Ответом мне была тишина.
– А точно эта частота? – спросил я у старшего, – и может мы чего тут включить забыли?
– Сейчас посмотрю, – углубился тот в методичку, – так… это не надо… это не обязательно… точно, мы ж на передачу не перещёлкнули.
И он перевёл ещё один большой тумблер вправо.
– Давай ещё раз.
Я повторил свою мантру про Айю, через несколько секунд в наушниках раздался холодный металлический голос.
– Айя на проводе, кто говорит?
– Говорит Антон Яблочкин, – быстро ответил я, – так сложилось, что все офицеры у нас не могут выполнять свои обязанности, так что я теперь за старшего.
– Понятно, – ответил мне голос, – и что ты хотел сказать, Антон Яблочкин?
– Хотел спросить, ваши условия по Оксане остаются в силе или как?
– По какой Оксане? – поинтересовался голос.
Я переглянулся с Петровичем и продолжил:
– Ну как какой – вы же с утра поставили условием нашего освобождения передачу вам Оксаны как её… Серебровой.
– Это ошибка, никаких условий мы не ставили.
– А замполит-то у нас хитрый гусь, – сказал я Петровичу, – свою игру ведёт какую-то.
– Вёл, – уточнил Петрович, – скорее всего он не выберется после такой раны.
– Хорошо, – сказал я в микрофон, – условий вы не ставили, а мы просто перепутали, тогда расскажите про ваши планы и что нам теперь делать?
– Наши планы это наши планы и знать вам о них не надо, – сурово отвечал голос, – а вам ничего делать не надо, потому что жить вам осталось около трёх часов в лбом случае.
– А если мы с этим не согласны? – уточнил я, – если мы подольше пожить хотим?
– Пожалуйста, хотеть вы вам запретить не можем.
– Тааак, – протянул Петрович, – они нас уже похоронили, получается… ну придумай что-нибудь, Антон, ты же парень умный.
– Сейчас, – включил я мозги, – постараюсь… а кто вы такие вообще?
– Ты всё равно не поймёшь, это слишком сложно, – ответил мне голос без единой эмоции.
– А мы чем вам мешаем? Может отпустить нас с миром это лучший выход, чем то, что вы наметили?
– Не знаю… – в голосе проскользнула некое сомнение, – не уверен. По вам есть согласованное решение, его и будем придерживаться.
– Один из наших прошёл, кстати, через защитную стенку и сейчас возможно к нам летит помощь, – решил я попугать голос.
– Это ты про мичмана что ли? Никуда он не прошёл, у нас на этот случай есть дублирующие средства.
– Вы и его убили что ли?
– Зачем, просто заперли в последней бухте перед Мутновкой, вот и всё.
– Ну я даже не знаю, что ещё тут придумать – может у тебя есть идеи какие-нибудь? – с отчаянием в голоске сказал я Петровичу.
– У меня нет, давай сам уж, – ответил он.
Я подумал немного и решил сыграть ва-банк: – А вы в игры какие-нибудь играете? В карты там или в шахматы например?
Голос призадумался аж на целую минуту.
– Ну допустим играем, и что дальше?
– Давайте на интерес сыграем – турнир из трёх партий в шахматы или три пульки в преферанс, если выигрываем мы, вы нас отпускаете…
– Мне надо посоветоваться… – ответил голос и исчез из наушников.
– Хорошая идея, – одобрительно похлопал меня по плечу Петрович, – как думаешь, прокатит?
– Пятьдесят на пятьдесят, – ответил я, – хрен его разберёт, как у этих айй принимаются решения…
Глава 11
– И ты думаешь, они свои обещания сдержат, если, допустим, мы выиграем? – продолжил Петрович.
– Сначала выиграть надо, – отозвался я, – а если совсем точно, сначала надо, чтоб они согласились сыграть, а потом уж обо всём остальном думать…
А тут и голос в наушниках прорезался:
– Мы согласны. Наши условия такие – играем три партии в стандартные шахматы с контролем времени по пять минут, с вашей стороны за доской сидит только один человек и никто ему не подсказывает, с нашей посредником будет ворон. Если в итоге получится ничья, играется четвёртая укороченная партия в три минуты. Если выигрываете вы, мы поднимаем стену в одном месте и всех отпускаем. Если выигрываем мы… – тут голос притормозил, а я его подбодрил:
– Ну и что будет, если победите вы?
– Там будет ещё одно условие с нашей стороны, огласим его позже.
– Я согласен… – быстро ответил я, а потом взглянул на Петровича и поправился, – то есть мы согласны. Играть буду я, никто мне подсказывать не будет, зуб даю. А этот ваш ворон, он сможет двигать фигуры и нажимать на кнопку часов?
– Не волнуйтесь, всё он может… начало турнира через полчаса в этой же комнате, готовьтесь.
– И тогда последний уже вопросик, – решил я расставить точки над ё, – а о чём вы говорили утром с замполитом, если не секрет?
– Секрет, – ответил голос, – детали я тебе не расскажу, но дам один намёк – в тихом омуте черти водятся.
Мда, вот и понимай его намёки, как хочешь, подумал я, а Петровичу сказал:
– Надо шахматы найти и часы шахматные тоже, да и проверить не мешало бы, что там в казарме творится.
Вернулись в общежитие, Петрович ушёл в медпункт проверять замполита, я тут же вытащил из хорошо знакомого места шахматы с часами, положил их на полочку возле выхода и решил навестить Оксану.
– Ну как ты тут? – спросил я её с порога, она сидела на кровати и уныло смотрела в окно.
– А то ты сам не знаешь? – зло ответила она, – хреново… меня вот-вот на съедение бросят, а ты где-то шляешься.
– Спокойно, дорогая, – уверенно отвечал ей я, – диспозиция малость поменялась, уже никто никуда тебя бросать не требует, мы передоговорились с этими айями…
– Да что ты говоришь? – расцвела она, – это правда? Дай я тебя поцелую за это!
Я подставил щёку.
– А какие новые условия они выставили? – продолжила допытываться она.
– Щахматный турнир из трёх партий, если мы… то есть я побеждаю, они нас всех отпускают.
– Классно! – зашлась она в восторге, – ну ты уж не подведи и выиграй.
– Я постараюсь. Ты мне лучше вот что расскажи, что там у замполита с Андрюхой-то произошло?
– Меня там не было, так что могу только в пересказе Севы.
– Давай в пересказе.
– Значит, сначала Андрей пропал куда-то из клуба, ну после нашего собрания, помнишь?
– Да помню конечно, ты не останавливайся, жги дальше.
– А потом он неожиданно обнаружился возле бревна на гимнастической площадке, там как раз сидел Илья и курил, а Сева сидел на скамейке недалеко, а в руке у Андрея был большой кухонный нож. Ну Андрей выкрикнул что-то вроде «Получи, гад, за мою девчонку!» и ударил Илью ножом в живот. Раза три что ли подряд. А потом замполит сумел наконец вытащить пистолет из кобуры и разрядил его в Андрюху. В лицо. Вот и всё…
– Да уж, зря мы Андрея развязали-то, – только и смог ответить я, и тут в комнату вошёл Петрович, и на лице у него были написаны плохие новости.
– Помер замполит, вот только что дух испустил, – уныло сказал он.
– Упокой, господи, его грешную душу, – сказал я, чтобы не молчать, а потом добавил, – однако надо о живых думать… ворона тоже найти надо, а то с кем же мы сражаться-то будем?
И мы все трое отправились искать Кешу. Долго нам трудиться не пришлось, он сидел, нахохлившись, на ветке каменной берёзы, ближайшей ко входу в казарму.
– Привет, Кеша, – сказал я ему, – как жизнь?
– Бьёт ключом, – быстро ответил он, – я уже в курсе насчёт шахмат, всё сделаю в лучшем виде.
– Справишься с фигурами-то? – решил уточнить я.
– И не с таким справлялся, – отрезал он и полетел к окну радиорубки.
Мы тоже отправились туда, вместе с часами и шахматами. Я расставил фигуры, как полагалось, завёл часы и установил стрелочки на пять минут, выгнал в коридор Петровича с Оксаной (чтобы не обвинили в подсказках), потом включил Окуня и сказал в микрофон:
– Мы готовы. А вы будете через рацию ходы передавать или напрямую Кеше?
– Через рацию, – сухо щёлкнуло в наушниках. – мы тоже готовы, кто первым играет белыми?
– Об этом я как-то не подумал, – растерялся я, – давайте монетку что ли кинем, Кеша свидетелем будет.
– Давайте, – согласились на той стороне.
Я вытащил из кармана потёртый пятак, бог весть с каких пор там завалявшийся, показал его Кеше и сказал, что орел в нашу пользу. Потом подбросил… пятак, сука, попрыгал на полу, угодил в щель между половицами и замер на ребре!
– Повторим? – спросил я у Кеши, изумлённо смотря на такое чудо, первый раз в жизни монетка на ребро встала.
– Не надо, – быстро ответил Кеша, – они согласны на чёрные. Начинай.
Ну согласны, значит и хорошо, передвинул королевскую пешку на два поля и нажал на кнопочку часов. Кеша ответил с7-с5, сицилианка значит тут у нас, прекрасно… я ответил королевским конем на f3, они – ферзевым конём на с6, далее пошёл вариант Свешникова или в народе «челябинский». На первые десять ходов, короче говоря, мы израсходовали максимум по полминуте.
– Стоп, – неожиданно услышал я в наушниках, – ты жульничаешь!
Ничего себе предъявы, удивлённо подумал я.
– И в чём моё жульничество, позвольте узнать?
– Ты только что нажал на кнопку до того, как переставил фигуру! – было отвечено мне.
– Окей, уберу у себя на часах десять секунд (и я подкрутил немного стрелку вверх – десять там получилось секунд или не десять, на таких аналоговых девайсах не определить, но примерно где-то так), инцидент исчерпан?
– Да, – согласились со мной, – исчерпан, но в случае повторения тебе будет засчитано поражение.
Хорошо, играем дальше… я быстренько провёл кучу разменов, не люблю, если честно, когда на доске много фигур, соображаю я в таких случаях хуже. И к тридцатому примерно ходу у нас нарисовалось ладейно-конное окончание, причём у меня была одна лишняя пешка, проходная к тому же. Потенциал есть, надо его просто реализовывать. Посмотрел на часы – у меня полторы минуты осталось, у него минута.
– Перерыв пять минут, – скомандовали вдруг в наушниках.
– Ээээ, – ответил я, – мы так вроде бы не договаривались, никаких перерывов при обсуждении обговорено не было.