– То есть в ближайшее время никакого секса, да? – обреченно спросил Кир, потом вздохнул и поцеловал меня. – Ладно, не слушай меня, малыш. Я сделаю все, как скажешь. Дай только еще раз тебя поцелую, а то не факт, что ты мне на первом свидании это позволишь.
– Спасибо! Мне правда это нужно. И я рада, что ты согласился.
Мы еще раз обнялись, вжавшись друг в друга, и я глянула на часы, висевшие на стене. Скоро должна была появиться Уля. Пожалуй, мне надо будет ее очень хорошо поблагодарить, и простого «спасибо» тут явно будет недостаточно.
Глава 24. Американская мечта
– Ну вот, такая приличная с виду девушка! А дала на втором свидании…
– Ой, заткнись! – залилась я краской и швырнула в ржущего Кира подушкой. – Можно подумать, ты недоволен.
– Я счастлив! – искренне заверил он, и я невольно улыбнулась, ответив ему таким же нежным взглядом.
В универе на нас смотрели как на идиотов, шептались, что мы оба с катушек съехали: сначала Кир со мной переспал на спор, потом я его поставила на колени, потом мы друг друга игнорировали, а в финале этого сумасшествия у нас внезапно начался конфетно-букетный период. Со стороны это, наверное, и правда странно выглядело, но нам было феерично пофиг, и все эти смешки и разговоры за спиной не трогали нас совершенно.
А ухаживал Кирилл красиво, от души: таскал мне охапки экзотических цветов, ставил на парту капучино из соседней кофейни с моими любимыми эклерами и даже признавался в любви через громкоговоритель, так что весь универ был в курсе того, что Царев любит Мышонка. Это была забавная и в то же время очень приятная игра, поэтому я «сдалась» не сразу, а как следует насладилась всем этим вниманием. Но долго я бы и сама не выдержала, так что в субботу мы отправились на свидание. Нет, не в кафе, не в кино и даже не в театр. Мы пошли на образовательную выставку U.S.Education Weekend, где американские колледжи и вузы рассказывали про то, как к ним поступить, и всячески себя рекламировали.
Мы прошлись по всем стендам, послушали парочку лекций, поучаствовали в интересной дискуссии о профессиях будущего и, вдохновленные, отправились ужинать в какую-то китайскую забегаловку, где подавали огромные порции вкусной лапши с соусом и овощами.
– Ты видел, как удивился тот преподаватель, когда ты заговорил на своем бритише, – хихикнула я. – Наверняка, решил, что ты из Лондона!
– А я и есть из Лондона, – весело подмигнул мне Кирилл, безбожно коверкая русские звуки так, будто он иностранец. Но тут же посерьёзнел. – Ты лучше скажи, как тебе? Понравилось?
– Очень!
– Хотела бы учиться в Америке?
– Конечно, хотела бы, – фыркнула я, не воспринимая его вопрос всерьез, но Кирилл в очередной раз меня удивил.
– Будем пробовать туда поступать? – его глаза слегка прищурились, взгляд был твердым, уверенным, а между бровями залегла складка. Он так смотрел только тогда, когда уже всё для себя решил. И это немного настораживало.
– Кир, попробовать, конечно, можно, но вопрос в деньгах. В США платное высшее образование, а ты прекрасно знаешь, что…
– Стипендии, – нетерпеливо перебил меня он. – В Америке есть стипендии! Если ты классная и нравишься вузу, тебе могут до девяноста процентов стоимости компенсировать через всякие фонды университета. Давай, а? Ты же умная, Мышонок. Очень умная.
– До весны всего полгода, – протянула я. – Времени мало.
– Подача заявок в американские вузы обычно в конце зимы, – покачал головой Кирилл. – Так что времени вообще в обрез. А нам еще надо сдать экзамены TOEFL и SAT, написать эссе, заполнить заявку…
– Все равно деньги нужны, – заупрямилась я. – На экзамены, на билеты, потом на жизнь там, если вдруг все выгорит.
– Возьмешь у меня.
– Ты имеешь в виду у твоего папы? Думаешь, он будет счастлив от того, что какая-то нищая левая девчонка претендует на семейные миллионы?
– Ты моя девушка, прекрати считать себя кем-то левым, – у Кира мгновенно потемнели глаза, а это означало, что он серьезно разозлился. – И когда я говорил «у меня», я имел в виду ровно то, что сказал. Когда мне исполнилось 18, отец выделил мне часть, как ты выразилась, семейных миллионов и сказал, что до тех пор, пока не придет пора получать наследство, это все мои деньги. Больше мне никто не даст.
– Там много? – полюбопытствовала я.
– Относительно, – уклончиво ответил Кирилл. – Папа все же не миллиардер, да и живет он на широкую ногу: предпочитает тратить деньги, а не копить.
– И что ты с ними сделал?
– Часть просрал, пока, как дебил, радовался первым личным бабкам: тачку дорогую купил, квартиру, по клубам шатался, вечеринки устраивал, – хмыкнул он. – По-моему, в этот момент ко мне наша компашка и прилепилась. Еще часть денег просрал, пока ничего не понимал в инвестировании и думал, что там все просто. Потом начал немного соображать: что-то в коммерческую недвижку вложил, что-то в акции. Теперь вот планирую вложиться в наше с тобой образование. Ты со мной?
