– Тогда у меня просьба. Я и в город буду выходить, да мало ли что? Может быть, на первое время надёжного человека ко мне приставить? Не вам же со мной везде ходить… А то я как белая ворона: если кто повнимательней, сразу мои странности заметит.
– Просьба твоя обоснована, – тут же согласилась Екатерина, после чего посмотрела на братьев. – Ну, какие предложения есть по этому поводу?
– Думается мне, – Гришка почесал затылок, – Грица можно рекомендовать. Потёмкина. Он и учён достаточно, и в деле проверен, сами знаете каком. Не выдаст. Да и по возрасту недалеко от Степана ушёл. Всяко с ним общий язык найдёт.
Фамилия Потёмкина была мне знакома. Хотя я почему-то думал, что именно он является фаворитом императрицы. Но, судя по всему, это место принадлежало Григорию Орлову. В настоящий момент, по крайней мере.
– С этим порешали, – резюмировала Екатерина. – Теперь далее. Смысла нет, Степан выпытывать у тебя новинки, коими за столь долгое время жизнь обросла. Если кто и может понять их суть, так это Михайло Василич. Если и есть ещё умы светлые, то решим позже, кому довериться можно. Для нас же сие, боюсь, окажется сказкой. Хоть и не откажусь я побеседовать на эту тему – дорога предстоит дальняя. Всё же прошу тебя: присмотрись к реалиям нашим, может и сообразишь, что можно применить из ведомого тебе. Составь список, а по приезду в Петербург, Ломоносову представишь.
– Хорошо, – согласно кивнул я. – Только времени очень мало. Дело в том, что жить Ломоносову недолго осталось. Чуть меньше двух лет.
Сказал, и заметил, как застыли, вытянувшись, лица присутствующих. Вот же ж косяк! Они вдруг осознали, что я могу знать даты и их смерти! Поэтому, поспешил добавить:
– Сразу оговорюсь, что в истории и иностранных языках я не силён, не дано мне. Поэтому выспрашивать о своей собственной судьбе у меня бесполезно. С Ломоносовым знаком потому, что специально интересовался. Более того – раз уж я сейчас здесь нахожусь, то и история уже по-другому пойдёт. И ещё. Мне известна причина смерти учёного, и, если всё сложится удачно, то уже сейчас можно изготовлять лекарство, которое спасёт Михаила Васильевича. В моё время воспаление лёгких лечится достаточно просто.
– Да ты, друг наш, как ящик Пандоры, – первым справился с ошеломлением Иван Орлов. – Не знаешь, с какой стороны подойти. А коль подойдёшь, то открывать дюже боязно.
– Погоди, Иван, – перебил брата Гришка, – так ты и лекарства знаешь как изготавливать?
– Нет, – не стал хвастаться я. – Но про одно знаю. Приготовить просто, а болезней лечит много.
– Всё равно, – вступила Екатерина, – оздоровление нации задача великая есть. Сколько людишек мы через хвори разные теряем.
– Согласен, ваше величество, – кивнул я, и тут же преподнес ложку дёгтя. – Вся беда в том, что средство это, кстати, называется пенициллин, помочь-то поможет, но, через несколько лет, болезнь к нему привыкнет. Тогда лекарство перестанет действовать. И только ещё хуже станет. Организм сам не сможет так сопротивляться, а помочь ему уже нечем. У нас давно более сложные препараты изобрели. А вот в их производстве я помочь не смогу. Так что пенициллин можно использовать, но в исключительных случаях.
– Да… – Екатерина выглядела крайне задумчивой. – Чем более говорю с тобой, тем более понимаю, что с наскока ничего не получится. За сим предлагаю закончить, как бы ни хотелось продолжить. У нас есть что обдумать. У всех.
Ну вот – прошли всего сутки со дня моего разоблачения. Эмоции схлынули, и появилась возможность более-менее трезво оценить ситуацию. Вынужден признать, что мне крупно повезло. Практически сразу я получил такой карт-бланш, о котором классическому книжному попаданцу можно только мечтать. Осталось только оправдать высокое доверие и принести реальную пользу. Вот только с чего бы начать? Мысли разбегались, перескакивая с темы на тему. Нет, так не пойдёт. Надо взять бумагу и перо, и спокойно систематизировать то, чему можно попробовать найти применение в этом времени. Что я и сделал, уединившись в своей комнате.
Итак – первое. Как ни крути, а Орлов был прав, называя меня потенциальным оружием. Какой бы я ни был профан в истории, но в одном был уверен на сто процентов: война на протяжении веков была одним из основных, если не основным двигателем прогресса. Это с одной стороны. А с другой – Россию постоянно обижали. И для понимания этого совершенно необязательно быть крутым историком. Достаточно вспомнить моё собственное время. Да и двадцатый век, ключевые события которого я всё же знал неплохо. И что же я здесь могу предложить?
