— Какой?
Он вглядывался в ее лицо, изредка задерживаясь на губах:
— Я никогда не видел тебя такой спокойной и довольной. Ты в самом деле счастлива?
Тамара кивнула. Она действительно никогда и нигде не чувствовала себя так безмятежно, как на пляже Колва.
— Нет, здесь что-то большее, — задумчиво протянул Этан.
Он был прав. В Мельбурне, после смерти Ричарда, Тамара тоже осталась одна, но тогда все обстояло иначе. Ее затянул водоворот похорон и бесчисленных поездок к адвокатам. Она захлебывалась в потоке бумаг, да еще пришлось разбираться с красоткой Соней, подружкой Ричарда.
А здесь она могла быть самой собой.
Она улыбнулась:
— Ты, наверное, считаешь, что хорошо меня изучил, да?
— Я смело могу утверждать, что здесь ты чувствуешь себя комфортно.
— Это из-за места. — Она показала на бесконечные пески, мерцающее море, небо в пурпурных полосах, усыпанное бриллиантами звезд.
— Я очень рад за тебя, Там. Очень рад.
Она понимала, что Этан говорит искренне, и за это полюбила его еще больше. Тамара призналась себе, что тосковала по нему.
И вот он здесь, со своей лихой пиратской улыбкой, в шортах цвета хаки и белой футболке, подчеркивающей загар. Этан Брукс был великолепен. Молодая женщина надеялась, что, приехав сюда, он выразит готовность заняться изучением той искры, которая то и дело мелькала между ними.
— Ты так смотришь… — произнес он.
Испугавшись, что покраснеет, она вздернула брови:
— Я?
Этан наклонился и поцеловал ее:
— Ага. И сияние твоих прекрасных глаз говорит, что у меня есть шанс.
— Только если тебе повезет.
Взглянув на обиженное лицо Этана, Тамара засмеялась, выскользнула из его рук, подобрала длинную юбку и кинулась бежать по песку. Он бросился за ней.
Она никогда не чувствовала себя такой беспечной, такой непосредственной и искренней. И если Колва оказал такое волшебное влияние на Тамара, что этот пляж сделает с мужчиной, который ухватил ее и уронил на песок возле самой хижины?
— Эй, не смей отрабатывать на мне свои приемчики, — предупредила женщина.
Она опиралась на его грудь. Их тела разделяли всего две тонкие ткани: шифон и хлопок. Озорная улыбка замерла у нее на губах, потому что у Этана вдруг потемнели глаза.
— Я пошутила.
Тамара испытала разочарование, когда он поднялся и потянул ее за собой:
— Учти, мое самолюбие легко ранить, так что будь со мной поласковее.
Молодую женщину не обманула мелькнувшая на губах Этана улыбка. Уж очень она была печальной.
— Буду иметь в виду. — Тамара показала на хижину. — Может, ты станешь менее чувствительным, если закинешь в свою бездонную бочку побольше еды?
Этан сразу оживился. Она рассмеялась и открыла дверь:
— Кухня — слева. Ужин нужно только разогреть. Я быстренько приму душ, и мы поедим.
— Правильно. Увидимся через десять минут.
— Через пять, — возразила Тамара. — Я тоже проголодалась.
Этан схватил ее руку, поднес к губам и запечатлел на ладони горячий, обжигающий поцелуй:
— Я правда очень рад, что приехал.
— И я, — пробормотала женщина. Поцелуй жег руку. Она сжала пальцы и медленно, не сводя с него глаз, направилась в ванную. Закрыв за собой дверь, она всем телом привалилась к ней. Сердце прыгало в груди, гормоны вели себя просто неприлично.
Привлеченный запахом рыбы, лука и имбиря, Этан вошел в крошечную кухню. Если учесть, что он несколько дней не мог ничего есть, то сейчас чувствовал себя настоящим хищником. И не только по отношению к еде. Как только он увидел Там, его охватило желание, да такое мощное, что Этан уже не понимал, как он отпустил ее в Дели.
Когда она, сияя, бросилась к нему, все его сомнения смыло, словно вечерним отливом.
Этан не считал себя романтическим парнем — женщины, которым нравилось появляться на людях с миллиардером, не оставляли места для романтики. Но если бы он все же был склонен к ней, то признал бы, что их сегодняшняя встреча являла собой превосходную картину, достойную того, чтобы в будущем поведать о ней детям и внукам.
Стоп!
Этан замер. Как получилось, что он подумал о детях?
Наверное, это голод повлиял на него. Направившись к холодильнику, он извлек из него блюдо с рыбой, заправленной карри, миску с приготовленным на пару рисом и салат райта из свежих помидоров, огурцов и лука, залитых несладким йогуртом.
Этан поставил рыбу разогреваться. Он удивился при мысли о том, что ни разу за весь день не вспомнил о своей драгоценной «Амброзии».
Занимаясь ресторанным бизнесом, он с удовлетворением наблюдал, как его детище постепенно занимает ведущие позиции, однако никогда не забывал, из каких низов поднялся.
Этан помнил, как крутился возле задних дверей «Ma Пти» в надежде обнаружить что-нибудь съестное, как попал под крыло великого Арно Фурье и прошел обучение в его ресторане. Как работал по восемьдесят часов в неделю и каждый цент откладывал на свой первый ресторан, а потом и на ресторанную сеть. Он еще помнил парнишку с грязью под ногтями, выискивавшего на свалке заплесневелые булочки. Помнил постоянное чувство голода.
