– У всякого благородства порой кончается терпение, – прошептала Кларисса. – Я виновата перед Оскаром и перед тобой…
– Такие, как ты, никогда не будут жить в мире с такими, как мы.
– Неправда! Ты говоришь, тебе безразлично, сколько боли ты причинишь окружающим? Но это ложь! Почему ты не пошла к своему отцу и не сказала, что с тобой сделали в спецшколе по его же вине?
Диана разочаровано покачала головой.
– Я поступила глупо, что доверилась тебе. Будь на твоём месте другая, Клара… – Она не договорила и пошла прочь.
– Диана, подожди, – Кларисса распахнула калитку, – скажи Оскару…
Диана обернулась.
– Не надо. Для тебя это была попытка отомстить Марселю, а Ос в тебя влюбился, и ему ваш поцелуй обойдётся очень дорого!
– Ты не права! – прокричала Кларисса. – Он сам сказал: «Забудем»! Для него это значило не больше, чем для меня.
Диана закатила глаза.
– Такая умная… и всё-таки дура.
Марсель проснулся оттого, что в лицо из окна светило солнце. Он повернул голову и увидел сидящую на стуле с комиксом в руках Диану. На ней была серая футболка, чёрные джинсы, а ноги в красных носках Ди пристроила на край его койки.
– Привет, – попытался он улыбнуться.
– О, восставший из мёртвых, – проворчала она и отложила комиксы на тумбочку.
– А книг ты не читаешь? – поинтересовался Марсель.
– Ты меня с кем-то путаешь, – беззлобно фыркнула она.
Они умолкли, неотрывно глядя друг на друга.
– Диана… – вымолвил он, – я…
– Не стоит. Я знаю.
– Стоит. Не знаешь. Я люблю тебя. – Он протянул к ней пальцы и хотел взять за руку, но Диана не позволила, оттолкнулась ногами от койки и отъехала немного на стуле.
– Во-первых, это было глупо! О чём ты думал, когда попёр против боксёра и просто отморозка?
– Я не думал, Ди, не мог ни о чём думать! Мне просто хотелось их убить!
– Но чуть не убили тебя.
– Что с ними? Неужели на них ни царапины?
Диана сжалилась.
– Ну, пара царапин вроде бы есть, – она вздохнула. – Их переводят в закрытую колонию.
– Значит, всё не зря! – обрадовался Марсель. – Больше этих уродов рядом с тобой не будет!
Девушка безразлично пожала плечами.
– Не эти, так другие.
– Ты как будто и не рада! – Он с большим трудом сел. Рёбра от каждого вздоха пронзала боль. У него была сломана рука в двух местах, сломаны три ребра и всё тело покрыто синяками. Но Марсель чувствовал себя невероятно счастливым, видя перед собой Диану.
– Не знаю, – откровенно призналась Ди.
Он с надеждой посмотрел на неё.
– Я сказал, что люблю тебя…
– Может, поговорим, когда ты выздоровеешь? – предложила она.
– Ладно, – согласился он, но им овладело нехорошее предчувствие. Она же взяла с тумбы пакет и достала из него апельсин.
– Почему больным носят апельсины? – как можно веселее полюбопытствовал Марсель.
– Говорят, раньше за ними нужно было отстоять в очереди два часа. Ну и в них полно витамина С. – Диана кинула ему апельсин, и он поймал его здоровой рукой. – А вообще есть в том смысл! Представь, лежишь ты тут, скука смертная. А пока почистишь этот несчастный апельсин, полдня пройдёт. Полезно, вкусно, и время скоротал.
Как же сильно она отличалась от Клариссы. Та, навестив его вчера, предусмотрительно принесла ему питьевой йогурт с удобной крышечкой и персики, которые сама помыла. А Ди была другая – спонтанная, бесшабашная и такая живая, настоящая. С ней он никогда не знал, чего ждать.
Марсель покрутил апельсин. Как его очистить одной рукой, он и в самом деле не знал.
Диана посмеялась, забрала у него фрукт и принялась чистить. Затем разделила на дольки, как мандарин, перебралась поближе к изголовью и положила одну дольку Марселю в рот.
– Покормлю тебя, мой однолапый забияка!
Он с наслаждением закрыл глаза и приоткрывал рот, когда его губ касалась очередная долька апельсина. Он никогда ещё так не любил апельсины.
От близости этой девушки и ароматного запаха у него кружилась голова. Конечно, Марсель предпочёл бы касаться её губ, а не долек апельсина. Но поскольку Ди не делала попыток его поцеловать, он радовался и тому, что она кормит его. Из её рук он, точно пёс, готов был взять даже тушёную морковь, которую ненавидел.
– Чего улыбаешься?
Марсель приоткрыл один глаз.
– Ты любишь тушёную морковь?
– Хм…
– Моя мама её готовит. Терпеть не могу!
– Будь моя мама жива, я бы съела даже приготовленных ею тушёных хомяков!
Она очистила и скормила ему второй апельсин, а потом засобиралась домой: выкинула шкурку в ведро, вытерла руки салфеткой и встала со стула, отвесив поклон:
– Отчаливаю! Держись молодцом! И я принесу тебе в следующий раз твоего родственника – «Сникерса»!
– Лучше апельсинов снова. – Поняв, что она сейчас уйдёт, Марсель не выдержал и попросил: – Ди, скажи всё как есть! Сейчас!
Она замерла, нервно покрутила в руках пустой пакет и со вздохом села на стул, её взгляд некоторое время блуждал по палате, а потом она заговорила:
– Никто никогда не делал для меня того, что сделал ты, Марсель.
