— Я хочу предложить вам заключить взаимовыгодный договор.
Алиса едва удержалась, чтобы не фыркнуть. Этому ли человеку заботиться о выгоде других?
— Я слушаю.
— На следующие три недели у меня запланированы важные переговоры по слиянию нескольких фирм. Первую неделю они будут проходить на моей вилле на озере Комо.
Алиса тупо смотрела на него, не понимая, какое это имеет отношение к ней.
— Вместе с коллегой из Ирландии мы объединяемся с одним из американских строительных гигантов. Я самый крупный инвестор, поэтому после слияния, естественно, превращаюсь в генерального директора крупнейшего мирового конгломерата.
Алиса вспомнила отрывочные замечания Мелани.
— Я думала, вы и так уже владеете крупнейшей мировой компанией… — заметила она едко, не скрывая своего мнения о его очевидном желании захапать весь мир.
Он словно не заметил ехидства.
— Так и есть, но нет предела совершенству.
— Вы хотите сказать — жадности, — пробормотала Алиса и осеклась. Какое ей, в сущности, дело?
Он снова проигнорировал ее колкость.
— Строительную компанию в Америке возглавляет человек по фамилии Бушенон. Потребовалось много усилий, чтобы убедить его совершить сделку. Годы переговоров вели нас к желательному результату, и вот мы почти у цели. В следующие три недели договор должен быть подписан. Данте лучился самодовольством.
— И?.. Полагаю, это не все?
Данте уставился на нее, ловя каждое мимолетное выражение быстро меняющегося лица. В паху у него шевельнулось. Можно поклясться, что не все…
Справившись с собой, он спрятал вожделение за показным спокойствием.
— Бушенон уступает неохотно. Тем не менее он единственный, кто нам нужен. Он контролирует всего лишь одну из крупнейших компаний США, но у него есть многочисленные связи в Европе, что не менее важно для нас. Но он осторожен. Он собирается баллотироваться в американский сенат, поэтому и хочет развязать себе руки, освободившись от руководства компанией. При этом понятно его желание сохранить безупречную репутацию.
Алиса чувствовала, что утрачивает нить разговора.
— Да, но как это относится ко мне?
Ничего не ответив, Данте полез в карман и достал оттуда свернутую газету. Алиса узнала знакомое название. Сердце ее упало. Подавшись вперед, Данте положил газету перед ней. Чтобы разглядеть фотографию и прочесть заголовок, потребовалась секунда.
«Кто она, таинственная незнакомка, озарившая ад Данте?»
— О господи, — выдохнула Алиса.
— Я тоже так думаю. Вероятно, у фотографа была припрятана камера поменьше, потому что одну мой охранник у него конфисковал.
Алиса подняла глаза на Данте. Откуда набраться смелости для еще одного «мне очень жаль»? Как оправдаться, обвинив человека в преступлении, которого тот не совершал? Любые слова только ухудшали дело.
— Я не знаю, что сказать. — Алиса встала, держась за спинку стула. Почему-то вспомнилось ощущение от его губ, накрывших ее губы, прикосновение его сильного жесткого тела.
Он взглянул на нее, и у нее появилось предчувствие, что сейчас он скажет что-то такое, что ей совсем не понравится.
— Чем говорить, вы можете поступить правильно. Согласиться поехать сегодня со мной на озеро Комо в качестве моей гостьи.
— Я… как вы сказали?
— Я сказал…
— Я слышала ваши слова, — перебила она. — Но зачем я вам там?
Данте посмотрел на газету.
— Затем, что по вашей милости мы оказались сейчас в центре внимания. — Он недовольно поморщился. — В обычное время я не обращаю внимания на прессу, но, к несчастью, в данный момент это не тот случай. Бушенон принадлежит к консервативным кругам, он семейный человек и вечно упирает на то, что из всех участников сделки я один не женат. В угоду ему мы предложили всем заинтересованным лицам приехать с семьями. — Глаза его мрачно блеснули. — Он до сих пор колеблется. Хочется верить что жены и дети позволят разрядить обстановку и он примет нужное решение. Если же нет, то миллионы, потраченные на переговоры, пропадут впустую. Следовательно, поскольку эта неприглядная история попала в газеты, вы будете сопровождать меня, став моей гостьей и развеяв страхи Бушенона относительно связанных со мной сплетен.
Ее согласие он даже под сомнение не ставит. Алиса была слишком смущена, чтобы разозлиться как следует.
— Да… но не получится ли еще хуже? Я вам не жена.
Он покачал головой, воздержавшись от ответа: «Нет, потому что я не фотографируюсь с одной женщиной дважды…»
На мгновение он ощутил неловкость.
— Нет, потому что раньше я никогда не привлекал женщин к переговорам. Поэтому и он, и пресса однозначно истолкуют это как помолвку. Появись я без вас, журналисты вволю пососут моей крови, не говоря уж об отношении Бушенона.
Алиса задохнулась:
— Не ждете ли вы…
Он жестко улыбнулся:
— Не думаю, что это необходимо. Вашего присутствия будет довольно, чтобы их ублажить. До того момента, пока не высохнут чернила на договоре.
Алиса сжала руки и побледнела. Данте не понравилась собственная реакция на ее колебания. Ему как будто стало ее жаль — такой она казалась хрупкой и ранимой.
— А что… с той женщиной? — Ей вспомнилась одинокая фигура на ступенях гостиницы, опять пришло в голову, как отличается она от нее, Алисы.
Данте нахмурился, потом пренебрежительно тряхнул волосами.
— Ее нет. В моей жизни, по крайней мере.
Алиса внутренне затрепетала от его непритворно безразличного тона. В душе поднимался ужас.
— Я не могу. Мне нельзя ехать. Я должна быть рядом с Мелани. — Ее глаза смотрели с мольбой. Не может же он быть так безжалостен! — Вы сами видите, как она слаба. Мне следует как можно скорей найти работу, чтобы платить за ее лечение. Мы…
Он встал, облокотился о камин. Алиса, ненавидя его явное превосходство и холодную уверенность, вытянулась, стараясь казаться выше ростом.
— Синьор Д’Акьюани, пожалуйста, поверьте мне, я искренне сожалею, что снимок попал в газеты…
— Вы должны мне, — тихо сказал он.
Она откинула голову назад.
— Я должна вам? В погоне за деньгами вы совсем забыли о человеческих отношениях. Если не понимаете — мне надо быть с моей беременной сестрой, когда…
— Паоло с ней побудет.
Алиса замолкла на полуслове.
— Что?
— Я сказал, — терпеливо сказал Данте, — что с ней останется Паоло. Мой дом в Лондоне находится рядом с улицей Харлей. Паоло останется в Лондоне, опять начнет работать в офисе. Он всегда будет поблизости от Мелани, ей обеспечат все необходимое. Там еще есть экономка, которая проследит за этим. Наймем сиделку…
— Я сама медсестра. Кому и ходить за ней, как не мне…
Он резко оборвал ее:
— Мне казалось, вы собирались искать работу. Как вы планируете одновременно работать и ухаживать за сестрой? А найденная сиделка как раз специализируется на акушерстве и гинекологии.
Алиса отпрянула. Так все уже решено?
— Как я понимаю, все эти удобства обеспечат Мелани, если я еду с вами в Италию разыгрывать счастливую пару?
Он неопределенно пожал плечами.
— Следовательно, вы, синьор Д’Акьюани, шантажируете меня, наказывая меня и сестру?
Потемнев лицом, он оттолкнулся от камина. Не того ли она добивалась?
— Вы виновны в газетной шумихе. И, скажите-ка мне, как, обеспечивая вашей сестре роскошные условия проживания и лечения, можно ее наказывать?
— Я… — залепетала Алиса, отшатываясь. Да возможно ли пробыть в обществе этого человека больше одной минуты? — Слушайте, не надо ничего этого. Мы… мы сами о себе позаботимся. — Мысли лихорадочно сменяли одна другую. — Теперь, когда здесь Паоло, он тоже окажет Мелани поддержку. Мы подыщем жилье и, учитывая его зарплату…
— Черт! — Ее показная наивность разъярила Данте. Может, хватит притворяться? — Вы хоть представляете, сколько стоит проживание в центре Лондона? А лечение такого уровня? На протяжении четырех месяцев! А сколько он получает, вы узнавали?
Алиса жалобно помотала головой. Стыдно признаться, она боялась подсчитывать. Но ожидала, что суммы будут астрономическими.
Он вытащил из кармана листок и протянул Алисе. Она заморгала, увидев сумму — такой она даже вообразить не могла.
— Это только за необходимые посещения врача в течение месяца. Без учета ухода, если ей потребуется операция, лекарств, еды, перевозок.
Алиса тяжело опустилась на диван, Данте сел рядом.
— Паоло, дуралей, верит, что он отец ребенка Мелани, собирается разыгрывать счастливую семью…
Лицо Алисы окаменело.
— Можете сейчас думать, что хотите, но наступит день, когда вы вынуждены будете признать свою неправоту.
— Не она одна такая, — хмуро заявил Данте. — Пока он не уехал, они встречались, а после она стала встречаться еще с кем-то. А попавшись, решила воспользоваться шансом…
— Его отослали… — начала Алиса, но он опять не дал ей закончить:
— Я сказал, что пока готов потакать им.
Если взамен получу тебя…
— Паоло согласился отложить женитьбу до рождения ребенка — с тем, чтобы после родов его отцовство было установлено… если они не передумают до тех пор. А пока они могут считать себя помолвленными и получат возможность пожить вместе. Думаю, вы и сами видите преимущества данного подхода.
Алиса вдруг сообразила еще кое-что:
— Почему, услышав имя Мелани, вы не упомянули Паоло? Вы знали, что они встречаются.
Он поднялся и принялся расхаживать взад-вперед по комнате.
— Потому что, когда вы явились со своими крикливыми обвинениями, я решил, что Мелани хочет захомутать меня. О Паоло речь не шла. Становилось очевидно, что она решила — из меня можно извлечь больше, а вы ее поддержали… но тут, как глупый щенок, готовый все взять на себя, объявился Паоло.
— Возможно, он объявился потому, что узнал о ее беременности, и приехал быть с ней рядом, — бескровными губами прошептала Алиса. — Вы страшно циничны.
— Я не циник, Алиса. Реалист. Вот почему я собираюсь разобраться в ситуации лично. И, учитывая предстоящее подписание договора, проследить, чтобы история с фотографией в газетах не получила продолжения.