Но это лишь первый шаг. Ведь когда дело касается реальных ситуаций, разнообразные свидетельства образуют смешанную картину. Наш мозг прилагает значительные усилия, чтобы огородить наши убеждения защитной оболочкой из подтверждающих фактов, однако миру свойственно подбрасывать нам и другие точки зрения. Может показаться, что это прорвет нашу защиту. Появление информации, противоречащей нашим убеждениям, может заставить нас изменить свое мнение или, по крайней мере, поколебать нашу уверенность. Но тут на помощь приходит другой компонент предвзятости подтверждения.
Зависит от того, как вы на это смотрите
Как вы относитесь к ядерному оружию? Точнее, поддерживаете ли вы ядерное сдерживание – создание правительством запасов ядерного оружия, которое будет использовано против наших врагов, если они захотят сбросить на нас атомную бомбу? Сторонники говорят, что это делает мир безопаснее для всех: никто не решится напасть первым, так как нападение гарантированно приведет его к уничтожению. Критики считают, что надо избавить мир от ядерного оружия, а ядерное сдерживание лишь усиливает проблему. А на чьей стороне вы?
Теперь подумайте над такой историей. В три часа дня 9 ноября 1979 г., когда, как казалось, отношения сторон в холодной войне начали оттаивать, советник по национальной безопасности США Збигнев Бжезинский был разбужен телефонным звонком{509}. Ему сказали, что Советский Союз предпринял широкомасштабную ядерную атаку против США. Система раннего обнаружения сообщила о 2500 ядерных боеголовок, направляющихся к территории США. Ядерные командные центры по всей стране включились в работу. Возмездие было бы скорым. Самолеты, загруженные атомными бомбами, уже поднялись в небо. Офицеры-ракетчики в шахтовых пусковых установках уже подготовили ключи запуска. Затем, когда Бжезинский собрался предупредить президента о неизбежности ядерного апокалипсиса, он получил еще один звонок. Тревога оказалась ложной: испытательная программа, имитирующая советскую ядерную атаку, каким-то образом передала вымышленные данные на обычную систему обнаружения таким образом, как будто это реальное нападение. Паника была вызвана компьютерной ошибкой. Кризис удалось предотвратить.
Ну как, вы поменяли свое отношение к ядерному сдерживанию? Ваше беспокойство о собственной безопасности стало сильнее или слабее? С одной стороны, система дала сбой, что привело нас на грань апокалипсической катастрофы, и, возможно, ядерное оружие – в большей степени обуза, нежели козырь. С другой стороны, были приняты меры безопасности и ошибка обнаружена до того, как был нанесен какой-либо ущерб. Возможно, риск ложного срабатывания значительно меньше, чем опасность остаться беззащитными. Вывод из подобных событий далеко не однозначен. Однако, несмотря на возможность различных интерпретаций, предсказать, как отреагирует какой-либо конкретный человек, оказывается совсем не сложно. Как показал психолог Скотт Плаус, для этого надо знать только то, как исходно этот человек относился к ядерному оружию.
Плаус разработал хитроумный набор тестов, чтобы понять, как меняются убеждения людей, когда они узнают о чуть было не случившейся ядерной катастрофе{510}. Он обнаружил, что люди, изначально находившиеся по разные стороны баррикад, видели одно и то же событие совершенно по-разному. Те, кто против ядерного вооружения, обычно воспринимали нарушение работы как «доказательство уязвимости системы», в то время как люди, выступавшие за атомное оружие, «были склонны считать сбои удачно пройденной проверкой на безопасность». В итоге сторонники ядерного сдерживания после знакомства с историей чуть не случившейся катастрофы стали чувствовать себя более безопасно, а противники – более уязвимо. И чем сильнее были изначальные убеждения человека, тем более предвзятой была интерпретация. Когда Плаус тестировал студентов колледжа со слабыми предпочтениями той или иной точки зрения, то у них наблюдалось и более неоднозначное отношение к сбоям. А когда он сравнивал группу курсантов ВВС (которые уверенно поддерживали ядерное сдерживание) с группой борцов за мир (которые были категорически против атомного оружия), полярность мнений была выражена намного сильнее.
Эта тенденция характерна не только для простых граждан, сидящих в кабинетах психологов. Исследование Плауса возникло под влиянием реального правительственного расследования неисправности системы оповещения о ядерной опасности в 1981 г. (во времена холодной войны было несколько подобных случаев){511}. Один из членов комитета, конгрессмен Фрэнк Хортон из Нью-Йорка, увидел причины для серьезной озабоченности: «Нынешние ложные оповещения о ракетном нападении ‹…› как мне кажется, представляют серьезную угрозу для нашей национальной безопасности». Генерал Джеймс Хартингер, с другой стороны, призывал успокоиться: «Я на самом деле сейчас больше доверяю системе, потому что выяснилось, что мы можем справиться с такой ошибкой». Надо заметить, что Хортон на протяжении всей своей политической карьеры выступал против ядерного оружия. Хартингер был главнокомандующим Командования воздушно-космической обороны Северной Америки (NORAD), организации, которая отслеживает воздушные атаки.
Психологи называют это предвзятой интерпретацией. Мы истолковываем двусмысленные события в соответствии с тем, во что уже верим. Представьте себе характерную реакцию прессы на массовую стрельбу. Для тех обозревателей, кто уже высказывался за ужесточение законов о ношении оружия, такая стрельба однозначно свидетельствует, что оружие должно стать менее доступным. Для тех, кто уже поддерживал право на ношение оружия, массовый расстрел означает, что большему числу людей следует иметь оружие. Как отметил руководитель Национальной стрелковой ассоциации Уэйн Лапьер, «единственное, что может остановить плохого парня с пушкой, – это хороший парень с пушкой»{512}. Даже вполне прозаичные события могут вызывать предвзятую интерпретацию. Люди с противоположными политическими взглядами могут смотреть одни и те же дебаты, и каждый из них останется с убеждением, что именно его сторона одержала верх{513}. С точки зрения футбольных болельщиков, арбитр может быть либо остроглазым профессионалом, либо безграмотным кретином в зависимости от того, какой команде он назначил пенальти{514}. Фанаты Chicago Bears и Green Bay Packers могут смотреть одну и ту же игру, но, когда дело доходит до сомнительного момента, они как будто оказываются в разных вселенных.
Кроме того, предвзятая интерпретация срабатывает, когда мы сталкиваемся со сложными и противоречивыми аргументами на тему, о которой у нас уже есть собственное мнение. Группа психологов из Стэнфордского университета в 1979 г. обратила внимание на взгляды студентов о том, может ли угроза смертной казни удержать потенциального преступника от убийства{515}. Студентам давали прочитать две научные работы, в одной сообщалось, что такой сдерживающий эффект есть, а в другой – что его нет. В действительности оба исследования были придуманы учеными, которые составили их таким образом, чтобы можно было точно проконтролировать качество доказательств в пользу той или иной точки зрения. Студенты, как правило, более внимательно проверяли и опровергали то исследование, которое противоречило их первоначальным убеждениям, и в то же время некритично принимали то, которое согласовывалось с их мнением, даже если обе работы были в равной степени спорны.
В более свежих исследованиях в центре внимания оказались предрассудки относительно гомосексуальности{516}, взгляды на позитивную дискриминацию{517}, налоговую политику{518}, аборты{519}, законы о контроле над оружием{520}, пассивное курение{521} и даже на веру в экстрасенсорные способности{522}. В каждом случае результаты показали то, что вы наверняка замечали и в повседневной жизни. Когда речь заходит обо всех этих острых вопросах, людям свойственно считать доказательства или аргументы, которые совпадают с их первоначальным мнением, более точными и убедительными, чем свидетельства, ставящие под сомнение их убеждения. В итоге обе стороны идейного раскола думают, что их мнения основаны на самой надежной информации, и редко кто-нибудь чувствует необходимость изменить свои взгляды.
В 1995 г. психолог Джон МакХоскей провел очередное исследование предвзятой интерпретации, только на этот раз его не интересовали ни ядерное вооружение, ни смертная казнь. МакХоскей хотел узнать, что люди думают об убийстве Джона Кеннеди{523}. Сначала он опросил 250 студентов колледжа, задав им вопрос, кто, по их мнению, убил Кеннеди: действовал ли Харви Освальд один или же существовал целый заговор? Затем он предъявил студентам немного доводов в пользу каждой из точек зрения. Среди них были, к примеру, такие: многие свидетели утверждают, что слышали выстрелы со стороны травяного холма; некоторые эксперты говорят, что у Освальда не было времени, чтобы сделать три выстрела, к тому же теория «одной пули» не объясняет происхождения всех ран, полученных Кеннеди и губернатором Конналли; в момент ранения голова Кеннеди движется назад и влево, из чего можно заключить, что стреляли спереди; в 1979 г. Специальный комитет палаты представителей пришел к заключению, что существуют доказательства заговора. Казалось бы, все это убедительные доводы в пользу конспирологической версии. Но были и свидетельства того, что Освальд действовал в одиночку: он очень хотел убить Кеннеди; свидетели видели его в книгохранилище во время стрельбы; у него была винтовка, из которой застрелили Кеннеди; найдены его отпечатки пальцев на оружии и в снайперском гнезде в книгохранилище; недавняя реконструкция показала, что теория «одной пули»