– Согласен. Тогда уходи! Уступи дорогу тем, кто рвется на ваше место.
– И они победят, да? Мне невыносима сама мысль о такой вероломной победе.
Гейб прочитал смятение в ее глазах.
– Понимаю. Тебе сейчас непросто сделать выбор.
– А как бы ты поступил на моем месте?
– Я бы дрался! Но у меня нет ребенка, нет больного отца. И даже собаки нет, – добавил он, заметив Сэди, которая подбежала, чтобы поприветствовать его. Он наклонился и потрепал ее по голове, а она подпрыгнула и благодарно лизнула его лицо, а затем принялась облизывать руки.
– Ты явно пришелся ей по душе, – сказала Алисия, наблюдая за этой трогательной сценой.
– У меня есть свой подход к дамам, – ухмыльнулся он.
– К четвероногим точно есть. Сэди, место! – Собака моментально перестала прыгать и выжидательно замерла, глядя на Алисию. – Знаю-знаю, кушать хочешь! Потерпи немного. Думаю, начнем спасать остатки имущества после завтрака, – обратилась она к Гейбу.
Но не успели они повернуть к дому, как увидели Джастина. Тот в одной пижаме кубарем катился вниз по холму.
– Проснулся в такую рань? – удивилась Алисия. – Сам встал? В школу тебя не добудишься, а тут вскочил ни свет ни заря.
– Хотел своими глазами увидеть, что осталось после пожара. Вау! Почти ничего не осталось! – констатировал мальчик, взглянув на пепелище. – С чего все началось?
– Пока не знаем, – ответила ему мать. – Не переживай. Все образуется. И мы все отстроим заново. – Она ласково взъерошила сыну волосы. – Есть хочешь?
– Умираю от голода! И собери мне бутерброды на ленч. Кейт обещал отвезти нас с Дэвидом в парк Макларен. Мы там организуем пикник.
– Отличная идея.
– И я у них останусь ночевать, да? – Лицо мальчика вдруг приобрело сосредоточенно-серьезное выражение. Он внимательно посмотрел на мать. – Ты уверена, что не хочешь, чтобы я остался с тобой? Все-таки сегодня твой день рождения, а ты будешь одна.
– Как видишь, я не одна. Да и работы столько навалилось. А потому ваш пикник пришелся как нельзя более кстати. Отправляйтесь на природу и развлекайтесь весь день.
– Мама! Я знаю, ты будешь грустить! Ведь сегодня и день рождения дяди Роби.
Алисия опустилась перед сыном на корточки и посмотрела ему прямо в глаза.
– Конечно, я буду вспоминать сегодня дядю Роби. Но грустить не буду! Он никого из нас не хотел бы видеть в постоянной печали. Ведь он был таким жизнелюбом. Вот я и постараюсь в память о нем быть сегодня весь день в хорошем настроении. Обещай мне, что ты тоже постараешься, ладно?
Судя по всему, ее слова не очень убедили Джастина, но он молча кивнул.
– О’кей! А когда мне можно будет вручить тебе подарок?
– Давай после завтрака?
– Хорошо! – согласился он и повернул назад к дому.
– Я и забыл, что у тебя сегодня день рождения, – сказал Гейб, когда они тоже стали подниматься в гору.
– Вот и отлично. Я бы хотела, чтобы об этом забыли все. – Алисия вздохнула. – Я специально попросила Кейта забрать к себе Джастина. Мне было бы трудно весь день притворяться счастливой.
– По-моему, Кейт – хороший парень, – сказал Гейб. Вообще-то ему не очень хотелось признавать очевидное, но и каких-либо серьезных поводов недолюбливать поклонника Алисии у него тоже пока не было. – Правда, он категорически за то, чтобы ты закрыла свой бизнес. Ты знаешь об этом?
– Да. Кейт – неконфликтный человек. Он любит обходиться с людьми по-хорошему. И надо сказать, у него это неплохо получается. Все его любят. Враждебность горожан по отношению к нам с отцом, нападки детей на Джастина в школе – его все это страшно беспокоит. Он даже предлагал мне переехать в какое-нибудь другое место. Может, я так и поступлю в один прекрасный день. Порой я и сама не знаю, зачем и ради чего я воюю со всеми. Потому что, если честно, на реку я боюсь возвращаться. Наверное, мною движет просто желание спасти семейный бизнес, дело, которым занималось несколько поколений Хейденов. А еще мне претит мысль, что верх может одержать какой-то негодяй, который то выводит из строя машину, то поджигает наш дом. Этого я никогда не допущу!
При последних словах Гейб невольно улыбнулся. У Алисии по-настоящему бойцовский характер. В чем в чем, а в умении держать удар ей не откажешь.
– Конечно, не допустишь. Ты еще дашь хорошего пинка этому негодяю, вот увидишь! И я с удовольствием помогу тебе!
Она кивнула в знак согласия.
– Хорошо! Сам понимаешь, десятилетний ребенок и шестидесятилетний старик, к тому же инвалид, не сильная подмога в таком противостоянии. С такой армией в наступление не перейдешь.
– Кстати, о наступлении. В чулане у Роби я обнаружил два ружья.
– Да, Роби любил оружие. И папа тоже любит.
– Ты-то сама стрелять умеешь?
– В свое время я ходила с отцом и Роби на всякие стрельбища. Но ты же не хочешь сказать, что мне придется пускать в ход оружие? – Глаза Алисии сузились. – Одно дело, знаешь ли, стрелять по мишеням в тире, и совсем другое – открывать огонь по живым людям.
– А если они начнут стрелять в тебя? Или в твоего сына?
– Это кардинально меняет положение. Если я увижу, что жизни Джастина что-то угрожает, я пойду на все. Однако мне кажется, что так далеко наши недруги не зайдут. Не станут они охотиться на нас, словно мы утки! – Алисия нахмурилась. – Ты специально запугиваешь меня?
– Куда уж больше тебя запугивать после всего того, что случилось?
– Но ведь они все очень ловко обтяпали, правда? И пожар, и никто не пострадал.
– Может, они и в самом деле ловкие пройдохи. Но больше я не позволю им ловчить вокруг тебя. Я их и близко к тебе не подпущу.
– Каким образом, Гейб? – устало бросила в ответ Алисия.
Он и сам не знал, каким именно образом собирается защитить ее. Но слово было сказано. Дано еще одно обещание, и он не собирался нарушать его.
По всей кухне плыли ароматы каштанового сиропа и корицы. Келли закончила с приготовлением последнего заказа к завтраку и облегченно вздохнула. По воскресеньям они всегда старались радовать своих клиентов широким разнообразием блюд. Тут тебе и блины, и вафли с начинкой из голубики и клубники, и различные вегетарианские десерты, и овсяные пудинги, заправленные маслом из льняного семени и обильно сдобренные коричневым сахаром. Ну и само собой, свежайшая выпечка на любой вкус и горы разноцветных фруктов.
Но вот официантка поставила на поднос последний заказ и направилась в столовую. Келли заколола выбившуюся прядь волос и поставила кастрюльку, в которой она только что взбивала крем, в раковину для посуды.
– Все хвалят тебя не нахвалятся! – проговорила Нора, входя в кухню с ворохом пустых тарелок. – Очень уж нравится всем твоя еда. Некоторые посетители так даже тарелки вылизывали. Умора!
– Меньше будет мороки с мытьем посуды, – отшутилась Келли. – А почему ты сегодня убираешь со столов? Это ведь не твоя обязанность.
– Не переживай. Я делаю то, что нужно делать. К тому же я совсем не против перекинуться парой слов с посетителями. У нас же бывают люди отовсюду, можно сказать, со всех уголков страны. И твоя мать тоже любит поболтать с клиентами. Вот оправится после операции и снова будет щебетать с постояльцами на самые разные темы.
– Я уже отнесла ей домой завтрак. Но она отказалась. Сказала, что не хочет есть. Волнуется из-за этой операции.
– Ее можно понять. Вспомни, твой отец умер как раз тогда, когда она в последний раз лежала в больнице.
– Но сейчас-то все иначе!
– Конечно, – ободряюще улыбнулась ей Нора. – Просто на нее нахлынули невеселые воспоминания, вот она и приуныла. Хорошо, что ты приехала. Хоть ей, бедняжке, в последнее время и не до разговоров.
Келли отжала губку и насухо вытерла стол.
– Как все же приятно готовить на своей кухне!
– А как тебе работается в Сакраменто?
– Нормально. Правда, иногда они там гонятся не столько за качеством, сколько за количеством.
– Зная твою страсть к совершенству, могу предположить, что тогда тебе приходится непросто!
– Я стараюсь особо не выкладываться.
– На тебя это совсем не похоже. Ты же готова душу вложить во все, что готовишь. Воистину, кулинария – это твоя страсть.
– Пожалуй! Тем более что других страстей у меня не осталось. Да я и не хочу ничего. Слишком все это больно. Пусть уж лучше мое сердце пока отдыхает.
– Это хорошо, что ты даешь ему возможность отдохнуть. Но еще лучше, если бы твое сердечко полностью излечилось и перестало болеть. Знаешь, иногда открытая рана быстрее затягивается на свежем воздухе, под живительными лучами солнца. Не сиди взаперти! Не давай своим ранам преть.
– Оставим эту тему, Нора, – вздохнула Келли.
– Да я и так долго молчала. А теперь вот думаю, что напрасно.
– Ты? Напрасно? Успокойся, Нора! – шутливо бросила ей Келли. – Ты всегда поступаешь правильно! – И тут же переменила тему разговора. – Йена сегодня утром не видела?
– Не-а!
Келли снова прошлась губкой по столу.
– Боюсь я за него, Нора. Он каким-то озлобленным стал. Чувствую, что-то его мучает, и сильно.
– Да он такой все эти последние месяцы после смерти Брайана! – возразила Нора. – Поначалу я думала, что он так переживает из-за его гибели.
Йен действительно был очень дружен с Брайаном. Наконец-то он обзавелся братом, говорил всем Йен и даже шутил, что отныне женщины в их семье утратили свою монополию и больше не будут им командовать. Келли была настолько поглощена собственным горем, что, если честно, даже не задумывалась о том, какие переживания выпали на долю ее младшего брата.
– Мне надо обязательно поговорить с ним, – решительно сказала она.
– Ты его сначала поймай! Наверняка опять уехал на праздник в город.
Меньше всего на свете Келли хотелось появляться на людях, да еще когда все вокруг веселятся и предаются самым разнообразным развлечениям. Но и с выяснением отношений с братом тоже тянуть не следовало. Иначе она изведет себя всякими дурными мыслями.