Почему бы не рассказать Там правду?
Они говорили о ее семье, ее карьере, но Этан старательно избегал любых вопросов о себе. Он боялся испортить свой имидж в ее глазах.
Почему? Чего он стыдится? Боится, что она будет смотреть на него свысока?
Да, черт возьми! Чем меньше говорить о своем постыдном прошлом, тем лучше. Он будет последним дураком, если даст ей хоть малейший повод усомниться в нем.
— Очень недурно пахнет.
Тамара вошла в кухоньку. Теперь на ней было платье без рукавов, красное, в мелкий белый горошек. Мокрые волосы она забрала в хвостик. Кожа ее светилась. Этан поспешил поставить на скамью блюдо с рисом, пока оно не выпало из ставших неловкими пальцев.
Таково воздействие на него этой женщины: он сразу становился неумелым, ничего не понимающим от одной только ее улыбки, от одного взгляда изумрудных глаз из-под полуопущенных длинных черных ресниц.
— А теперь кто «так» смотрит? — весело поинтересовалась она. Тамара подняла крышку кастрюли и помахала рукой, чтобы уловить аромат блюда. — Подожди, ты еще не пробовал рыбу под мойли. Это нечто сказочное.
Благодарный ей за то, что она дала ему возможность прийти в себя, Этан торопливо сел за стол.
— А чем мойли отличается от карри?
— Другие специи, другой способ приготовления.
Она взяла кувшин с ласси манго, освежающим напитком, которым в Индии запивают острые блюда и который Этан полюбил, стаканы и поставила все на стол.
— Добавим в рыбу чуть-чуть соли, сок лайма, и пусть немного постоит. Потом обжариваем немного семян горчицы, берем листики карри, лук, имбирь, чеснок, зелень и куркуму, заливаем все кокосовым молоком и томим на медленном огне.
Тамара опять вдохнула аромат и восторженно прикрыла глаза. А Этану пришлось прокашляться, потому что он представил себе, каким еще способом можно вызвать у нее состояние экстаза.
— Давай поедим, а то у меня уже слюны полон рот, — бросил Этан и занялся самообслуживанием. Он предпочел сервировать, а не объяснять, с чего это вдруг испарилось его хладнокровие.
Для парочки, которая во время путешествия во «Дворце на колесах» за едой мило беседовала, они были на удивление молчаливы. Только вежливо передавали друг другу миски с салатом и рыбой. И дружно работали вилками, лишь изредка посматривая друг на друга.
Напряжение возникло между ними. Этан никак не мог понять, что с ним происходит. Он встречался со многими женщинами и в конце концов даже решил, что ему нравится именно это — избегать серьезных отношений.
Ну и что он здесь делает? Надеется проникнуть в ее сердце? Он отлично понимал, что ступил на опасный путь, который неизвестно куда заведет и потребует массы эмоций. Вот уж без чего хотелось бы обойтись.
Тамара пережила горе. После смерти Ричарда она ни с кем не встречалась, да и вообще на мужчин не смотрела. И все-таки сейчас она приняла его с открытой душой, хотя он вел себя не лучшим образом. Сначала в поезде, потом в Удайпуре и напоследок в Дели. А это может означать только одно: она увлечена им и готова рискнуть. Этан понятия не имел, чем он заслужил это. И заслужил ли?
— Великолепно. — Тамара вытерла рот салфеткой и откинулась на спинку стула. — Теперь я целую неделю не смогу двигаться, так что времени на разговоры вполне хватит.
Оказывается, она не собиралась оставлять Этана в покое. Просто усыпила его бдительность. Он должен рассказать ей правду, хотя бы частично, если хочет, чтобы они уехали отсюда вместе.
Этан с беспечным видом скрестил ноги, однако внутри у него все дрожало. Сложив на груди руки, он взглянул ей прямо в глаза:
— Ты хочешь знать, почему я отступился в Дели?
— Для начала.
Не похоже, чтобы Тамара сердилась. Он бы сразу угадал это по малейшему движению ее губ.
— Случалось ли тебе чего-нибудь хотеть? — спросил он. — Очень хотеть. Страстно, ну, как ребенку. И вот, получив желаемое, ты обнаруживаешь, что не знаешь, как с этим быть.
Похоже, Тамара поняла, о чем он говорит, потому что ее изумрудные глаза стали бирюзовыми.
— Со мной было что-то вроде этого, — протянула она. — Однажды на Рождество мне подарили пупса, и я не знала, что делать сначала — покормить или поменять подгузник.
— Смеешься?
— Вовсе нет. — Но губы ее смешливо дрогнули.
Этан не выдержал и хихикнул, потом покачал головой:
— Скажу тебе честно, Там, я отправился в Индию, потому что хотел тебя. Но когда мы познакомились ближе, это было сродни…
Как объяснить? Сродни падению с велосипеда головой вперед? Или сродни шорам, которые спали с глаз при первом же взгляде на великолепную женщину?
— Сродни чему?
Тамара спросила очень мягко, и Этан сказал первое, что пришло в голову:
— Представь, что человек, которого ты желаешь больше всего на свете, держит в руках ключ от твоего сердца.