Напряжение немного отпускает. Рядом с ним почему-то становится спокойнее, несмотря на явную неловкость ситуации, и я сдаюсь.
Потом буду ругать и укорять себя, а сейчас обессиленно прижимаюсь лбом к его плечу.
— Ваш племянник. За что он меня так ненавидит? — спрашиваю еле слышно под оглушающее биение драконьего сердца.
— Кеннет не умеет ненавидеть, — не раздумывая отвечает Дэриан и тут же спохватывается. — Погоди, при чём тут он?
Помедлив секунду, он слегка отстраняется и кладёт ладони мне на плечи, пытливо всматриваясь в мои глаза.
— Что он тебе сделал?
Сглатываю, не зная, куда деть взгляд. Ощущение, что ректор повсюду. Куда ни посмотри — везде глаза натыкаются на крепкие, подтянутые мышцы, а пространство вокруг пропитано ароматом свежего мыла.
Да что со мной творится?
Мотаю головой, выбрасывая прочь неуместные мысли о том, кого сегодня утром боялась и ненавидела. О том, с кем за сутки дважды целовалась!
— Картина! — выпаливаю и, не глядя, тычу пальцем в сторону смятого холста. — Кеннет прислал мне картину, а на ней…
Не могу говорить. Горло сдавливает невидимая рука, выдавливая из лёгких воздух до последней капли. Голова кружится, и меня ведёт вправо, но, к счастью, дракон оказывается рядом.
— Сядь, — приказывает, и сам подводит меня к креслу. Берёт холст за самый край, и там, где сжимаются его пальцы, с негромким треском лопаются волокна.
— Кто она? — в голосе слышен едва сдерживаемый гнев. Переводит взгляд на меня, и глаза слегка расширяются. — Сестра.
Даже не спрашивает, а утверждает.
— Младшая, — хрипло отвечаю, боясь за каждую кроху воздуха. Горло дерёт от сухости, и я неосознанно хватаю небольшой чайничек, выливая в свою чашку остатки отвара. Выпиваю его в два глотка и захожусь в сильном кашле.
Дэриан качает головой и хлопает меня по спине. Из глаз катятся непрошенные слёзы, а я неловко вытираю их рукавом, ощущая себя жалкой и никчёмной.
Сейчас посмотрит на меня, уставшую, слабую и беспомощную. Решит, что не нужна ему такая Истинная.
Может, это и к лучшему?
— Кеннет, говоришь, нарисовал, — задумчиво тянет ректор, расхаживая по кабинету. Совершенно не смущается своего провокационного вида. Пытливо всматривается в холст, небрежным жестом откидывая назад влажные тёмные волосы. — Он так тебе и сказал?
— А? — закопавшись в свои переживания, я не сразу понимаю вопрос, а потом торопливо отвечаю. — Нет, не он лично. Подруга его передала. Странная такая, Майла.
— Майла-а-а, — ледяной тон ректора способен заморозить кабинет саэры Дэйвис вместе со мной. Однако мне становится так жарко, что я неосознанно расстёгиваю верхнюю пуговицу на блузке. Так гораздо легче дышать. — Нет, Николь, это не он.
— Что?
Вскидываю голову, встречаясь с его взглядом. На обычно бесстрастном лице Дэриана впервые отражается столько эмоций — нежность, решимость и беспокойство.
Сердце пропускает болезненный удар и подскакивает к горлу.
— При всех его… хм… талантах, — уголки губ ректора Уорда приподнимаются в намёке на улыбку, пока он тщательно подбирает слова, — наследный принц совершенно далёк от изобразительного искусства. Николь, он даже яблоко нарисовать не в состоянии, не то что портрет!
Глаза расширяются от удивления настолько, что мне немножко больно. Облегчение накрывает прохладной летней волной. Значит, Кеннет действительно ни при чём!
Вряд ли бы Дэриан стал его защищать, однако радость быстро сменяется растерянностью. Если не племянник ректора, то кто мог прислать ужасную картину?
Брови сходятся на переносице, образуя морщинку. Нервно закусываю нижнюю губу, а пальцы беспокойно теребят край блузки. Глаза бегают по комнате, словно ища ответы в окружающих предметах, и намеренно не смотрят на идеально сложенную фигуру Дэриана.
— Но… но кто тогда… — я запинаюсь, не в силах закончить фразу. — Майла? Но ей-то зачем? Всё же знаю, что Кеннет меня….
Дракон нависает надо мной, упираясь руками в подлокотники. Предплечья напрягаются, ненавязчиво демонстрируя проступившие змеи-вены. Лицо становится жёстким, черты заостряются. В глазах появляется опасный блеск.
— Я выясню, кто за этим стоит, — безапелляционно заявляет он. — Но и ты должна мне пообещать кое-что.
Вздрагиваю от его тона и поднимаю на него испуганный взгляд.
— Никаких игр в молчанку и недотрогу. Хватит строить из себя гордую и неприступную крепость. Ты уже моя, Николь, на твоём запястье моя метка. И я сотру с лица земли любого, кто причинит тебе хоть каплю вреда.
По спине бежит предательский холодок. Несмотря на его заботу, в этот момент я остро ощущаю, насколько ректор может быть пугающим. Чувство собственного достоинства бунтует против его слов, требует возмутиться, объяснить, что я не его собственность. А разум велит повиноваться.
— Ты будешь сообщать мне обо всём, что с тобой происходит. Не можешь запомнить, будешь записывать в блокнот. Каждую мелочь, каждую встречу, каждый разговор. Где, с кем, о чём? Ты поняла?
Слова дракона звучат не как просьба, а как приказ.
— Поняла, — цежу сквозь стиснутые зубы.
Не нравится мне всё это.
Однако на кону не только я и моя жизнь, но ещё и безопасность сестрёнки. Хоть она и далеко.
Дэриан медлит. Не отступает, но и не приближается, словно борется сам с собой, со своими тайными желаниями. А когда всё же делает шаг назад, я неожиданно для себя ощущаю острую нехватку его тепла и странное разочарование.
— Умница, — произносит с щемящей нежностью в голосе. — А теперь иди отдохни. Я со всем разберусь.
Медленно поднимаюсь с кресла и направляюсь к двери, чувствуя спиной его пронзительный взгляд. Уже у самого выхода я оборачиваюсь, и наши глаза встречаются.
Слышу в холле приглушённое ворчание Аннэтт, и всё становится понятно.
Да я ещё твоих молодых отца с дядей гоняла ночами!
Слышу как наяву.
Вспоминаю, как она шпыняла Кеннета.
Распахиваю дверь и вижу пожилую драконицу, усиленно делающую вид, что ей страсть как интересен свод правил, висящий в рамочке на доске объявлений.
— Саэра Дэйвис, — говорю громко, чтобы слышал и Дэриан, — вы же не просто так выдернули ректора Уорда в академию? Признайтесь честно, что вам известно?
Глава 37
Вместо того чтобы смутиться или хотя бы придумать что-нибудь правдоподобное, драконица поджимает губы, всем видом давая понять, что не настроена вести беседы.
— С уставшими и перепуганными студентками разговор будет завтра, — категорично мотает головой, явно намекая на определённую учащуюся.
В прохладном кабинете становится ещё холоднее от тона, с каким общается саэра Дэйвис, и я неосознанно обхватываю себя за плечи в отчаянной попытке согреться. Боковым зрением вижу, как Дэриан невольно делает шаг в мою сторону, но под строгим взглядом Аннэтт вынужден остановиться.
— Саэр Уорд, — произносит нарочито официальным тоном, глядя сквозь меня на ректора, — вы давали мисс Россо освобождение от завтрашних занятий?
— Нет, — приглушённо отвечает он. Скосив глаза, вижу, как он по неведомой мне причине закрывает рот ладонью.
Неужто давит в себе непрошенный смешок? Или хочет сделать замечание драконице, но не может принизить её авторитет при посторонних, то есть мне.
— Николь, — вздыхает Аннэтт и подаётся вбок, освобождая мне дорогу, — марш спать. Если завтра будешь вести себя хорошо, приходи на чай после обеда.
Выбора нет.
Поворачиваюсь к ректору, стараясь не смотреть на идеальный торс Дэриана. А тот, словно нарочно, разводит руки в стороны, открывая мне превосходный обзор на все оголённые части тела.
— Спокойной ночи, ректор Уорд, — выпаливаю скороговоркой, и сломя голову выбегаю через дверь. — Спокойной ночи саэра Дэйвис.
Серьёзное выражение лица с тонкими лучиками-морщинками слегка добреет.
— Отдыхай, Николь.
За мной запирается дверь, и я иду к лестнице, но стоит пройти несколько ступенек, как наступаю на развязавшийся шнурок. Рвано выдыхаю сквозь сжатые зубы: день и без того был тяжёлый, не хватает мне ещё расквасить нос.
Сажусь на корточки, прислонившись боком к перилам, и дрожащими пальцами пытаюсь попасть в петельку, как до ушей доносится напряжённый голос саэры Дэйвис:
— Не знаю я что делать! Но Николь лжёт. Вопрос зачем?
Сердце пропускает болезненный удар, а на корне языка разливается противная горечь.
Что значит, лжёт?
Я?
Но зачем?
Отбрасываю в стороны хорошие манеры и в гуськом, чтобы не производить посторонних шумов, спускаюсь на пару ступеней. Голоса становятся отчётливее, и я ловлю себя на том, что подслушиваю конфиденциальный разговор.
— Николь не может лгать, Аннэтт, — безапелляционно заявляет Дэриан. От уверенного тона дракона в груди разливается приятное тепло, которое возмущённая часть меня стремительно гонит прочь.
— Пока ты разговаривал с Николь, — с жаром возражает саэра Дэйвис, — я успела навестить Майлу, и та призналась, что стянула рюкзак у Кеннета, но не передавала никакой коробки.
Подождите-ка.
Закусываю губу, пытаясь переварить услышанную информацию. Значит, Кеннет не просил ничего передавать, а его подруга по какой-то причине сама решила меня проведать?
Ах да, она же хотела, чтобы я выполнила её просьбу, но я задумалась и не запомнила, о чём она говорила.
Но что значит, она не передавала коробку?
— Майла могла солгать, — в голосе Дэриана не слышно ни доли сомнения. — Напомню, что в словах Николь я не услышал лжи.
— Напомнить, откуда у тебя способность распознавать ложь? — язвит Аннэтт, и я будто наяву вижу перекошенное от недовольства лицо ректора.
— От тебя, — помедлив, смиренно отвечает ректор Уорд. — Однако Николь — моя Истинная, и я…
Подслушивать некрасиво, но разговор драконов с каждым словом вызывает у меня желание ворваться в кабинет и призвать двоих к ответу.
Что за тайны вокруг меня?
Саэра Дэйвис родственница Дэриана?