– Завтра поговорим, – выдал этот возмутительный мужлан.
– Сейчас! Ответьте немедленно! – тело било крупная дрожь, и я едва не перешла на крик, всматриваясь в его лицо! Но как бы я ни пытаясь понять, что происходит, по суровым чертам невозможно было прочесть ни одной эмоции.
Даррайн Орхард будто надел каменную маску. Словно уже тысячу раз горько пожалел о том что случилось.
– Спокойной ночи, Эверли, – наконец, ответил он и повторил. – Завтра мы с тобой обо всём поговорим.
Я в шоке смотрела, как он уходит, не оборачиваясь и ни задерживаясь ни на мгновение. Дверь с тихим шорохом закрылась, разделяя нас двоих, а я всё стояла, касаясь кончиками пальцев своих горячих, припухших губ.
Ноги отказывались повиноваться, колени так и норовили подогнуться, но я машинально пошла за ним, щёлкнула задвижкой и в полном непонимании прислонилась спиной к двери.
Внутри, под рёбрами нарастал тугой, холодный ком. А когда он взорвался, я со слезами бросилась к кровати, сдернула покрывало, на котором лежала Мэйв, и уткнувшись лицом в подушку, горько разрыдалась!
Он что, меня использовал?
Зачем вообще поцеловал?
Почему? Для чего?
Из глаз безостановочно текли слёзы, а память как назло подбрасывала свежие воспоминания: невероятный вкус его губ, уверенные и голодные касания языка, бесстыже исследовавшего мой рот, тепло его ладони на моей спине. Каждая деталь врезалась в сознание с болезненной яркостью, как раскалённое клеймо!
Кошмар!
Как же хочется под землю провалиться!
Я сжимала края подушки, норовя вот-вот растерзать её на части и не могла признаться даже самой себе, что мне понравилось. Безумно!
Но он безжалостно присвоил мой первый поцелуй!
Вот так без спроса!
Без предупреждения!
Просто взял и поцеловал, а потом ушёл, будто полностью во мне разочаровался.
И что теперь будет?
Я же не смогу смотреть ему в глаза!
А тело буквально горело – от стыда, от злости, от чего-то ещё, что я не хотела называть. Я с ужасом осознавала, что меня тянет к нему, и от этого становилось ещё хуже.
Я не могу себе позволить даже мечтать! Даже в мыслях представлять себя рядом с ним!
Между нами бездонная пропасть!
В возрасте!
Статусе!
И чёртовой репутации!
Где я, презираемая дочь врага, бестолковая первокурсница, от которой одни проблемы?
И где он? Тот, с чьим мнением считается король.
Сила и мощь!
Надёжная крепость, спрятаться за которой мечтает каждая незамужняя девушка в Даркайне!
Нет-нет-нет. Никаких разговоров ни о чём, иначе я этого не переживу!
Всю ночь я вертелась на кровати, как на раскалённых углях. Плакала, злилась на себя и вспоминала его прикосновения. И только к утру едва заснула, измученная собственными мыслями.
На площадку к Гримстону пришла в отвратительном состоянии. Глаза покраснели и опухли, волосы торчали в разные стороны, а под глазами залегли тёмные круги. Даже ледяной душ не помог, скорее наоборот.
А вот Конрад как назло был в прекрасном настроении. Выстроил всех нас в линейку и впился в меня как клещ своим излюбленным ехидным взглядом:
– Дельвиг, праздник осеннего кошмара будет через месяц, а ты уже репетируешь образ вурдалака? Кстати, хвалю, выглядит убедительно. Если бы я увидел тебя сегодня ночью, когда возвращался из… неважно, в общем даже такой храбрый мужчина, как я, обделался бы от страха.
Одногруппницы прыснули со смеху, а вот я что есть силы сжала губы. Нет никакого желания поддерживать его утренний сарказм.
– Ещё бы, – хихикнула одна из свиты Мэйв. – Вчера она осталась наедине в своей комнате с ректором, и когда он вышел оттуда, был таким злым, что аж мне стало страшно. Интересно, чего Дельвиг такого натворила?
Глава 39
Сердце зашлось безумным стуком, и я приложила все усилия, чтобы остаться на месте. Отчаянно хотелось не просто убежать, а рвануть на своих двоих из Даркайна на другой конец земли.
Куда угодно, хоть к диким племенам в знойной Красной Пустыне!
Шеренга девушек взволнованно зашушукалась, а Конрад мазнул по мне таким красноречивым взглядом, что на секунду показалось – он видит меня насквозь.
Мало того, будто вся академия уже в курсе, что ректор Орхард меня поцеловал, а потом стремительно ушёл на что-то сильно разозлившись!
Вопреки моим опасениям, Гримстон картинно изогнул густую бровь и приторно-сладким голосом спросил:
– Какой хороший вопрос! А давайте вы, Дрейя, лично зададите его ректору? Уверен, Даррайн Орхард с удовольствием удовлетворит ваше любопытство, а вы нам всем перескажете. Только чур, в подробностях. Идёт?
Болтливая девчонка мигом прикусила язык и замотала головой, а вредный преподаватель неожиданно сердито рявкнул:
– Тогда чего стоите? Сплетен ждёте? Вы уже бежать должны на бешеной скорости! Быстро-быстро! Шевелите конечностями! Чтоб вас всех… замуж разобрали, и ни одну из вас я больше никогда не видел!
Стиснув зубы, я устремилась вперёд, в тщетной надежде выбросить мысли о поцелуе из головы. Однако даже усталость вкупе с недосыпом и сбитое дыхание не могли перебить воспоминания. Мне казалось, что на губах до сих пор видны красноречивые следы его возмутительного поступка!
Шмыгнув носом, я торопливо вытерла подступающие слёзы, делая вид, что поправляю волосы, и прибавила скорости на пределе сил.
Холодный утренний воздух обжигал лёгкие, по спине каплями катился пот, впитываясь в пояс тёплых спортивных штанов. Ноги дрожали, сердце упрямо барабанило свой ритм, напоминая, как билось вчера в унисон с другим. Но я не сбавляла темп, ловко огибая девчонок, и пыталась убежать от самой себя.
От этих невыносимых и пугающе притягательных мыслей!
Когда пересекла финишную черту, я тут же отошла в сторону, согнулась пополам и попыталась восстановить дыхание. К горлу подкатила горькая желчь, перед глазами всё расплывалось, в висках стучала кровь.
Я так не смогу. Не выдержу, с ума сойду!
Загоняю себя до изнеможения, лишь бы перестать думать о…
– Боги, Дельвиг, какая же ты дура, – Дрейя бесцеремонно вторглась в мои мысли, подходя ближе и разговаривая так громко, чтобы её без труда слышали остальные. – Решила воспользоваться ситуацией и соблазнить ректора? Дохлый номер.
– Закрой рот, – слова сами слетели с моих губ. В груди полыхнула невиданная злость, и я с трудом сдержалась, чтобы разжать стиснутые кулаки.
– Нет, ты закрой и слушай, – нахалка ядовито улыбнулась и кокетливо поправила выбившийся локон из высокого хвоста. – Это Даррайн Орхард. Первый по значимости и влиянию холостяк в нашем королевстве. Тот, кто никогда не посмотрит на такое неумелое ничтожество, как ты. Теперь понятно, почему он был в ярости, когда шёл по коридору. Кому понравится, когда перед ним из штанов выпрыгива… Ай!
Сознание заволокло алой пеленой, и я сама того не осознавая, бросилась на Дрейю. Сбила её с ног и с силой прижала её запястья к земле, нависая сверху. Боль, обида и гнев слились в гремучую смесь, выплёскиваясь наружу в необузданном порыве!
Влажная утренняя земля вдавилась в колени, под ладонями чувствовались хрупкие косточки аристократки. Дрейя верещала как ненормальная, дёргалась и пыталась вырваться, но ярость придавала мне пугающие силы.
– Помогите, она сумасшедшая! – визжали девчонки, но ни одна из них не сделала попытки спасти подругу. – Вся в своего подонка-папашу!
Конрад схватил меня за воротник и рывком оторвал от Дрейи, подняв вверх, как нашкодившего котёнка. Воздух обжёг горло, в боку кольнуло от резкого движения. Тело сковала давящая слабость, но Гримстон не позволил мне осесть мешком на землю. Ловко перехватил меня за локоть и устремился прочь со словами:
– Дельвиг, в тебя какой бес вселился?
– Пустите! – всхлипнула я, осознав, что своим же поведением разрушила все надежды на восстановление доброго имени. – Пожалуйста.
Не тут-то было! Пальцы Гримстона впивались в мою руку как тиски. Ноги почти не касались земли, а мышцы плеча ныли от его стального захвата. Конрад едва ли не волоком тащил меня по дорожке, не обращая внимания на слабые попытки сопротивляться.
– Конечно, Дельвиг, – хмыкнул он, не сбавляя шаг. – Не сомневайся! Вот сейчас придём в кабинет ректора, и я сразу же тебя отпущу.
Глава 40
Даррайн Орхард
Несмотря на ранний час, Мэйвен Андор, бледная и растрёпанная, уже стояла перед моим столом с поникшей головой и сцепленными в замок руками.
– Хотите верьте, хотите нет, – угрюмо бурчала она, буравя взглядом ни в чём не повинный ковровый ворс. Того и гляди дыру на нём прожжёт. – Я не знаю ни про какие зелья, и как так получилось – не понимаю.
Я устало поморщился и растёр ладонями лицо, чувствуя, что с каждой минутой мне становится сложнее сохранять контроль. Вчера вечером я уже потерял голову. И сегодня мне предстоит встретиться лицом к лицу с последствиями.
Как бы мне ни хотелось, я должен думать в первую очередь о внештатной ситуации с зельями. А не о нежных, податливых губах Эверли, отвечавших мне восхитительно робко и неуверенно. Разжигающих испепеляющее мысли желание.
Сегодня я предложу Эверли своё покровительство.
Своё сердце.
Свою защиту.
Она станет моей, и мне плевать, если кому-то это не понравится.
Её больше не будет волновать репутация, и никто не посмеет обидеть избранницу Даррайна Орхарда. Ни один из последователей Залара не посмеет к ней подобраться.
И уж тем более, я не позволю капризной аристократке портить мне настроение своими жалкими оправданиями.
Пальцы сжались, комкая ни в чём не повинный бланк с кричащим заголовком “Приказ об отчислении”. Осталось всего ничего – вписать сюда имя “Мэйвен Андор”. Но сначала выяснить, какого рожна она налакалась запрещёнки?
Аромат кожаных переплётов книг и чернил, который обычно помогал собраться, теперь лишь раздражал. В висках пульсировала боль, а челюсти свело от напряжения.