– Я поеду, если добьюсь стипендии, которая будет покрывать не меньше семидесяти процентов расхода, – подумав, сказала я. – И я напишу расписку, что обязуюсь вернуть тебе потраченные на меня деньги, когда начну работать.
– Если потом выйдешь за меня замуж, ничего возвращать не придется, – хитро ухмыльнулся Кирилл.
– Посмотрим, – серьезно ответила я. – Вдруг мы уже через год разругаемся. Или вообще через месяц!
– И не мечтай, – заявил Царев. – У меня на тебя большие планы!
– Давай для начала поступим, – засмеялась я. – А там уже разберемся. Значит, наше следующее свидание будет…
– …у меня дома, – дополнил Царев. – будем готовиться к TOEFL.
– Это так романтично! – не удержалась я от иронии.
– Могу обсыпать тебя лепестками роз во время аудирования, раз тебе так романтика нужна, – предложил он. – И рисовать сердечки на твоих эссе.
– Оооо, – протянула я, показательно округляя губки и хлопая ресницами, – so sweet!
И мы рассмеялись.
На самом деле я больше выпендривалась, конечно, потому что ботанить я любила, и перспектива готовиться к интересному и сложному экзамену меня скорее радовала, чем огорчала. Тем более если делать это с Кириллом. У меня даже от нашей совместной уборки остались романтичные воспоминания, что уж говорить про подготовку к экзаменам. Мы одни в квартире… изучаем любимый английский…рядом мой парень, который говорит на этом самом английском, как боженька… О, я уже с нетерпением ждала нашего второго свидания!
Как оказалось, второго свидания я ждала не зря. Вот только прошло оно совсем иначе, чем мне представлялось. Вместо того, чтобы сесть за учебники, мы с Кириллом, оказавшись наедине, долго сверлили друг друга взглядами, чувствуя, как воздух в комнате становится все плотнее и горячее…
Кажется, когда я хотела долгого периода ухаживаний, я сама не понимала, на что себя обрекаю.
У меня пылало все лицо, мне было так жарко, что я непроизвольно оттянула горловину футболки, и взгляд Кира тут же уперся в обнажившиеся ключицы. Я облизала пересохшие губы, Царев мазнул по ним горящим взглядом и сглотнул так, что дернулся кадык на смуглой крепкой шее. Я все еще пыталась бороться с этим притяжением и торопливо схватила сборник тестовых заданий, отступив к столу.
– Д-давай…заниматься. Мы же для этого собрались…
– Начинай без меня. Я пойду отлучусь, – хрипло сказал Кирилл, кивая на свою вздыбившуюся ширинку. – Готовиться к тесту вот в таком состоянии я не смогу, мне надо…эм…сбросить напряжение.
– Помочь? – вырвалось у меня, и на лице Кирилла появилась ленивая чувственная улыбка, а серые глаза вспыхнули, как у тигра, догнавшего добычу.
– Помогай, Мышонок. Мне нужно. Очень нужно.
Долго уговаривать меня не пришлось.
В конце концов, мне тоже сложно думалось, когда рядом со мной был мой парень и мы сто лет не целовались и не трогали друг друга.
К слову, к занятиям мы все же приступили. Часа через два. В итоге так увлеклись, что от работы нас смог оторвать только звонок моей мамы.
– Десять часов, – ледяным голосом сказала она мне в трубку. – Ты где?
– Как десять?! – ахнула я. – Уже?! Мам, я сейчас…скоро буду…
– Скажи, что я тебя привезу. Через 15 минут будешь дома, – Кирилл уже схватил ключи от машины и обувался.
Но мама и так его услышала.
– Хорошо, – сказала она по-прежнему сурово. – Пусть привозит. Заодно и познакомимся.
– Кир, – позвала я его виновато, – тебя тут, по ходу, ждет знакомство с родителями.
– Какое у нас насыщенное второе свидание, – заметил Кир с нарочито серьезным лицом, – и секс, и знакомство с родителями. Прям боюсь думать о том, что же будет на третьем.
– Перестань, – нервно попросила я, параллельно одеваясь и собирая вещи. – Ты что не волнуешься? Совсем?
– Не особо. Конечно, хотелось бы твоим маме с папой понравиться, но даже если нет – не страшно. Главное, чтобы они были не против наших отношений.
– А если будут против? Тогда что? Расстанемся?
– С ума сошла, Мышонок? – он нежно поцеловал меня, притянув к себе за талию. – Нет, конечно. Просто ты тогда будешь расстраиваться, а я не люблю, когда ты расстраиваешься.
– Боже, я и не думала, что смогу когда-то услышать это вживую! Гениально! Эта ария Русалки Дворжака…Обожаю!
И Уля, восторженно блестя глазами, тихонечко напела:
– Měsíčku na nebi hlubokém,
světlo tvé daleko vidí,
po světě bloudíš širokém,
díváš se v příbytky lidí.
По мне, она пела ничуть не хуже той женщины на сцене, о чем я Уле и сообщила. Но она только досадливо отмахнулась и продолжала мечтательно расхваливать то одного, то другого солиста.
Благодаря каким-то знакомым отца, Кирилл смог вчера достать два пригласительных на гастроли солистов оперы Большого театра (билеты были раскуплены еще два месяца назад) – и вручил их нашей коварной своднице. Уля была счастлива до небес и обратно и возжелала пойти со мной.