Он улыбнулся и выпалил:
– Я готов драться за тебя хоть каждый день, лишь бы… – Он умолк, заметив, что она качает головой.
– Я ведь не о драке, Марс.
– А о чём?
– После того, что со мной случилось, мне казалось, я никогда и никого не полюблю. Сердце точно в броню оделось, такая вот… метафора. Но появился ты, и я… – на её лице возникла необыкновенно нежная улыбка, – я влюбилась в тебя, и броня… – Диана показала пальцами обеих рук взрыв. – Мне так хотелось, чтобы ты полюбил меня в ответ, но ты упирался и всё твердил, что тебе нужна лишь Клара.
– Ошибся.
– Все мы были немного очарованы ею. Я ведь в тебя и влюбилась отчасти потому, что тебя выбрала идеальная Кларисса Маршал. Ты по определению не мог быть плохим. – Диана помолчала и нехотя призналась: – Сколько раз я думала увести тебя у неё и ни о чём не жалеть, наплевать на Маршал. Не смогла. С кем угодно, но не с ней.
Он слушал её и с замиранием сердца ждал, когда же прозвучит «но», которое разрушит надежды, возникшие благодаря всему уже сказанному. Диана поднялась и прошлась к окну.
– Желание заполучить парня девчонки, которой восхищаешься, это, наверное, из-за комплексов. Я некоторое время думала, что недостойна тебя. А когда ты влюбился в меня, тогда я по-настоящему освободилась. Прошлое перестало иметь значение. – Она вернулась к койке и присела, коснувшись руки Марселя. – Спасибо тебе.
– За что?
– За то, что влюбился в меня, хоть я и не твой тип.
– Ты говоришь о любви и благодаришь за мою любовь, – тихо сказал Марсель, – а у меня ощущение, словно ты прощаешься.
– Так и есть. Для меня ты навсегда останешься парнем Клариссы Маршал. Ты освободил моё сердце, но, пока мешкал, оно рассмотрело другого.
– Хочешь сказать, ты в кого-то влюбилась? – потерянно спросил он.
Диана с трудом сдержала счастливую улыбку.
– Да, Марс.
Повисло молчание. Диана поднялась.
– Я пойду.
Когда она уже взялась за ручку двери, Марсель осторожно спросил:
– Как там Оскар?
Не оборачиваясь, она сказала:
– Не слишком хорошо. Скверно. А ты чего ждал, когда подставлял его?
Он не ответил, задал вопрос, который мучил его всю их встречу:
– Ты даже не попросишь меня признаться, чтобы Оскара не отправили в спецшколу?
– Нет, – всё так же не оборачиваясь, обронила она.
– Почему?
– Оскару уже не помочь. Ты не поможешь.
– Но если объяснить всё полиции! – повысил голос Марсель.
Она всё-таки посмотрела на него через плечо и грустно улыбнулась:
– Нет страшнее полиции, чем наш с Оскаром родной отец.
И Диана ушла.
Марсель с большим трудом, превозмогая боль в рёбрах, поднялся и подошёл к окну.
У больницы стояла машина Толика. Толя не поднялся в палату, а значит, презирал его настолько, что не хотел ни видеть, ни слышать. Марсель окончательно и бесповоротно потерял его уважение, собственно, как и уважение Стаса наверняка.
«Поделом мне», – подумал Марсель.
Сейчас, когда ярость на Оскара и Клариссу поостыла, он осознал всю чудовищность своего поступка. Он сходил с ума по Диане, поцеловал её в конюшне, а, увидев предательство Клариссы, взбесился так, словно его обокрали.
Возможно, будь на месте Клариссы другая девушка, он бы лишь порадовался, что желание расстаться оказалось обоюдным. Но в случае с Клариссой он чувствовал себя униженным, обманутым и брошенным. Оскару досталось то, чего Марселю получить не удалось. Он благоговел перед Клариссой, боялся сжать её руку слишком крепко, обращался с ней как с принцессой. А апофеозом их целомудренных и высоких отношений стала безобразная сцена в канаве. И с кем? С Оскаром Касперских! С тем, кто вместо ухаживаний дал ей по голове веслом.
Как после такого не почувствовать себя оплёванным?
Из больницы вышла Диана.
Марсель прижался разгорячённым лбом к холодному стеклу.
Она могла принадлежать ему, но в погоне за выдуманными идеалами он так глупо упустил её. Испугался сделать выбор в пользу девушки, которая не вписывалась в его представление о второй половинке. Он не знал, как её представить маме…
«Идиот», – с горечью прошептал парень.
Диана добежала до автомобиля и скрылась в нём. Она уехала, а он ещё долго смотрел на опустевшую парковку.
Оскар вошёл в кабинет директора, но, заметив сидящего на стуле Марселя с загипсованной рукой, остановился в дверях.
Директор, мужчина лет сорока, в очках и с залысинами, кивнул.
– Проходи, Оскар.
Оскар вошёл и плюхнулся на стул, предварительно отодвинув его подальше от места, где сидел Марсель.
– Ну что, молодые люди, – начал директор, – устроили вы нам пару весёленьких недель!
– Я как раз хотел всё объяснить, – подал голос Марсель.
– Избавьте меня, молодой человек, от своих объяснений! Кларисса Маршал и нам, и полиции уже всё объяснила. – Он устремил взгляд в потолок. – Подумать только, такую ученицу испортить!