…
Сначала мне казалось, что Царев просто хочет от меня того же, что и от всех девчонок: развлечений в постели. Но чем больше я с ним общалась, тем меньше в это верила. Ему ведь не нужно утруждаться, чтобы найти себе девушку: стоит кинуть клич – очередь из красоток соберется. А он почему-то за мной ходит. Почему-то пытается мне понравиться, разговаривает, делится личным – вот как этим своим увлечением дзюдо. Сам же говорил, что ни одну девушку туда еще не приводил.
Может ли быть такое, что Царев в меня … ?
Вдруг завибрировал телефон, судя по звуку, пришло новое сообщение. Ох господи. У меня так заколотилось сердце, что я даже испугалась. Мы же вот только виделись, почему же я так волнуюсь от того, что это Кирилл мог мне написать?
Зачем-то не стала сразу брать телефон. Пошла переоделась, умылась, выпила воды. И только потом трясущимися руками открыла мессенджер:
«Мышонок, ты как? Дома не ругали?»
Внутри стало до безумия горячо и хорошо, и я глупо заулыбалась. Он мне пишет! Ему не все равно!
«Нет, не ругали. Спасибо за вечер, кстати. Когда нас закрыли, было страшно, но искать выход мне понравилось! У нас получилось настоящее приключение»
На самом деле у меня еще было написано про то, как красиво выглядит Кирилл, когда дерется, и как ему идет кимоно, но я устыдилась и стёрла это предложение.
«Нахрен такие приключения) а вообще забавно было, да. И ты молодец, не стала психовать и истерить. Боевая! Не ожидал от тебя»
«Спасибо :)»
Я нежно гладила пальцами свой старенький телефон, не зная, как еще выразить болезненно острое чувство, которое расцветало в моей груди. Когда я в первый раз обратила внимание на Кирилла, меня привлекла его внешность, харизма и еще что-то на уровне инстинктов. Эти инстинкты и полное отсутствие здравого смысла, собственно, и привели меня в кровать, где Царев мной воспользовался как Лено-заменителем. Ну, почти воспользовался.
И вот я снова радостно наступаю на эти грабли влюбленности, только во второй раз все еще хуже, потому что за эти несколько встреч я заглянула за красивый фасад главного плейбоя нашего факультета и увидела там другого Кирилла. Теперь, кроме насмешливого красавчика, я видела в нем мальчишку, который в детстве носил очки и ужасно этого стеснялся. Я видела пацана, выигравшего свою первую медаль и сияющего кривоватой улыбкой. Я видела парня, который умеет серьезно и сосредоточенно драться и любит ту же музыку, что и я. И этот парень мне ужасно нравился.
Опасно, Кристина. Очень опасно.
«Что ты делаешь в воскресенье? Хочу исправить свой сегодняшний косяк и позвать тебя в кино. Пойдешь?»
«Смотря на какой фильм»
Вместо ответа он прислал мне ссылку на фестиваль нового британского кино, где все фильмы шли в оригинале. Один из показов как раз был в два часа дня в это воскресенье.
«Интересно! Я согласна»
«Я рад! Тогда послезавтра в два, заеду за тобой. Спокойной ночи, Мышонок. Знаешь, я немного жалею, что мы так быстро нашли выход из клуба»
«Спокойной ночи»
Я не стала отвечать на его последнюю фразу. Просто не смогла бы ничего написать. Но зато сны мне в этот раз снились такие, что я всерьез с утра задумалась, могу ли я после такого продолжать считать себя хорошей девочкой?
По всему выходило, что нет.
Царев отлично лечил «хорошесть», и мне это начинало нравиться.
—Прости, пожалуйста, но я не смогу с тобой сегодня пойти.
Очень хорошо, что Царев сейчас не видит моего лица, потому что оно красное и зареванное. Надеюсь, что хотя бы голос меня не выдает, и говорю я достаточно спокойно, без всхлипов.
Я целый час доказывала маме, что я не могу, что я занята, но ее аргументы были настолько весомыми, что мне нечего было им противопоставить.
– Кристина, мне очень жаль, что у тебя срываются планы, но ты сама видишь, что у папы прихватило спину. А бабушка просила сегодня приехать на дачу и помочь ей убрать все на зиму.
– Можешь ты поехать, – пробурчала я в ответ.
– Не могу, – отрезала мама, – у меня куча дел дома: готовка, уборка, еще окна помыть надо. А ты не переломишься съездить.
– Но у меня сегодня…встреча.
– Перенесешь, – и по тону мамы и по ее поджавшимся губам я поняла, что все. Дальше спорить бесполезно. Поэтому поплакала, посмотрела расписание дачных автобусов и позвонила Цареву.
– Мышонок, а что случилось? Что-то серьезное? – в его голосе прозвучало искреннее беспокойство.
И я вдруг всхлипнула. Черт, как обидно! Я уже придумала, в чем пойду, уже представила, как Кирилл за мной заедет – такой невозможно красивый, а потом мы вместе будем сидеть в темном кинозале, смотреть фильм на английском, и Царев будет так близко, что я буду слышать его дыхание…
А вместо этого надо тащиться на дачу. Полтора часа на дорогу, там часа четыре, а потом еще полтора часа обратно. Я не хочу ехать! Но при этом мне еще и стыдно, потому что я думаю о себе, а не о том, что надо помочь бабушке. Вот такая я эгоистичная дрянь. Но как же обидно, господи! Как нечеловечески обидно! Почему именно сегодня?!
– Ты…плачешь что ли? – проговорил вдруг растерянно Кирилл.– Крис, да что случилось? Помощь нужна?
– Нет, я просто не могу сегодня, – сказала я чуть более трагичным голосом, чем собиралась. – У меня семейные дела.
– Весь день?
– Скорее всего.
– Хочешь, в другое время встретимся?
– Я бы очень хотела, но я до вечера буду занята.
– Да что там у тебя такое? – рявкнул потерявший терпение Царев. – Скажешь? Или это секрет какой-то?
– Не секрет. Я…я должна съездить помочь бабушке.
– Хочешь я тебя отвезу?
Хочу ли я, чтобы Кирилл, одетый так, словно сошел со страниц каталога молодежной моды, вез меня в своей крутой машине на нашу дачу? Где старенький домик, деревянный туалет на улице и бабушка в калошах и протертом ватнике? Нет. Нет. Нет!!!
– Мне на дачу. Это далеко.
– Тем более давай отвезу, у меня все равно сегодня свободный день, я ничего не планировал.
Мне от неловкости даже жарко стало. Я не знала, как объяснить Кириллу, почему не хочу принимать его помощь.
– Там плохие дороги, – попыталась я воззвать к его здравому смыслу, – и еще у нас такая дача…ну не крутая, а самая обычная. И там надо будет бабушке помочь в огороде: компостную яму закопать, полы в домике помыть, отпугиватели для мышей разложить…А ты же…ну такой…
Господи, что я несу! Компост, мыши…да он сейчас просто бросит трубку и будет прав.
– А в чем проблема? – голос у Царева вдруг стал подчеркнуто сухим. – Ты сомневаешься, что я с этим справлюсь?
– Нет, – пролепетала я, – что ты, не сомневаюсь. Просто…
– Если нет, тогда я за тобой через час заеду. Будь готова.
– Царев, – я вдруг сообразила, что перспектива ехать с ним на дачу из сомнительной превращается во вполне себе реальную, – если ты думаешь, что можешь решать…
Но в телефоне уже были только гудки.
Чееерт!
Я простонала и упала на кровать. Ситуация из просто неприятной становилась очень стыдной. Но судя по всему, вариантов откатиться к первоначальным настройкам у меня уже не было.
Через час я с полыхающими щеками села в хищную черную машину, припаркованную у подъезда, молясь, чтобы маме не пришло в голову посмотреть в окно. Понятно, что бабушка потом доложит ей о том, с кем я приехала на дачу, но это будет потом. Не сейчас.
– Привет, – Царев был отчего-то в отличном настроении, – куда едем, детка?
Я была в настолько разобранном состоянии, что пропустила мимо ушей ненавистную «детку» и послушно назвала адрес.
– Час всего ехать, – сообщил он, когда навигатор выстроил маршрут. – Разве ж это далеко? И трасса вроде нормальная, где ты там плохие дороги видела?
– В самой деревне, – буркнула я.
– Да ладно, Мышонок, не бойся, не застрянем! – подмигнул мне Кирилл.
А чего он такой веселый? Он еще не представляет уровень эстетического охренения, который его ждет. И я снимаю с себя всю ответственность за это. Сам виноват! Я предупреждала!
Царев полистал плейлист и включил что-то. Снова британский рок – у него явно была слабость к этому музыкальному направлению.
Эту песню, кстати, я не слышала раньше, но определенно послушала бы потом еще раз. Пробирающая насквозь музыка, рваный ритм – я такое любила. Музыкальный вкус у нас с Царевым на удивление совпадал.
Вот только от первых же слов, пропетых невероятным голосом солиста, я поперхнулась, судорожно закашлялась и поняла, что краснею.
—First I’m gonna fuck you and then we’ll make love…
Боже, мы оба слышим это?!
И оба…понимаем?
– Черт, – Царев остановил песню и с ухмылкой поглядел на меня, – не поверишь, отвык, что кто-то кроме меня понимает текст моих любимых песен. Выдыхай, Мышонок, это просто музыка.
– Хорошая…музыка… – прошептала я своим коленям, не рискуя поднять глаза на Кирилла.
– Отличная, – подтвердил он, не переставая ухмыляться. – «The Mission», исполняют готический рок. Довольно старенькая группа, кстати. Так что, переключить или дослушаем?
– Дослушаем, – я выпрямилась и решительно выпятила вперед подбородок.
Мне ведь не десять лет, чтобы я смущалась, как школьница?
– Ну давай, – Царев хмыкнул и нажал на плэй.
Следующие четыре минуты мы слушали песню – очень пронзительную, откровенную и невероятно…возбуждающую. И от того, что мы оба это слышали и оба понимали каждое, черт возьми, слово, было такое ощущение, что мы порнографию смотрим. Вдвоем.
– А «lust» это… – прерывающимся голосом спросила я.
– Похоть, – хрипло сказал Кирилл.
– А…
До конца песни мы оба больше не произнесли ни слова.
С последним аккордом Царев нажал на стоп. Я знала, что у меня сейчас было красное смущенное лицо, а еще вдобавок во рту пересохло так, словно там открылся филиал пустыни. Я поминутно облизывала губы и чувствовала себя так, словно вся кровь в моем теле устремилась вниз, вызывая внизу живота тяжелое странное томление. Кирилл тоже выглядел взбудораженным. В полной тишине было хорошо слышно его прерывистое дыхание. Внезапно он рассмеялся низким, вибрирующим смехом: