– Ничего… Там чернота. Даже отражения моего нет.
– Так-так…
И вновь – к шкафу. С верхней полки шаманка достала нечто, накрытое фиолетовой тканью, и понесла предмет к столику. Аккуратно поставила, сняла ткань – под ней оказался стеклянный шар, внутри которого клубился туман. Он на самом деле клубился – закручивался в спирали, волновался, двигался…
– Что ты видишь внутри шара?
– Туман…
Ив Иша покачала головой, накрыла шар и опустилась на диван.
– Скажу вам сразу, – еще раз качнув головой, вздохнула женщина. – Скорее всего, не получится ничего. Пустота у нее вместо памяти, а из пустоты ничего не вытянешь. Было бы хоть что-то, хоть ниточка, я бы ухватилась и вытянула. А тут…
– Совсем безнадежно? – негромко спросил Берт, и, наверное, что-то в его голосе заставило шаманку объяснить:
– С пустотой сложно работать, в нее проваливаешься. Надо форму принять и из этой формы что-то вытащить, а как сформировать пустоту? Но я попробую еще кое-что. Только время нужно будет.
– Сколько угодно, – сказал Берт с такой страстью, что у Эн даже мурашки по телу пошли, – сколько угодно времени. И денег.
Ив Иша улыбнулась. Зубы у нее, в отличие от загорелой кожи, были белые и улыбка – доброй.
– Это я понимаю. Но деньги я беру за результат, а пока его нет, то и денег не нужно, не впрок они будут. А вот кое-что другое будет впрок… – Шаманка достала из кармана платья ножницы и протянула их Эн. – Отрежь-ка мне, милая, прядь своих волос.
– Маленькую или побольше?
– Да сколько не жалко.
Из дома шаманки Берт вернулся в состоянии полнейшей разбитости. Ив Иша, конечно, сказала, что попробует, но он видел по ее глазам, что она сама не особенно верит в результат.
– Приходите в четверг, – сказала женщина, когда сплела из волос Эн пополам с какой-то травой куколку, засунув внутрь перемазанный кровью осколок зеркала. Того самого, в которое Эн смотрелась. Шаманка разбила его прямо о столик и взяла один осколок. – В четверг скажу точно, смогу ли что-нибудь сделать.
Охранник перенес их обратно в дом Берта и сразу ушел, пробормотав, что отчитается принцу. Сам Арманиус быстро связался с Валлиусом, огорчил его и уже хотел заказывать ужин в «Омаро», как браслет вновь завибрировал.
– Есть успехи? – заинтересованно спросила проекция Гектора Дайда. – Что там с шаманкой?
Берт был так эмоционально вымотан, что даже не стал спрашивать, зачем это Гектору и какое отношение имеет к расследованию.
– Пока ничего хорошего. Пустота, говорит, не вытянуть… Но она еще до четверга что-то будет делать, тогда поточнее скажет.
– Ясно. – Гектор поморщился и, к удивлению Арманиуса, выругался: – Демоны, так я и думал. Ладно… Я обсуждал сегодня с Брайоном твое восстановление, точнее, его стимуляцию. На завтра договорились. Я сам тоже приду.
– Зачем? – Тут Берт уже не смог скрыть удивления. – Это же простая медицинская процедура.
– Не такая уж и простая. И вообще, – Дайд скептически усмехнулся, – неужели мне не может быть любопытно?
Арманиус промолчал, подумав, что Гектор с этим курением непонятных трав и внезапным любопытством будет поживее многих его знакомых.
– Хорошо. Тогда до завтра.
– До завтра, Берт.
Перед сном Эн долго вспоминала о том, что случилось в «Иллюзионе». Нет, там не было ничего особенного – они с ненастоящим Бертом просто гуляли по лесу, разговаривали о какой-то ерунде, устроили пикник – Эн до сих пор помнила вкус сладких ягод на губах, а в конце… обнимались.
Конечно, она ничего не рассказала Арчибальду о том, что было внутри аттракциона, только сообщила, что по-прежнему ничего не помнит. И хоть он обещал, что не будет расстраиваться, – все равно расстроился.
Забавно. Принц объяснил, что «Иллюзион» исполняет три заветных желания – получается, Эн хотела, чтобы рядом с ней был Берт? И из этого желания вытекали остальные – гулять по лесу, скорее, значило «идти вместе по жизни», а объятия – взаимность.
Удивительно, что поцелуя не случилось. Подумав так, Эн покраснела и от смущения накрылась одеялом с головой. Нет, нет и еще раз нет! Никаких иллюзорных поцелуев. Поцелуи должны быть только настоящими!
Глава 8
Утром в среду, узнав, что предстоит Берту в госпитале, Эн решительно заявила, что пойдет туда вместе с ним.
– Энни… – Услышав это, он закатил глаза. – Там будет еще врач-терапевт, Валлиус заглянет наверняка, Дайд тоже собирался, и ты хочешь. Ну это же не театр, а я не актер! Тебе-то зачем тащиться в госпиталь?
Эн надулась, как хомяк.
– Не зачем, а почему. Я волнуюсь. И в конце концов! – Она вскинула голову и с вызовом посмотрела на Берта. – Это моя процедура! В смысле, я ее придумала! Имею право присутствовать!
Арманиус фыркнул.
– А я твой опекун и имею право запретить тебе там появляться.
– Но ты ведь этого не сделаешь! – Эн шмыгнула носом, как ребенок, и жалобно протянула: – Ну пожа-а-алуйста! Пожалуйста, Берт!
Он вздохнул и сдался.
– Ладно. Только не переживай слишком уж сильно, это всего лишь медицинская процедура. И, если она будет успешной, я смогу пользоваться магией в полном объеме уже через пару дней.