После некоторого раздумья, я понял, что дело упирается, прежде всего, в материал. А именно, в качественную сталь. Я, конечно, имел общие представления о легировании, но совершенно не представлял, какие из редкоземельных металлов уже известны науке. Так что этот вопрос оставим до Питера. Ломоносов должен быть в курсе. А там, будет сталь, будет всё: и более совершенные орудия, и корабли с металлическим корпусом, и много чего ещё. Вот только птиц чугунных не будет. Ибо, боюсь, алюминий моим теперешним современникам пока не по зубам. Так что летать будем на шарах. Хотя… стоп! Зачем летать самим? Я аж задохнулся от неожиданного прозрения: фейерверк. Древнейшее изобретение. Добавляем замедлитель горения, боеголовку с зарядом. Ракета… боевая ракета! Не зря же Калугу называют колыбелью космонавтики. С трудами Циолковского у нас не знаком только самый ленивый. Да, экспериментировать придётся много, но не самому же мне реализовывать все проекты. Достаточно простого кураторства.
Далее. Стрелковое оружие. Строение боевого патрона ни для кого не секрет. Свинец и бронза найдутся. Лучше бы латунь, но всё опять упирается в компоненты, которые не медь. Зато ртуть и соответствующая кислота должны быть известны. Тем не менее, до автоматического оружия далеко, хоть и видел автомат в разобранном виде. А вот винтовку можно попробовать сообразить.
Так, с войной пока остановка, хоть и есть ещё несколько мыслей. А пока второе – двигатели. Насколько я подозреваю, в настоящий момент, кроме живой силы в виде людей и животных, используется только ветер и вода. И то, в качестве движителей. Назвать двигателем парус, или мельничное колесо, язык не поворачивается. Достаточно даже на деревянный корабль поставить пусть самый маломощный движок, и преимущество такому судну будет обеспечено.
Двигатели, как известно, бывают разных видов. Из того, что можно применить вот прямо сейчас, это пар. И здесь особо заморачиваться с материалами не надо. Источников тепла полно вокруг: и дерево, и уголь, и нефть. Которую, кстати, ещё найти бы не мешало. А это – не Америку открыть…
И снова – стоп! Отдельным пунктом записать категорический совет Екатерине: не продавать Аляску! Это же золото. Если аккуратно посылать надёжные экспедиции, то можно значительно выпотрошить Клондайк и прилегающие территории до того, как об этом станет известно. Хм… тогда уж и про Кимберли забывать не надо.
Возвращаясь к двигателям – в перспективе можно подумать и о внутреннем сгорании, и об электричестве. Последнее вообще-то уже активно изучается тем же Ломоносовым. Кстати, не на нём одном свет клином сошёлся. Ведь ещё где-то здесь Кулибин бродит. Да и не только он. И это отдельная тема, которую так же надо обдумать.
А вот с пенициллином я, похоже, погорячился. Хотя… грибок выделим, заморозить тоже не проблема… сушка опять же. Ладно, это в интересах Михайлы Василича, ему и флаг в руки. И ещё – не забыть просветить местных медиков о природе вирусов, бактерий и прочих паразитов. Пусть с пенициллином обломаемся, но профилактику и предупреждение никто не отменял.
За окном уже начало темнеть, а я сидел, уставившись в исписанные листки, постоянно дополняя пункты и изгрызая уже третье перо. Мысли перескакивали с одного на другое, и конца-края тому не было видно. Всё, хорош! Надо остановиться. А то в голове уже каша. И так накидал столько, что за всю жизнь не справиться.
Направляясь на ужин, я решил список чуть попридержать. И причина была не в каких-то скрытых мотивах, а в желании попозже вернуться к нему и посмотреть ещё раз на предмет дополнений и исправлений. В кремлёвских закоулках я уже начал ориентироваться вполне нормально, поэтому кухню нашёл довольно быстро. Но спокойно поесть не получилось. Неожиданно ворвался Гришка и заявил:
– Степан, вот ты где, а я тебя уже обыскался. Пойдём-пойдём, матушка ждёт. Лично распорядилась, что отныне при возможности ужинать будешь с нею. Остальная еда – как придётся, а вечером изволь присутствовать.
– Что-то много мне чести, – засомневался я. Как не льстило такое внимание государыни, но… сто тысяч «но». Лучше лишний раз не отсвечивать, дабы не нарваться на неприятности по незнанию, о чём откровенно и поведал Орлову.
– Да, не в тебе дело, – Гришка буквально вытащил меня из-за стола. – Вернее как раз в тебе. Екатерина решила лично просветить твоё мудрейшество на счёт тонкостей этикета. И заодно своё любопытство лишний раз удовлетворить. Ты бы не сопротивлялся лучше. А её не бойся – она у нас мирная, хоть и баба.
Ну да, такой «бабе» отказывать себе дороже. Хотя, я подозреваю, что причина такого срочного приглашения сегодня была несколько иная. Я же не скрывал, что собираюсь заняться списком. В общем, любопытство настолько читалось во взгляде императрицы, что я решил начать потихоньку раскрывать то, что пришло в голову. При этом честно признался, что систематизировать информацию ещё не закончил.
Начал с ракеты. И им понятно почти без дополнительных пояснений, и такая вещь, которая наверняка исполнима в нынешних условиях. Объяснял практически на пальцах, иллюстрируя подручными средствами. Первой, как ни странно суть ухватила Екатерина. Откинувшись в кресле, позабыв про блюда на столе, она уставилась в стену невидящим взглядом, явно что-то планируя и просчитывая. Гришка же, ухватив самую верхушку сути процесса, понял для себя одно – в его руки попадает такая сила, с которой на данный момент не сравнится ни одна армия. Однако решающее слово оставалось за Екатериной, которая, вынырнув из заоблачных далей, довольно жёстко прервала восторженную тираду фаворита: