Вышло так, что карты сам себе он раздал неважные, поэтому поспешил поскорее выйти из игры – не победив, но и не проиграв.
На этот раз удача улыбнулась Стасу, а проиграла Диана, сразу предупредившая:
– Голой прыгать в реку – даже не проси!
Стас кивнул.
– Окей, тогда засоси Марсика!
Оскар ещё никогда не видел у Толи таких глаз, тот посмотрел на Стаса как на своего злейшего врага и сказал:
– А ничего, что Марсель встречается с Клариссой?
Стас отмахнулся.
– Да они не встречаются, просто сидят рядом на бревне. А это – просто игра. – Он махнул большой ручищей на палатку. – Так и быть, можете уединиться. Ди, я тебе доверяю.
Диана поднялась и театрально протянула руку Марселю. Тот нерешительно посмотрел на её руку, затем покосился на сидящую рядом с неестественно прямой спиной Клариссу и пробормотал:
– Это всего лишь игра, да?
Кларисса опустила глаза и ничего не ответила, а Ди возмутилась:
– Я долго буду стоять с протянутой рукой, как нищий на паперти?
Марсель решительно встал, и они с Дианой пошли в палатку.
Оскар наклонился, чтобы заглянуть в глаза Клариссе, и на мгновение увидел в них влажный блеск, – у него сердце сжалось от сочувствия. Но в другое мгновенье он натужно рассмеялся и сказал:
– Не плачь, солнышко, ну хочешь, чтобы тебе не было обидно, тебя поцелую я? – И он наклонился к ней и вытянул губы. – Я очень хорошо целуюсь, тебе и не снилось!
Кларисса немного отклонилась и едва слышно сказала:
– Спасибо, не надо.
Толя посмотрел на друзей и вздохнул, проворчав:
– Медуза живёт без мозгов шестьсот пятьдесят миллионов лет.
Оскар со Стасом уставились на него.
– Это ты сейчас к чему сказал? – уточнил Стас.
Толя пожал плечами.
– Да так…
Кларисса встала.
– Я устала, пойду спать. Всем доброй ночи.
И она ушла. Парни переглянулись. Оскар бросил колоду на бревно. Играть в карты ему наскучило.
В палатке было темно. Диана нащупала фонарик, поднесла снизу к подбородку и включила. Марсель сидел перед ней на коленях, и в его карих глазах плясали золотистые блики.
Диана улыбнулась:
– Тебе ведь хочется меня поцеловать?
Марсель смотрел на неё, не сводя глаз, и после томительного молчания кивнул.
– Да, наверно… да.
– А как же быть с тем, что я не твой тип?
– Не знаю.
– И тебя не беспокоит, что идеальная Кларисса Маршал сейчас… – Она не договорила, потому что Марсель оборвал:
– Беспокоит.
– Ты уже целовал её? Вижу, нет, не целовал. А раз так, то вроде и не обещал ничего. Правильно?
– Нет, не правильно, – мотнул головой Марсель. – С такими девушками, как Кларисса, обещания дают не поцелуями. С такими… – он замолк, – хотя с какими это «такими», хм, Кларисса Маршал – одна на миллион!
Диана выключила фонарь, и их окутала густая, непроглядная темнота.
– Так почему ты здесь?
– Может, потому, что ты ведьма? – выдохнул он. – А может, потому, что я дурак! Что тебе больше нравится?
– Значит, вот как: целоваться хочешь со мной, а боготворишь Маршал? Как думаешь, её это устроит?
Он тяжело вздохнул.
– Мы здесь, чтобы говорить о Клариссе?
– Мы здесь, чтобы выяснить, зачем здесь ты.
– Интереснее другое, – усмехнулся Марсель, – зачем тебе это? Уязвлённая гордыня? Не можешь забыть, что я сразу не упал к твоим ногам с признанием в любви?
Диана негромко засмеялась.
– Это же игра. Так мне поцеловать тебя? Или просто соврём, что поцеловала? – Она подвинулась к нему ближе и прикоснулась к груди. Под ладонью бешено билось сердце. Её рука скользнула по его шее на затылок, и пальцы запутались в жёстких кудрявых волосах.
– Врать нехорошо, – он осторожно привлек её одной рукой к себе.
– А быть лицемером?
Их лица были так близко, что губы обжигало дыхание. Но Диана не делала решающего движения навстречу Марселю. Он тоже медлил. И наконец сказал:
– Быть лицемером ещё хуже. Врун, лицемер… знаешь, пожалуй, для меня это слишком много. – Он отстранился и быстро вылез из палатки.
Диана вышла из палатки следом за ним. Они молча постояли и, не сговариваясь, пошли к костру.
– За то время, которое вы там пробыли, можно было не только поцеловаться, но и роту детей настругать, – тоном папаши проговорил Оскар.
– Ничего не было, – сказал Марсель и посмотрел на пустое место, на котором раньше сидела Кларисса.
Стас приподнял брови, затем покачал головой.
– Ну ты дура-а-ак…
Толя был с ним солидарен, пробормотал:
– Клара тебе всё равно не поверит, что ничего не было, раз ты в палатку ушёл, а свой шанс поцеловать Диану ты профукал. Глупо вышло.
Марсель пожал плечами.
– Я поговорю с Клариссой, уверен, она меня поймёт.
Диана ухмыльнулась.
– Да что там Кларисса, лишь бы ты сам себя понимал. – Она взмахнула рукой и, объявив: «Я спать, мальчики!» – удалилась.
