Диана отмахнулась.
– Давай без этих твоих церемоний, – она устроилась в кресле, закинула ногу на ногу. – Я чего пришла, поблагодарить хотела.
– Не за что. Разве не ты мне сказала, что я всюду виновата.
– А разве ты поступила так, как поступила, лишь потому, что я тебе указала на твою вину?
– Нет.
– Ну, вот видишь, – обрадовалась Диана. – Ты просто такая. Поступать правильно – в твоей голубой крови.
Кларисса опустилась на кровать, возразив:
– Никакая она не голубая. И знаешь, я хотела тебе сказать в прошлый раз, но ты ушла…
– О, давай, говори сейчас, я вся внимание! – откинулась она на спинку кресла.
– Ты пыталась доказать мне, будто мои поступки хуже, чем твои, лишь на том основании, что у меня якобы врождённое благородство, а у тебя его якобы нет. Так вот, я не согласна с тобой!
– Да? И что?
– Ничего, – растерялась Кларисса. – Одни благодаря созданной годами репутации хулигана могут совершать любые пакости, а другие, кто берёг свою репутацию, чуть оступившись, тут же удостаиваются всеобщего ледяного презрения! Разве честно?
– Нет, – легко согласила Диана.
Кларисса выжидающе на неё смотрела, но гостья молчала.
– И это всё? – не выдержала Кларисса.
– А чего ты ждала? Ты права, Клара. Жизнь несправедлива, – пожала плечами Ди. – Ты не первая, кто это заметил.
– Да тебе же всё равно, – горестно прошептала Кларисса.
– Клара, давай так! У тебя есть конкретные предложения по улучшению этого мира? Нет?
Кларисса опустила глаза и тяжело вздохнула:
– Когда-то я думала, если начать менять мир с себя, это что-то изменит, но оказалось, где я и где мир…
Диана перестала улыбаться.
– А я думаю, Клара, мир вокруг тебя! Просто ты хочешь слишком многого и не замечаешь, как меняешь то малое, что не кажется тебе существенным, а на деле – и есть тот самый мир… который так нуждается в тебе! – Она задумчиво покусала губу. – Кстати, что ты сказала нашему с Осиком отцу?
Кларисса уставилась в одну точку, а на покашливание Дианы моргнула и негромко промолвила:
– Я сказала ему, что он чудовище. И что, потеряв жену, он не заметил, как потерял свою дочь, а теперь точно так же не заметит, как потеряет сына…
В комнате повисла тишина.
Диана поднялась и, проходя мимо Клариссы, коснулась её руки, прошептав: «Спасибо!» Затем надела ботинки и подошла к окну.
– Может, через дверь будет удобнее? – не слишком надеясь на успех, предложила Кларисса.
Но Ди уже села на подоконник и перекинула через него ноги, а обернувшись через плечо, бросила:
– Звони, Клара, если надумаешь менять мир или просто станет скучно!
– Хорошо.
– Не «хорошо», а «я позвоню тебе, Ди!».
– Я позвоню тебе, Ди! – с улыбкой повторила Кларисса.
– Так-то! В конце концов, это ведь ты придумала, что мне нужна подруга. С кем бы я могла смеяться над своей жизнью.
– Да… но жизнь у тебя оказалась несмешной!
Диана поморщилась.
– Будем смеяться над твоей.
Она скрылась за окном, ловко спустилась вниз, придерживаясь за водосточную трубу, пробежала по газону до ограды и перемахнула через неё.
Кларисса недолго постояла у окна, глядя на проезжающие машины. Ей даже себе было сложно признаться, как тяжело она переживала ссору с Дианой. Куда легче она приняла предательство Марселя. Может, потому, что давно подозревала о его увлечённости Дианой и постоянно находилась в режиме ожидания? Было невозможно не заметить все эти его особенные взгляды. Он мучился. Одно ей так и осталось неясным – зачем?
Девушка написала ноготком на запотевшем стекле букву М, которая превратилась в Д, а после провела ладонью, стирая надпись.
Не успела Кларисса вновь устроиться поудобнее с книгой, как в дверь раздался стук, на пороге возникла бабушка, неодобрительно сообщившая:
– Кларисса, к тебе гость.
– Где?
– В гостиной ждёт. День визитов.
– О чём ты? – пролепетала Кларисса. Бабушка перевела взгляд на ковёр со следами обуви. Девушка в очередной раз убедилась, что бабушка всегда знает больше, чем говорит. И почувствовала необходимость объясниться:
– Я позже уберу, бабуль. Ко мне приходила Диана.
– А дверей, конечно, в двадцать первом веке не существует.
Девушка смутилась.
– Диана подумала, что ты её не пустишь, как не пустила вчера Оскара.
– Оскар Касперских и его сестра – дурная компания, – отчеканила бабушка.
Кларисса покорно кивнула, и бабушка удовлетворённо улыбнулась.
– Такие мальчики до добра не доведут!
Бабушка уже взялась за ручку двери, когда у девушки вырвалось:
– А какие доведут?
Алисия обернулась, смерила внучку внимательным взглядом.
– Достойные, полагаю!
– И где же они? Что такое достойные? Вежливые, хорошо одетые, образованные? Такие, да?
– Мне не нравится твой тон, Кларисса.
– Ответь на мой вопрос, бабушка!
– Я сомневаюсь, милая моя, что в силу возраста ты способна определить достойного.
