– Это что такое? – спросил он, указав на очередную воняющую кучу.
– По-моему это водоросли, – осторожно предположил я, – ламинарии какие-нибудь.
– А под ними что? – продолжил допытываться он, пристально смотря на эту кучу.
– Плохо видно, но кажется там ветки дерева. Каменной берёзы очевидно, тут других деревьев нету.
– Самый умный, да? – огрызнулся Коска и начал ковырять в куче прикладом своего ружья.
Тут же из глубины что-то заблестело и заиграло яркими зайчиками, это оказался круглый шар, по всей видимости металлический, диаметром около двадцати сантиметров.
– Мина что ли? – предположил мичман. – Лет пять назад к нам такая приплывала в Ольховую.
– Нет, милок, это никакая не мина, – сурово отрезал ему Коска, – нету детонаторов.
– Так мины сейчас разные бывают, некоторые и без детонаторов вовсе, магнитные или акустические. Или совсем уже гидродинамические, – блеснул военно-морским образованием мичман.
– Не мина это, – повторил коряк, – это я тебе точно говорю.
– А что же это тогда? – задал вопрос я.
– Вот я у тебя хотел спросить, раз ты ту самый умный, – отвечал тот.
Я пожал плечами и ответил:
– Металлический шар диаметром около двадцати сантиметров… предположительно из никелированной стали… больше ничего не могу сказать.
И в этот самый момент, когда я закончил говорить про шар, он взял и поднялся в воздух, раздвинув кучи ламинарий. И повис примерно на уровне наших удивлённых физиономий.
– Не дёргайтесь, – предупредил Коска, – и молчите, а то хуже будет.
Мы с мичманом строго последовали его совету, а шар тем временем описал полукруг вокруг нас, подумал ещё немного, а потом со свистом врезался в скальный берег. Взрыва не было, но каменная крошка и более крупные камни посыпались достаточно активно.
– Ничего себе, – присвистнул мичман, – это точно не мина, такие мины пока не научились делать.
– Пошли дальше, – буркнул коряк, – пока ещё что-нибудь не прилетело.
Закончилась очередная бухточка, мы перепрыгнули по камням через неширокую водную преграду и увидели впереди марево… как будто сгустившийся воздух образовал подобие стены… всё это слабо фосфоресцировало и подмигивало весёленькими огонёчками.
– Ну вот мы и пришли, – с огорчением сказал Коска, – это то же самое, что на ручье было.
– А что на ручье было? – спросил мичман, – я не в курсе.
– Да такая же самая стенка и была, влево-вправо она шла, пока глаза видели. И камни через себя не пропускала. Давай и с этой испробуем – пропустит она камень или нет?
– А давай, – легко согласился мичман, – я человек рисковый и терять мне особенно нечего.
Он подобрал с песка камешек весом так в двести грамм и запулил его прямо по центру дрожащей стены. Стена заглотнула камень с гулким звуком, и больше ничего не произошло.
– Ну всё, поворачиваем назад, – скомандовал Коска.
Но повернуться мы не успели – откуда-то сзади вдруг вылетел давешний никелированный шарик, разогнался и вдарил по стенке. Та немного прогнулась, издала что-то вроде протяжного стона и лопнула…
– Ну дела, – почесал в затылке мичман, – а в стенке-то того, проход образовался, может рванём?
– Тогда мы назад уже не попадём, – предупредил я, – смотрите, стенка опять начала восстанавливаться.
И точно, с шипением левый и правый края начали возвращаться на своё место.
– Ну вы как хотите, а я человек рисковый, я побежал, – сказал мичман и с кривой ухмылкой прыгнул вперёд.
– Я не пойду, – твёрдо сказал я Коске, – Оксану бросать нехорошо будет. А ты как хочешь.
– Я тоже остаюсь, – тихо ответил коряк, – чего я там не видел в этой Мутновке.
А потом он выкрикнул наставления мичману:
– Тут ещё одна бухта, потом камни, а дальше должна быть Мутновка – расскажи там про наши дела… ну если будет, кому рассказывать. А если там пусто, иди вверх по Мутновскому ручью, через пару километров там с правой стороны будет тропа на полигон. На полигоне точно должны быть люди.
– Всё понял, – чётко ответил мичман, – не поминайте меня там лихом.
И следом за этим стена окончательно сомкнулась с лязгающим звуком.
Звуки по крайней мере через стенку проникали – с мичманом мы попрощались достаточно тепло. Он помахал нам рукой и зашагал широкими уверенными шагами к очередной перемычке между бухтами, а мы со стариком повернули назад.
– А куда этот шарик делся, ты не видел? – спросил я у него. – Я к тому, что он же может и по нам так же вдарить, так что костей потом не соберём…
– Не вдарит, он в стене остался, – ответил Коска, но видно было, что это совсем второстепенный для него вопрос, размышлял он сейчас явно над чем-то другим.
– Опять плавать сейчас придётся, – продолжил я.
– Не придётся, – так же равнодушно отвечал тот, – сейчас отлив начался, по камням проскочим. Ты мне лучше вот что расскажи, друг ты мой ситный…
Тут он замолчал на продолжительное время, я уж думал, что он забыл, о чём он хочет спросить своего ситного друга, но нет, когда мы вышли в следующую бухту, последовало продолжение:
– Ты вот чего скажи – я всех людей насквозь вижу, дар такой у меня есть с детства, а вот тебя нет, не вижу… черная стена на входе. Ты или что-то скрываешь или кто-то тебе эту стену установил насильно, одно из двух…
– Ну и что же ты, например, увидел внутри нашего замполита? – сделал я попытку увести разговор в сторону.
– А то ты сам не знаешь – замполит же как книжка открытая, подходи и читай. Но ты на мой вопрос ответь… – не повёлся на мои уловки Коска.
– Хорошо, отвечаю, – смело бросился я на амбразуру, – я понятия не имею про твои способности и что ты там внутри других видишь, мне же скрывать нечего, биография вся как на ладони лежит. Так что не понимаю я, о чём ты…
– Ну не хочешь говорить, не надо… – ответил старик, – но всё-таки тёмная ты лошадка, Антон, ой, тёмная.
– Не всем же светлыми быть, – отвечал я, – по закону парности должны и тёмненькие появиться. Хотя бы парочка.
Так за этим немудрящим разговором мы и добрели до того самого места, через которое часа три назад переправлялись без одежды. Прав был коряк, во всём прав – отлив обнажил камни, по которым мы успешно и пропрыгали, не замочил даже штанов. Я правда один раз чуть было не навернулся, скользкие они всё же были, камни эти, но каким-то чудом удержался, балансируя на одной ноге. Поднялись на откос по бтр-вскому спуску, а вот и ограда нашей родной уже, можно сказать базы ВМФ Тихоокеанского Краснознамённого флота. Первым, кто нас встретил, был Петрович, хмурый и озабоченный, так что дальше некуда.
– Ну что там с проходом? – сразу взял он быка за рога.
– Стенка там, такая же, как на ручье, – ответил я, – но как раз, когда мы к ней подошли, случилась странная штука и стенку разорвало надвое. Мичман успел на ту сторону перебежать, а мы с Коской нет. Вот и все наши приключения, а у вас тут что-то случилось что ли? На тебе же лица нет.
– Случилось, – хмуро отвечал Петрович, – причём очень много чего… пойдем в казарму, на месте расскажу и покажу.
И мы все вместе вошли в главный вход здания казармы-общежития, не ожидая ничего хорошего. Петрович провёл нас в медпункт, подтверждая мои самые плохие ожидания.
– Вот, – сказал он, – показывая на лежащего на топчанчике замполита, – у него колотая рана живота. И ещё Андрей умер.
– Ничего себе, – потрясённо сказал я, – только по часик отошли, а тут вон оно что… и как же это случилось?
– Обыкновенно, – ответил Петрович, – за Андреем же никто не присматривал, вот он и нашёл где-то ножик, длинный и острый, на кухне наверно. А потом подстерёг Илью и всадил нож ему в брюхо. А тот в ответ разрядил своего Макарова ему в рожу – разворотило так, что смотреть страшно… мы тело Андрея перетащили пока в кухонный холодильник, там один свободный стоял. Такие дела вот.
– А по какой причине он на Илью-то накинулся?
– Да по той же самой, что и на тебя, из-за Оксаны… Андрей кричал что-то типа «ты, сука, у меня девку увёл»… одни проблемы из-за этой Оксаны, – выложил он, наконец, своё главное умозаключение. – И решать надо что-то с её выдачей, до шести вечера час остался с хвостиком.
– Так, – решительно сказал я, – раз замполит из игры вышел, а мичман сейчас недоступен, то главным на нашей базе вроде как ты должен быть, верно?
– Не надо мне такой радости, – замахал руками Петрович, – вон пусть Коска командует, он старше и опытнее.
– Я тоже не хочу, – тут же отозвался коряк. – Ты, Антоша, тут самый активный, вот и бери руль в руки.
– Думаете откажусь? – со злорадством отвечал я, – да не дождётесь, принимаю командование. Значит ты, Коска, посмотри, что тут с замполитом, вдруг поможешь чем-нибудь. А Оксана-то где?
– Ревёт в общаге, – ответил Петрович.
– Ладно, не до неё сейчас. А мы с тобой идём в радиорубку и попытаемся ещё раз связаться с этой страшной Айей, ситуация же изменилась, вдруг у них там какие-то новые требования возникли, а старые например пропали.
В коридорах научного корпуса ничего не изменилось… хотя нет, запах какой-то появился, и не затхлости, а химический, вроде карболки. Спросил у Петровича, не личный ли это мой глюк, оказалось, что нет, он тоже чувствует что-то такое, но очень слабо.
– Как тут с ними управляться-то, с этими рациями? – внезапно озадачился я.
– Здесь где-то инструкция была, сейчас почитаем, – не растерялся Петрович, выуживая со стеллажа толстую такую книженцию. – Значит Р-642Б Окунь это у них приёмник, а Р-677 Вихрь передатчик… частота здесь наверно та же самая стоит, не менял с тех пор никто… как включается… ага, это вот здесь.
И он поднял вверх толстый тумблер, стойка ожила, заморгав в разных местах разноцветными лампочками.
– А теперь бери наушники и вызывай свою Айю или как её там, – сказал мне Петрович.
Взял наушники, надел, постучал пальцем по микрофону, потом сказал:
– Вызываю Айю, вызываю Айю, ответьте… если есть кому отвечать…