– Для начала проведём перепись оставшихся в наличии, – громко сказал Илья, подняв руку к потолку, – каждый говорит имя-фамилию, место жительства, возраст, Антон записывает.
Толстую тетрадку с ручкой я на всякий случай захватил из Ленинской комнаты, вот они и пригодились… в наличии оказалось одиннадцать гавриков – мы с Ильёй, Оксана, семеро приволжцев плюс Лёлик-акиновец.
– Стоп, – сказал я, – должно же быть двенадцать, когда мы с пикника уходили, то вдоль моря пошли 11, а мы вдвоем верхом. Минус пропавший мичман, итого 12, а я вижу только 11… кого не хватает?
Тут же выяснилось, что нет Мыльникова.
– Кто его видел последним? – грозно спросил замполит.
– Я наверно, – тихо ответила Оксана, – когда вы увели американцев в казарму, мы вдвоём остались в радиорубке…
– А потом чего было?
– Потом я пошла в общагу, а он сказал, что проверит сети на берегу, у него там какие-то сети сушились…больше я его не видела.
– Что за сети? – спросил замполит.
Об этом знал турист Серёжа: – Он рыбу тайком ловил, вечером ставил сеть с дальних камней, утром вытаскивал…
– Где сушились его сети, знаешь? – спросил Илья.
– Приблизительно… могу показать, – согласился Сергей.
– Сейчас вместе сходим, – ответил замполит, – а пока для всех присутствующих объявляю, что на территории нашей части вводится военное положение. Сидеть строго в общаге, никуда не высовываться, если острая нужда какая будет выйти, то ходить, не меньше чем по двое… да, кто умеет готовить еду?
Вызвался шустрый Андрей.
– Идёшь вместе с Антоном на кухню, что-нибудь сготовите на ужин для всей нашей кампании, включая американцев.
– А что там с американцами-то, расскажите? – попросила Оксана.
– Это экологи, их пятеро, заблудились во время пересчета тюленей, а потом у них авария случилась. Сейчас они заперты в казарме на втором этаже. А мы с Сергеем смотрим на сети и ищем Мыльникова… заодно попробую ещё раз связаться с Большой Землёй…
А деловой мужик-то замполит оказался, подумал я, кто бы мог представить. И тут мы с Андреем двинулись в столовку.
В столовке всё было на своих местах, холодильники забиты едой, на полках куча ящиков с продуктами, не требующими низкой температуры хранения, а хлеб, я так понял, они тут сами пекли – стояли кастрюли с замешанным тестом. Набранные вчера наверно дары камчатской природы в виде черемши, папоротника и рябины тоже имелись в достаточном количестве.
– Ну чего, давай соорудим что-нибудь на скорую руку, – предложил я Андрюхе, – народ голодный сидит и долго ждать не будет.
– Давай, – ответил он мне, но взгляд его исподлобья мне не очень понравился.
Но взгляд это, как говорится, не слово, его не запротоколируешь, поэтому я вытащил из ящика справа четыре пачки макаронов, длинных таких, в виде очень больших шпилек для волос, и сказал Андрюхе ставить две кастрюли на плиту, как раз на всех и хватит.
– Одними макаронами что ли кормить будем? – осведомился Андрей, по-прежнему смотря на меня волчьим взором.
– Зачем одними, вывалим туда тушенку, вот и вся недолга, будут макароны по-флотски… мы же на флоте сейчас находимся, значит и макароны соответствующие должны быть.
– А с хлебом чего?
– Да вот здесь, – я открыл крышку ещё одной кастрюли, – со вчерашнего дня наверно осталось кое-чего, хватит. Не возиться же с замесом и выпечкой, это до утра… и ещё зелени наложим с горкой, количество калорий на душу будет удовлетворительным.
– А на третье что?
– Точно, про третье забыл… надо ещё одну кастрюлю тогда поставить, сделаем чай… сахара здесь (ещё один ящик на полке) хоть отбавляй.
Далее всё пошло как по-писаному, кастрюли закипели, высыпали туда слегка переломанные макароны, тем временем разложили в две руки зелень по тарелкам, потом закипела кастрюля под чай, прямо туда высыпал пару пачек грузинского чая второго сорта, другого не имелось. Ну и по окончании варки макарон их пришлось откинуть за неимением дуршлага на какую-то решетку, высыпать туда тушёнку (говяжья, первый сорт по ГОСТу) и тщательно перемешать.
– Может сюда народ позовём, чтобы не возиться с транспортировкой? – спросил меня Андрей, а я согласился.
Он сбегал за народом из общаги, и они быстренько подтянулись, вместе с замполитом.
– Ну что там насчёт Мыльникова? – спросил я у него, быстро орудуя половником.
– Ничего там насчёт него, – хмуро отвечал он, – сети развешаны на своих местах, а его и след простыл.
– А связь не наладилась?
– И со связью всё плохо, один шум в эфире.
– А нового ничего не образовалось?
– Нет, слава богу, тут и от старого-то голова болит. Хотя стой… видел я светящиеся шары примерно в той стороне, куда ты показывал, – вспомнил вдруг Илья и погрузился в длительное молчание.
– И чего шары, – подбодрил его я, – летали?
– Хер бы там летали – на месте стояли, минут десять, а потом просто исчезли со звуком таким характерным… Да, американцев-то не забудь накормить, вот тебе ключ…
И точно, хлопнул я себя ладонью по голове, забыл ведь про них. Наложил последнюю тарелку, а сам взял вторую кастрюлю, стопку тарелок и вместе с Андреем рванул на второй этаж в запертую казарму. Американцы сильно обрадовались, заскучали поди взаперти-то сидеть. Андрей их в первый раз видел, так что он просто стоял в углу и глазами лупал, а отдуваться с ответами на их заковыристые вопросы пришлось мне.
– Нет, связь с базой не появилась… да, всё остальное под полным нашим контролем… не знаю я, когда вас выпустят, все вопросы к командиру… на горизонте это Мутновский вулкан, он всегда со снегом на вершине… чуть позже командир подойдёт, он более подробно ответит, а пока жрите, что дают.
У одного из них, которого звали Элайджа, сильно разболелась голова – я обещал принести ему что-нибудь из нашего медпункта (вот кстати и туда зайти бы надо, посмотреть, что к чему). На этом мы удалились, я тщательно закрыл за собой дверь. Вернулись в столовку – там народ сам уже разобрал то, что мы приготовили, не дожидаясь, пока ему наложат, так что ничего практически и не осталось. Спросил у замполита, как еда, он ответил, что не хуже, чем их повар готовил, молодцы типа мы оба.
А дальше все строем вернулись в общагу, я сказал замполиту, что американцы хотят видеть его, но он ответил, что не до них пока, попозже, и мы с Андреем остались мыть посуду – не оставлять же её грязной наутро в самом деле. Тут-то всё и началось…
Когда я повернулся в очередной раз, чтобы поставить чистую тарелку на подставку, то увидел Андрея с молотком для отбивания в одной руке. Он хлопал этим молоточком себе по второй ладони и недобро ухмылялся при этом.
– Ну что, Антоша, поговорим? – сказал он мне, пододвигаясь поближе.
Я на всякий случай отодвинулся к окну, чтобы между нами оказался большой кухонный стол, и ответил:
– Конечно поговорим, только зачем в этом разговоре молоток нужен?
– Для убедительности, Антоша, для убедительности, – по-прежнему ухмыляясь, ответил он, но придвигаться перестал. – Ты зачем у меня девчонку увёл?
– Я увёл? – поразился я, – чтобы увести, для этого надо, чтоб она твоя была хоть какое-то время – а она была твоей-то?
– Это неважно, – упрямо повторил Андрей, – сейчас она твоя, и мне это не нравится.
– И как ты планируешь выходить из этой ситуации?
– Замочу сейчас тебя, вот и всех делов…
– А дальше что? Тебя ж посадят на много лет, всё равно она твоей не будет.
– Ну посадят – не посадят, это ещё большой вопрос, сам знаешь, что у нас тут творится, может это и навсегда. А пока-то она моя будет.
Пипец, как у парня мозги выкрутились, подумал я.
– Стой, может договоримся? – предпринял я последнюю безнадёжную попытку.
– О чём с тобой договариваться, дурень? – со странным изменением выражения лица отвечал Андрей, – с мёртвыми ни о чём не договариваются.
И с этими словами он запустил молоток мне в голову – я наготове был и ушёл вправо, так что просвистел он в сантиметрах от моего виска. А у Андрея тем временем в руках оказался кухонный ножик, острый сука и длинный, похоже его из штыка-ножа от Калаша сюда приспособили. Он одним прыжком забрался на стол и двинулся ко мне в полуприседе, делая волнообразные движения ножом справа налево и обратно. Я автоматически схватил то, что поблизости валялось (в одну руку досочку для разделки, у неё ещё такая удобная ручка снизу была, а в другую – толкушку для картошки, коя была в виде гранаты РПГ) и попятился к окну.
– На, получи, гнида! – выкрикнул Андрей, прыгая со стола в моём направлении и держа перед собой ножик.
Досочкой я даже и не стал пытаться остановить этот полёт, всё равно соскользнуло бы, я вместо этого плавным движением перенаправил движение ножа в сторону, и он, ножик, со всего маху врезался в подоконник. Другой же рукой я со всей силы засадил Андрюхе по затылку и кажется удачно – он свалился кулем на пол, оставив ножик торчать из подоконника.
Быстро нашёл два обрывка верёвки, быстро связал ему сначала руки за спиной, а потом и ноги, от греха – мало ли куда он упрыгает, если захочет. Ещё одну верёвку вытащил из ящика, и ей привязал товарища к батарее, которая под окном располагалась. Проверил, всё вроде крепко, и пошёл искать замполита, чтобы сообщить о происшествии на дежурстве.
Нашёл я его в той же самой радиорубке (из общаги со мной Оксана увязалась, я вспомнил о предостережении, чтоб по двое ходили, и взял таки её с собой), Илья в тысячный раз пытался вызвать Граната, но безуспешно. Отвлёк его от этого увлекательного занятия рассказом об андреевой выходке… про причину уж умолчал, Оксана же рядом. Тот молча выслушал меня, отложил наушники с микрофоном и встал, чтобы идти.
– Ты, – он на Оксану показал, – в общаге останешься, нечего в мужские дела соваться.
Но когда мы проходили мимо нашей лаборатории (дверь-то туда так и осталась распахнутой), я услышал стрекотание печатающего устройства типа Роботрон.
– Зайдём, посмотрим, что это там работает? – предложил я и, не дожидаясь согласия, свернул в эту сторону.