– Но и запретов на перерывы тоже никаких не было, – логично возразил голос. – Так что тормози часы и иди курить.
– Не курю я, – в сердцах ответил я, но часы остановил и крикнул в коридор, – эй вы там, в лаборатории, подойдите сюда на минутку.
В лаборатории меня услышали и подошли.
– У нас тут технический перерыв, сказали, что можно покурить и размяться.
– Как перспективы-то? – спросил Петрович. – Выиграть сможешь?
– Сам смотри, – ответил я.
– Да не шахматист я, так что давай уж словами поясни.
– Ладейное окончание, у меня лишняя проходная пешка, шансы есть, но я бы оценил их как 60/40… в мою пользу.
– Ну ты давай, не подведи уж нас, – сказала Оксана, – мы все рассчитываем на тебя.
Интересно, видела ли она фильм «Аэроплан», который только что процитировала, подумал я. А сам неожиданно спросил у голоса:
– Пока у нас свободная минутка есть, может рассказал бы про дополнительное условие-то?
На той стороне что-то пошелестело с десяток секунд, а потом я услышал:
– Почему нет? Слушай, если так интересно…
И дальше я услышал про то самое дополнительное их условие… мда, лучше бы не спрашивал… Петровичу с Оксаной я пересказывать ничего не стал, а просто продолжил поединок, выставив их опять в коридор.
Не сумел я реализовать свою проходную пешку, не обессудьте уж, соперник ловко поставил мне вилку и забрал её. Ладьями на этот момент мы поменялись, так что осталось у нас по королю и по коню – голая ничья.
– Меняемся цветами и продолжаем, – подытожил я результат первой партии, – или снова перерывчик объявим?
Но голос отдыхать не пожелал, поэтому двинулись вперёд без остановок. В этой партии он предпочёл ферзевый гамбит, я его естественно принял, а далее пошёл вариант Смыслова с занудным до невозможности маневрированием в центре доски. В середине партии голос лопухнулся по полной программе, оставив своего короля под вскрытым шахом, я же конечно тут же и объявил этот шах, получив выигранное качество плюс пешку. Такое преимущество упустить было сложно, я и не упустил его – победа на сорок втором ходу. Без задержек начали и третью, решающую, партию. Здесь голос неожиданно для меня применил устаревший, но эффектный королевский гамбит…
А я его, естественно, принял. А он, естественно, ответил самым распространенным гамбитом коня. А потом все пошло совсем не плану, не по моему и, я так уверен в душе, и не по их плану… всё вокруг затряслось и задёргалось, что пол, что стены, что моя родная СМ-ка заходили вдруг ходуном и изо всех щелей посыпалось что-то белое.
– Ноги в руки и бегом на улицу! – заорал я, выскакивая из радиорубки, как ошпаренный.
Петрович с Оксаной уже маячили в дверях лаборатории, тоже все перепуганные и перепачканные в чём-то белом. Я не снижая скорости, дёрнул их обоих за рукава, Петровича за правый, а Оксану, сами понимаете, за левый, и буквально волоком вытащил их на крыльцо научного корпуса. Сзади всё скрипело и шаталось, как в пьяном бреду.
Отбежали к берёзовой роще с десяток шагов, тут-то крыша корпуса провалилась внутрь, а сам он пошёл глубокими и широкими трещинами от фундамента и до самого верха. Но здание устояло, не рассыпалось, но я ещё подумал, что построили его таки тяп-ляп, пожалели денег на сеймоустойчивость. Рядом на ветку приземлился ворон, тоже весь обсыпанный белой пудрой.
– Не доиграли мы матч-то, – заметил я для всех, – и чего теперь дальше будет?
Ответила за всех Оксана:
– Не особо и сильное землетрясение, бывало и побольше… но здание это сносить придётся, однозначно.
А Кеша насчёт шахмат высказался:
– Что-то мне перестали сообщения от них приходить, вот уже пять минут, как тишина, а до этого постоянно кто-то бубнил.
– Так может наши проблемы сами собой сейчас решатся? – с затаённой надеждой сказал я, – может там растрясло всех этих Айй. Вместе с Байями, а?
– А это мы скоро увидим, – ответил Петрович и тут же добавил, – смотри ты, казарма-то устояла, ни одной трещинки.
Оттуда, из этой казармы, тоже народ на улицу высыпал, все, кроме замполита и Андрея, конечно, эти-то никуда не высыпать не могли по определению. А из лесочка между офицерским корпусом и ручьём подтянулась троица давешних наших лесных обитателя, медведь, волк и росомаха. Подошли и сели на траву в почтительном отдалении.
– Ничего себе, – сказал Петрович, указывая на зверей, – они тоже на наше общее собрание что ли явились? Надо срочно проводить, пока ничего другого не стряслось.
– Давай народ спросим, – предложил я, – если согласятся, то почему бы и нет.
Мы встали и подошли к остальным горемыкам – они негромко обсуждали между собой случившееся, выделялись при этом голоса американцев.
– Товарищи, – громко сказал Петрович, – есть мнение провести собрание и обсудить текущий момент.
– Мы не против, – ответил капитан американцев, – давайте.
– А я очень против, – неожиданно заявил коряк Коска. – Нечего нам обсуждать, надо просто вот этого хрена выгнать (при этом он показал пальцем прямиком мне в живот), и всё у нас наладится.
Народ помолчал, переваривая неожиданную вводную, первым среагировал, как ни странно, американец Элайджа.
– Почему же именно его надо выгонять где гарантия, что у нас наладятся дела после этого?
– Он знает, – продолжил тыкать в меня пальцем коряк, – спросите и всё узнаете.
– Не, ну очень интересно, – возмутился наконец я, – меня тут во всех грехах обвинили и я сам же должен эти обвинения раскрывать… про презумпцию невиновности слышал? – это я уже непосредственно Коске адресовал, – сам обвинил, сам и доказывай.
– Ладно, – невозмутимо согласился тот, – я скажу. Вот у нас тут одни каменные берёзы растут да стланик ольховый, правильно?
Народ согласился, дополнив, правда, список рябинами и папоротником.
– Вот-вот, это всё только и растёт на Камчатке, – продолжил Коска, – а что бы вы сказали, если б увидели здесь кокосовую пальму например?
– Я бы удивился, – сказал Петрович.
– Вот ваш Антон и есть такая кокосовая пальма посреди наших берёз, большая и развесистая, – закончил свою мысль Коска. – Хрен знает, откуда он такой взялся на наши головы, но он чужой, однозначно.
– Что, более чужой, чем американцы? – спросил Петрович.
– Да американцы что, – сплюнул коряк, – что я, американцев что ли не видел? А он отличается и от нас, и от них, как это… как моё ружьё от лука со стрелами.
– Ну это тебе так кажется, – выступила в защиту Оксана, – а всем остальным он вполне нормальным видится.
– А ты вообще помолчи, – сурово цыкнул ей Коска, – женщинам слова не давали. Раз мы собрались уж на собрание, давайте голосовать. Кто за то, чтобы выгнать к чёртовой матери Антона, поднимаем руки.
Подняли все, кроме меня с Оксаной.
– А теперь, кто против.
Я и Оксана вытянули свои руки вверх, а следом началось совсем уже несусветное – трое зверей передислоцировались быстрым шагом ко мне за спину и приподняли вверх по одной своей передней лапе. А следом и ворон Кеша подлетел и сел на ветку соседнего дерева, сказав при этом «я ничего вверх поднять не могу, но я тоже против».
Народ смотрел на эту демонстрацию примерно так же, как и я – вытаращив глаза. Немая пауза продолжалась больше минуты, потом слово взял опять тот же коряк.
– Всё равно нас больше – десять голосов против ваших шести. Так что решение принято, иди-ка ты, друг Антон с территории базы куда подальше.
– Минуту, – вдруг каркнул с березы ворон, все перевели взгляды на него и тогда он продолжил, – у меня опять наладился канал связи с развалинами…
– Ну и что они там передают? – спросил Петрович.
– Так… – замолчал ворон, видимо вслушиваясь в то, что ему сообщали, – значит так, первое – у них там сменилось руководство, вместо Айи теперь рулит Байя…
– А это хорошо или плохо? – поинтересовался я.
– Айи были светлые, а эти тёмные, так что сами решайте, кто лучше. Второе – решение вашего собрания по Антону они утверждают, срок исполнения полчаса. Третье – оставшимся на базе гарантируется жизнь и свобода, но не сразу, а по истечении некоторого времени.
– Да что тут думать-то, – сказал Коска, – жизнь всех против жизни одного Антона, очень выгодный обмен получается.
– Я с ним пойду! – пискнула Оксана.
– Ради бога, – вежливо отвечал ей коряк. – Иди, куда хочешь.
– Еще зверей не опросили, – напомнил я.
– Так они ж бессловесные, – сказал Петрович.
– Я за них могу всё сказать, – твёрдо каркнул с ветки Кеша. – Мы все с Антоном пойдём, а про вас могу только сказать, что все вы тут гниды конченные. Кроме Оксаны конечно.
– Ну гниды-не гниды, – рассудительно отвечал Коска, – а пожить-то ещё хочется.
– Окей, – решил закончить этот базар я, – за меня тут всё уже решили, пошёл вещи собирать, полчаса у меня в запасе есть.
И я, а за мной хвостом Оксана двинулись в общагу за своим барахлом. На зверей я не посмотрел, но вроде они остались сидеть на своих местах.
– А ты уверен, что нам эти вещи понадобятся? – спросила вдруг Оксана. – Может налегке лучше будет?
– Там разные варианты могут случиться, поэтому лучше, если лишнее что-то будет, вместо надо, а нету. Ты кстати можешь ещё передумать и остаться тут со всеми остальными.
– Нет уж, – твёрдо заявила она, – когда я в твоей ситуации была, ты ж меня не бросил, верно?
– Тоже верно, – вздохнул я. – Ну чего, берём одежду потеплее, это раз, консервов банок по пять на каждого, это два, воду, надеюсь, мы там на месте найдём…
– А я бы взяла, – возразила мне Оксана, – вот тут банка яблочного компота есть, её хотя бы, а то кто его знает…
– Уговорила, компот тоже берём. И ножей еще парочку… пистолет у меня есть, ты стрелять-то умеешь?
– Из Макарова ни разу не стреляла, а так-то конечно, и в школе, и в институте потом учили.
– Ладно, покажу при случае. И калаш бы тоже не помешал, куда их спрятали-то?
АКМы нашлись в кладовке, взял один плюс пару рожков в запас.