Кларисса, шумно вздохнув, выпалила:
– А кто способен? Твой отец определил? Ты была счастлива с дедушкой?
Ответ она знала, тётя Леонида однажды рассказала, что муж бабушки только и делал, что таскался по женщинам, играл на деньги, пил и частенько поднимал руку на жену и сына.
Алисия молчала, а девушка дрогнувшим от обиды голосом прошептала:
– Я думала, бабушка, что встречаюсь с достойным, но он променял меня на Диану Касперских, которую все считают дурной!
– И ты после этого принимаешь её у себя! – возмутилась бабушка. – Да если бы я знала! Ноги её больше не будет…
Клариссе хотелось закричать, но она сдержанно сказала:
– Диана Касперских, бабушка, сильная личность, я ею восхищаюсь! Да, в ней нет того лоска, который часто ошибочно принимается за достоинство, но хватит с меня напускного лоска. За ним я Марселя и не разглядела.
Несколько секунд бабушка с внучкой смотрели друг на друга, а потом Алисия коротко кивнула и промолвила: «Невежливо заставлять гостей, даже недостойных, так долго ждать!» – и ушла.
«Недостойных?» Сердце бешено застучало, по телу разлился жар. Бой был выигран, следовало ли ждать войны?
Кларисса подскочила к зеркалу, прошлась по волосам щёткой, поправила голубое домашнее платье и потёрла пальцами щёки, чтобы не быть такой бледной.
Когда бежала по лестнице, сердце пело под стук её шагов. Но стоило распахнуть дверь в гостиную, как сердце разочарованно смолкло, оборвав свою счастливую песнь.
На софе сидел вовсе не Оскар, а Марсель. Он поднялся при виде Клариссы.
– Здравствуй, – выдохнула Кларисса, но так и не смогла заставить себя улыбнуться.
– Ты не хочешь прогуляться? – предложил он.
– Да, почему бы и нет!
Она быстро поднялась в свою комнату, переоделась в голубые джинсы, чёрный свитер и уже через десять минут вышла с ним за ворота. Соблюдая дистанцию, они зашагали по пятнистому от листьев тротуару.
Марсель молчал, Клариссе самой приходилось выдумывать темы для разговора: о школе, о лошадях его дяди, о погоде. Парень лишь невпопад кивал.
Но внезапно Марсель перестал качать головой на все её слова, остановился и, взяв её за руки, выпалил:
– Да плевать мне, что завтра дожди!
Кларисса вздрогнула.
– Я пыталась…
– Я знаю. Ты чудо! И мне так жаль, что я мучил тебя неопределённостью.
– Мы виделись в больнице, почему ты сейчас решил это сказать? – насторожилась девушка.
– Есть причина.
– И какая же?
– Боюсь, другого случая что-то сказать тебе уже не будет. Отец вернулся с гастролей, он забирает нас с мамой во Францию.
– И надолго?
Он чуть приподнял плечо.
– На год, два, навсегда. Не знаю. Мы уезжаем на следующей неделе.
– А Диана знает? – против воли вырвалось у Клариссы.
Марсель попытался улыбнуться, но губы лишь дрогнули.
– Нет. Ей всё равно.
– Уверена, это не так.
– А ты знаешь, что она влюбилась?
– Правда? В кого?
– Не спрашивал.
Они помолчали. Марсель попросил:
– Не будем о ней. Мне бы хотелось, чтобы у тебя обо мне остались хорошие воспоминания, но после того, как я поступил…
– Всё в порядке. Я забыла, – заверила Кларисса. Её сердце о нём больше не болело, любовь капля за каплей была выжата из него, и в нём осталась лишь тень былой нежности к этому красивому темноглазому юноше.
Он смотрел на неё с благодарностью, а потом предложил:
– Погуляем ещё? – И, тихо рассмеявшись, добавил: – Будет что вспомнить. Однажды расскажу своим внукам, как гулял по городу с девушкой, которая была точь-в-точь принцесса из диснеевской сказки.
Они гуляли, болтали, смеялись так, словно не было этой восхитительной и такой горькой для них всех осени.
А на прощание Марсель сказал:
– Я, наверное, всю жизнь буду жалеть, что не узнал твоих поцелуев.
Кларисса почувствовала, что краснеет.
– Я ждала…
– Мне совесть не позволяла притронуться к тебе, зная, что не могу быть до конца честным.
Девушка улыбнулась.
– Совесть… она такая.
Кларисса шла домой одна. Она попросила Марселя не провожать её. Подходя к воротам, девушки увидела такси и чемодан, стоящий на земле. Ещё не веря своим глазам, она остановилась. Казалось, сердце замерло вместе с ней. А потом Кларисса услышала родные голоса и уже через мгновение оказалась в крепких объятиях родителей. Мама шептала: «Какая красавица», «Солнышко моё», папа удивлённо повторял: «Как ты выросла, совсем взрослая!»
– Почему вы приехали раньше? – воскликнула Кларисса.
Родители переглянулись.
– Ну как же, – растерялась мама, – тётя Леонида позвонила нам, и мы тут же примчались!
Отец погладил Клариссу по щеке.
– Она сказала, какой-то скверный мальчишка разбил тебе сердце!
Кларисса недоверчиво покачала головой и обняла родителей.
– Мама, папа, да я его уже собрала – сердце моё! Всё хорошо! Но как же замечательно, что вы здесь!