствовав опасность, она постаралась легонько оттолкнуть Бретта. Но он ее не отпустил, еще крепче обвил руками и поцеловал в губы. Миранду вновь обожгло пламя, жар которого она уже не раз испытывала в объятиях Бретта.
Одна его рука безжалостно сжимала ее талию, второй он начал стягивать с ее плеч бретельки, а губы опускались все ниже, вызывая у Миранды полное смятение чувств. Желание близости с Бреттом подавило все мысли. Миранде казалось, что вот-вот умрет от страсти, но она лишь все теснее прижималась к Бретту и с жаром возвращала ему поцелуи.
Тело Бретта напряглось — все и везде, она это ощущала. Пусть его желание — чисто физическое, но Миранда знала: если он сейчас захочет ею овладеть, она будет от этого только счастлива. Ей хотелось, чтобы он положил ее на песок и овладел ею прямо здесь и сейчас. Она почему-то была уверена, что на сей раз не разочаруется.
Бретт поднял голову, и на его лице явственно отразилась происходившая в нем борьба с самим собой. Наверное, он ее отвергнет? Но разве она сама не продемонстрировала ему свои чувства? И тут Миранда чуть не вскрикнула от облегчения: муж подхватил ее на руки и быстро понес в дом. Однако, похоже, его страсть быстро выветрилась: войдя в личные апартаменты, Бретт не очень-то нежно бросил ее на постель. И сразу же пошел к двери.
— Извини, что я тебя целовал, — бросил он через плечо. — Этого больше не будет.
— Бретт! — заплакала Миранда, вдруг осознав, что он уходит. — Я не хотела… я не возражаю, когда ты меня целуешь…
— Но ведь брачным контрактом это не предусмотрено, — ответил муж, задержавшись в дверях.
— Разве? Не помню. Но ведь это не важно?
— Напротив, очень важно! Утром ты, возможно, будешь радоваться тому, что я решил придержаться буквы контракта.
Глава 11
Опершись на локоть, Миранда смотрела вслед Бретту, закрывавшему за собой дверь. Как надо понимать его слова о том, что поцелуи не входят в их брачный контракт? Такое ведь и не должно упоминаться в подобных документах!..
Все, что она помнила из этого контракта, сводилось к одному: она ничего не получит при разводе, если уйдет от Бретта сама. Элис и Гэри, кстати, уже получали обещанные им пособия. Об этом ей сказал отец, когда она позвонила ему из Нью-Йорка…
Похоже, Бретт с ней вообще разговаривает только для того, чтобы окончательно ее запутать. Ну и черт с ним! К ней возвращался обычный для прежних времен задор. Если он только посмеет снова к ней приблизиться, она скажет, что ему следует сделать с его проклятыми поцелуями!
В последующие дни Миранда видела Бретта редко. А если они и встречались, он, казалось, преднамеренно держится от нее на расстоянии. По словам Линды, Дикин много времени проводил на плантации сахарного тростника. Когда же Миранда попыталась заговорить о полевых работах, Бретт проявил какую-то странную сдержанность. Как-то раз она попросила мужа взять ее с собой. Он отказался. И заявил, что, по его мнению, в поле нет ничего для нее интересного, а сама она будет там для всех лишь обузой. Отпор, естественно, только возбудил в ней решимость попасть на плантацию. Но, когда Миранда попыталась пойти за Бреттом, ее сандалеты через несколько сотен ярдов чуть не развалились. А более крепкой обуви не нашлось, хотя Миранда перерыла весь багаж, который для нее упаковала Джил.
Ежедневно Бретт часами сидел у себя в офисе. Это была специально оборудованная комната, откуда по телефону, факсу или через Интернет он мог быстро связаться с любой точкой на земном шаре. Иногда появлялись сотрудники каких-то его компаний, и тогда он просиживал с ними весь день в огромной гостиной, используемой, как выяснилось, не только для отдыха. Туда же Линда подавала ланч и ужин. Миранда этих людей видела редко. Они уезжали так же незаметно, как приезжали.
Миранде вспомнились слова Бретта, предупредившего ее: если она отвергнет его на Льюке, то очень об этом пожалеет. Но разве не он сам ее отвергает?
Правда, несчастной Миранда себя не чувствовала. Она много плавала, бродила по пляжам или просто загорала на солнышке. Линда ее отчаянно баловала. Очень редко разрешала что-либо делать и все время приносила в патио дивные прохладительные напитки. Время от времени, когда Миранде удавалось Линду уговорить, она приносила что-нибудь также для себя, садилась и рассказывала о жизни на Багамах. Но почему-то избегала говорить о Льюке.
В общем, Миранда жила как в прекрасном сне. И это не замедлило сказаться — она вдруг расцвела. Еще недавно походившая на привлекательного подростка, Миранда превратилась в настоящую женщину. Упругая загорелая кожа, прекрасные пышные волосы, налитая силой стройная фигурка… Бретт с трудом отводил от жены глаза. Но приписывал это отсутствию на Льюке других женщин.
Миранда удивилась, узнав, что на остров регулярно приезжает врач. Бретт настоял, чтобы она записалась на очередной прием. Она возражала, но Бретт был очень упрям.
Врача звали Луи Митфорд. На вопрос Миранды этот молодцеватый на вид мужчина ответил, что обычно посещает Льюк, чтобы осматривать местное население. Как позже она выяснила, его услуги оплачивает Бретт. От него Луи узнал, что раньше Миранда не могла ходить, что ей сделали несколько операций. Однако после осмотра доктор объявил, что миссис Дикин женщина на редкость здоровая. Доктор заговорил с ней о контроле за беременностью. По его словам, Бретт считает, что после того, что ей пришлось перенести, с этим пока стоит повременить. Разъяренная Миранда чуть было не рассказала милому врачу об особо эффективном методе предупреждения беременности, к которому прибегает ее супруг.
Два дня перед Рождеством муж провел в Нью-Йорке. Сказал, что визит чисто деловой, но вернулся с уймой подарков — для нее, для своих служащих, для друзей — владельцев другого острова, куда собирался отправиться с Мирандой на рождественские праздники.
Миранда посетовала: она и не предполагала, что их медовый месяц так затянется, и теперь ей нечего ему подарить. Бретт засмеялся и ответил, что, мол, пусть она не беспокоится, подарит ему что-нибудь, когда они вернутся в Нью-Йорк. А для Миранды это было не одно и то же, хотя она пыталась себя убедить, что это ничего не значит.
Друзья Бретта, Лайза и Билл Гордоны, были семьей бизнесмена из Лос-Анджелеса, которая когда-то жила в Нью-Йорке. Они извинились перед Мирандой за то, что нарушили ее уединение в медовый месяц. Но очень уж им хотелось повидаться с Бреттом. К сожалению, сами они должны уехать на следующий день.
— Надеюсь, милая, вы не сердитесь? Лайза Гордон тепло улыбнулась. — Когда мы жили в Нью-Йорке, то встречались с Бреттом очень часто. А как переехали — почти совсем не видимся.
Молодая жена Бретта им явно понравилась. Ей они тоже показались очень симпатичными. Было и еще несколько гостей. Но поскольку они с Бреттом приехали всего на один день, у Миранды не было ни времени, ни возможности узнать их получше. Большинство женщин оказались старыми приятельницами Бретта и все время с ним слегка флиртовали; их мужья, по-видимому, воспринимали это вполне терпимо.
Господи, быть бы хоть наполовину такой красивой, такой умной, такой раскованной, как они! — думала Миранда, наблюдая, как весел с ними Бретт.
Они собирались вернуться на Льюк в тот же день, попозже вечером. Но погода вдруг испортилась. Правда, по радио было предупреждение, но никто не ожидал, что погода изменится столь резко. Бретт сказал, что воспользоваться самолетом сейчас слишком рискованно.
— Такое на Багамах иногда случается, — пояснил он. — Конечно, столь разрушительных ураганов, как на Карибских островах, здесь не бывает, но шторм есть шторм. Будь я один, может, и рискнул бы лететь на Льюк. Но не с тобой.
— Что же нам делать?
— Останемся тут и вернемся на Льюк завтра, — ответил муж. — К утру шторм кончится. Почти гарантирую.
Миранде было трудно в это поверить: океан бушевал вовсю, свирепствовал ветер. Впрочем, никого, кроме нее, шторм не испугал. Билл Гордон, как и Бретт, заверил Миранду, что к рассвету все стихнет.
О том, где они будут спать, Миранда не задумывалась до тех пор, пока кто-то не сказал, что попозже заглянет к ним. Куда? Дом казался ей недостаточно большим, чтобы в нем разместилась почти дюжина семейных пар.
— У Гордонов есть еще несколько бунгало для гостей, — пояснил Бретт. — Нам отвели самое удаленное от дома бунгало, только оно оказалось свободным. Когда Лайза и Билл нас пригласили, я сказал, что мы не останемся на ночь.
В бунгало наверняка одна спальня. Миранда взглянула на мужа. Сколько ей еще придется выносить неудобства из-за необходимости ночных предосторожностей? Снова как в Лондоне, Нью-Йорке… Правда, на Льюке Бретт демонстративно ее игнорировал и спал отдельно. А что будет нынче ночью?
Миранда спросила с деланным безразличием:
— Ты наверняка проведешь эту ночь с Биллом за разговорами и выпивкой?
— И не подумаю! — иронично ответил Бретт. — Мы уже и без того выпили предостаточно. Единственное, о чем я сейчас мечтаю, — улечься спать.
— А может, самолет?..
Бретт засмеялся.
— Уж не предлагаешь ли ты мне спать в самолете? Он благополучно стоит в ангаре у Билла, и няньки, чтобы за ним приглядывать, не требуется.
Щеки Миранды вспыхнули: Бретт, конечно, прочитал главный ее вопрос между строк. А он уже прощался с Биллом и Лайзой. Крепко взяв жену за руку, он потянул ее к остальным гостям, которые уже направлялись к своим бунгало. Шли быстро, и вскоре Бретт захлопнул дверь отведенного им домика.
— Лайза сказала, что в одном из ящиков гардероба всегда лежит свежая ночная рубашка на тот случай, если таковая тебе понадобится, — сказал Бретт, все еще держа ее за руку.
— Конечно, понадобится, что за вопрос, — резко возразила Миранда. — Или большинство твоих женщин спали нагишом?