– Но будет больно, да?
Арманиус усмехнулся. Что ж, исходя из того, о чем он прочитал в тетрадке Эн, больно ему будет просто демонски.
– Вероятнее всего. Но без боли не бывает выздоровления, это необходимая часть. Зато, – Берт подмигнул, – через недельку я покажу тебе, как умею гореть в огне, но не сгорать в нем.
– Ого!
«Если меня, конечно, к тому времени не кокнут, – подумал Арманиус, вспомнив о том, что играет роль живца. – Хотя Дайд ведет себя так, будто абсолютно уверен в том, где и когда будет совершено покушение. Хм… может, и правда уверен? От Гектора всего можно ожидать».
Чего стоили одни его намеки на то, что случившееся с Эн как-то связано с неприязнью аристократии к Арену. Берт до сих пор, хоть убей, не понимал, как именно.
Когда Арманиус и Эн прибыли в госпиталь, они обнаружили возле палаты бодрого Дайда. Он стоял возле двери, раскачиваясь с пятки на носок, и пил из стаканчика вкусно пахнущий кофе с молоком.
– Доброе утро, – сказал Гектор и громко отхлебнул кофе. – Хорошо, что ты привел Эн, мне хотя бы будет нескучно сидеть в коридоре. Тут Валлиус мимо пробегал, увидел меня и рявкнул, что в палату войдут только врачи и собственно больной, а посторонние останутся ждать за дверью.
– А я врач! – возразила Эн, упрямо поджав губы.
– Думаю, Брайон будет с этим не согласен. – Дайд улыбнулся и швырнул стаканчик из-под допитого кофе в урну. – У тебя посетительский пропуск и нет белого халата – формы терапевтов. Как и у меня, впрочем.
– Несправедливо.
– Жизнь вообще несправедлива. О, а вот и опять Валлиус бежит.
В конце коридора действительно показался Йон. Следом за ним шла уже знакомая Берту врач-терапевт, а рядом с ней почему-то вышагивал высокий мужчина в зеленой форме реаниматолога. И Арманиус непременно бы улыбнулся, если бы ему не было настолько не по себе. Видимо, Валлиус решил перестраховаться – вдруг пациент вздумает помереть во время процедуры?
– Приветствую, – подойдя ближе, кивнул присутствующим главврач. – Так, Берт, быстренько дуй в палату, раздевайся до трусов за ширмой, ложись на койку. Зоя, как он ляжет, начинай подготовку. Алекс, ты наблюдающий. Вступишь в игру, если понадобится. Гектор и Эн, вы остаетесь здесь.
– А можно… – начала Эн и запнулась – Валлиус махнул на нее рукой.
– Нет. – Она так явно расстроилась, что Брайон не выдержал и продолжил: – Не положено. Я понимаю, ты переживаешь, но тебе лучше подождать в коридоре. От твоего присутствия внутри палаты легче никому не станет, поверь.
«Это точно», – подумал Берт с облегчением. Не хватает еще, чтобы Эн все это видела.
– Составишь мне компанию, – сказал Дайд, аккуратно утягивая девушку к скамейке возле стены. – А то мне скучно будет.
– Ладно, – согласно вздохнула Эн, опускаясь на сиденье рядом с Гектором. – А сколько времени продлится процедура?
– Полчаса, не больше, – ответил Йон и легонько подтолкнул Берта в спину. – Иди давай. Быстрее войдешь, быстрее выйдешь.
Напоследок Арманиус ободряюще улыбнулся Эн, которая уже выглядела слегка бледной, кивнул Дайду – тот, наоборот, был совершенно невозмутим, и вошел в палату.
Дверь за его спиной с гулким стуком закрылась.
– Ириски будешь? – спросил Гектор, как только и Берт, и все врачи, в том числе Валлиус, зашли в палату.
– Что? – Эн удивленно посмотрела на дознавателя.
– Ириски, – повторил он с абсолютно невинным видом, – конфеты такие. Я люблю. Будешь?
Стало до ужаса смешно.
– Буду.
Дайд протянул Эн ладонь, на которой лежали три конфеты в ярких фантиках.
– Держи. Кстати, ничего, что я на «ты»?
– Нет. – Стало еще смешнее. – Конечно, все хорошо. А…
– Ты тоже можешь называть меня просто Гектором.
Эн кивнула. Дознаватель ей очень нравился с самого начала, несмотря на свою показную суровость и странный внешний вид. А Эклер, когда видел Дайда, забавно зеленел, вызывая у мужчины улыбку и короткий сухой смешок. И Эн это ценила. Ей казалось, что многие на месте Гектора обиделись бы на подобное поведение тигриллы.
Кстати, о поведении Лера…
– А вы… то есть ты не знаешь, почему котенок мог почернеть?
– Почернеть? – Дайд слегка нахмурился. – Ну, я не очень хорошо знаком с психологией поведения тигрилл, но могу предположить, что они чернеют, когда расстраиваются.
Эн задумалась. Интересно, из-за чего Эклер мог расстроиться в тот день, когда ее приходил лечить император? Арен не сделал ничего плохого ни ей, ни котенку.
– А твой питомец чернел?
– Да. – Она кивнула и решила пояснить: – При императоре. Я не очень поняла только почему. Просто взял и почернел, без всякой причины.
– А-а-а… – протянул Гектор, разворачивая конфету. Забросил ее в рот и продолжил: – Некоторые тигриллы ощущают эмоциональное состояние людей, как эмпаты. Не все, немногие, но тебе, видимо, достался именно такой котенок. Возможно, у Арена просто было плохое настроение. Мы как раз с Совета архимагистров тогда вернулись, и я его понимаю. Ничего приятного там не было.