Девушка подошла к палатке, где ей предстояло ночевать с Клариссой Маршал, и, негромко пропев: «Тук-тук-тук», – забралась внутрь, подсвечивая себе телефоном.
Кларисса лежала, укутавшись в спальник и отвернувшись к стенке, делая вид, что спит. Но по неровному дыханию Диана быстро определила, что соседка притворяется.
– Можешь не делать вид, будто заснула за десять минут и тебе наплевать, что я думаю о способностях твоего парня к поцелуям!
– Он не мой парень, – негромко отозвалась Кларисса. – И ты права, я не сплю. Пытаюсь уснуть. Доброй ночи.
Диана хмыкнула, повторив:
– Доброй ночи? Боже! Ос, конечно, говорил, что ты того… но даже моему братцу не удалось передать реальный масштаб бедствия!
Кларисса не сразу нашлась с ответом, но спустя мгновение наконец проговорила:
– А ты предпочитаешь, чтобы я сказала: «Бай-бай, замолчи и дрыхни?» К такому ты привыкла в спецшколе?
– О-о-о… – всё, что смогла выдать Диана. – Ты просто потрясла меня своим бескультурьем, где тебя только воспитывали!
– Прости, я… – Кларисса повернулась, а Диана не выдержала и расхохоталась. Отсмеявшись, она сказала:
– Ты чокнутая, но забавная. И даже умеешь быть язвительной. Разумеется, в меру. Про спецшколу это ты здорово ввернула.
Соседка помолчала, а затем легла на спину и тихо промолвила:
– Нет, не здорово, такие слова не делают чести тому, кто их произносит. Такое говорят не подумав, чтобы сделать неприятно человеку – быстро и эффективно. Я просто устала и…
– Расстроена? – предположила Диана.
Кларисса лишь пробормотала:
– Это не оправдание, конечно. Моя бабушка говорит: люди часто оправдывают свою грубость плохим настроением, но настроение меняется, а неоправданная грубость быстро становится образом жизни.
Диана оперлась на локоть, всматриваясь в темноту, отделяющую её от соседки.
– Тебе нравятся его поцелуи?
– Что?
– Его поцелуи.
– Мы не… – она умолкла. – Я не думаю, что нам следует подобное обсуждать.
– Почему нет?
– Это неприлично.
– Я на твоём месте целовалась бы с ним, пока губы не опухли бы и не заболел язык!
Кларисса хмыкнула.
– На моём месте? Разве ты не побывала на нём сегодня? И как он там… твой язык?
– Мне нравится.
– Что именно?
– Как ты сердишься.
Кларисса отвернулась, натянула спальник на голову и холодно сказала:
– Доброй ночи, Диана.
Диана улыбнулась, выдержала томительную паузу.
– Если тебе все ещё интересно… мой язык совсем не устал.
– Рада за него. Мне не хотелось быть невежливой, но… иди к чёрту!
– Марсель сказал мне любопытную вещь. – Диана подождала, когда Кларисса спросит, какую именно. Но вопроса не последовало, и она продолжила: – Говорит, что ты одна на миллион. И разрешил подышать мне с ним одним воздухом, так щедро с его стороны!
Кларисса зашевелилась и, кажется, обернулась.
– Правда? Он так сказал? И вы не целовались?
– Да. Да. Нет.
Девушка вздохнула с облегчением, в её голосе зазвучали радостные звонкие нотки.
– Но зачем он пошёл с тобой?
– А вот мы и подобрались к самому интересному… Доброй ночи, Кларисса! – Диана зарылась поглубже в спальник и отвернулась.
Кларисса больше с ней не заговорила, но Диана слышала, как та долго ворочалась, прежде чем дыхание соседки стало ровным.
Сама Диана заснула лишь через полчаса, а всё это время просто лежала с закрытыми глазами и старалась ни о чём не думать.
Раньше, когда дома было всё в порядке, пока мама была жива, пока папа не превратился в фанатичного тирана, а Оскар не очерствел, Диана любила перед сном планировать. Она всегда в мельчайших деталях представляла идеальный завтрашний день. А когда он наступал, пыталась жить по этому плану. Это не означало, что в её жизни не было спонтанности, ещё как была. Диана, точно яркие нити, вплетала события и людей, возникших на её пути благодаря спонтанности, в светлое полотно своего идеального дня. В её жизни всё шло как надо. Казалось, так и должно быть, так будет всегда.
И когда её мир вдруг рухнул в одночасье, Диана долго и тщетно искала причину. Ту самую чёрную нитку на полотне того рокового идеального дня. Была ли она случайной? Или всё закономерно? И любое светлое полотно неминуемо однажды будет заляпано чёрной грязью. Она так и не нашла ответа.
Но теперь, прежде чем заснуть и окунуться в мир своих чёрных снов, Диана больше не планировала, не искала причин и следствий, она лишь старалась ни о чём не думать.
Кларисса проснулась от вскрика. Она открыла глаза и нащупала свой телефон, включила экран, рассеивая полумрак палатки.
Диана лежала на животе и тяжело дышала, вцепившись в край спальника. Её лицо было мокрым от слёз.
Кларисса разобрала в её невнятном бормотании «отпусти».
Она потормошила Диану за плечо, и та резко дёрнулась и открыла глаза. В её глазах и в выражении лица было столько ненависти, что Кларисса испуганно отползла в свой угол, выдохнув: