Первое, что я подумал — опять учуял какого-нибудь зверька, что очень даже хорошо, потому как не придётся делиться ужином. Но не успела эта мысль угаснуть, как где-то вдалеке раздался девичий визг.
Я ломанул в чащу под стать Жухлому. Мелькающий свет от фонарика кое-как освещал пространство впереди, выхватывая из полумрака причудливые тени. Настало самое отвратительное время суток, когда солнце уже скрылось за горизонтом, но его слабый свет всё ещё пробивался сквозь кроны деревьев. Мир стал чёрно-белым, безликим, как и искусственный свет, от которого практически нет толка, но и без него уже ничего не видно.
На мгновение я замер, прислушиваясь к ночному лесу, чтобы сориентироваться. Крик не повторился, зато удалось отчётливо разобрать рычание Жухлого.
Я подкорректировал направление и снова перешёл на бег, уворачиваясь от веток буквально в самый последний момент.
Вскоре я выскочил на поляну, где и обнаружил зверя, пытавшегося забраться на дерево. Увидев меня, он тут же рванул к хозяину, что вызвало испуганный вскрик из-за ветвей. Наверняка девчонка решила, что волк непременно должен меня сожрать. Однако повалив меня на землю, Жухлый принялся лизать мне лицо своим вонючим языкам.
— Фу, отвали, чудовище, — отмахнулся от питомца я.
Поняв, что играть с ним никто не желает, волчонок вернулся к предыдущему занятию: злобно зарычал, но при этом взялся игриво скакать вокруг дерева, на которое загнал перепуганную деви́цу.
Я подобрался поближе и направил фонарик вверх. Свет выхватил из темноты её испуганное лицо, которое она тут же прикрыла рукой, защищая глаза от яркого луча.
— Stop, that’s enough, — попросила она.
— Чё? — спросил я, не разобрав ничего, кроме слова «стоп». — Ой, извини.
Спустя мгновение до меня дошло, что именно не так, и я отвёл фонарь немного в сторону.
— Please take the dog away, — снова прозвучала непонятная фраза.
— Ты нерусская, что ли? — задал я идиотский вопрос.
— Я не понимать, — жутко коверкая язык, произнесла она.
— Вот и я ни хера не понял, — буркнул я, а затем прикрикнул на зверя: — Жухлый, фу!
Волчонок тут же прижал уши, виноватой походкой подошёл ко мне и уселся рядом.
— Вот ю нейм⁈ — спросил я единственное, что знал на английском и наверняка с точно таким же дичайшим акцентом.
— Ада, — ответила она.
— Ну и даст же бог имена, — усмехнулся я. — Жаль что не Сатанина.
— What? — явно прозвучал какой-то вопрос, но я его не понял.
— Вот-вот, — кивнул я, а затем добавил: — Спускайся, не ссы, он тебя не тронет.
— Я не понимать.
— Да чтоб тебя черти дрючили… Спу-скай-ся! — чуть громче и по слогам повторил я, будто это что-то меняло.
Девушка даже не пошевелилась и продолжала смотреть на меня вопросительным взглядом.
— Да я понятия не имею, как на вашем картавом это сказать! — выругался я. — Слезай, говорю.
И ведь красивая, зараза, хоть сейчас на обложку журнала размещай. Длинные прямые светлые волосы убраны в хвост, высокая стройная фигура, широкие скулы и огромные глаза. Прямой нос придаёт ей некую… породистость, что ли? В Англии таких не бывает. У тех вообще все бабы кривые и имеют больше мужские черты. Да и имечко странное…
— Так, есть у меня одна мыслишка… Посиди-ка ты пока здесь, — пробормотал я и дважды хлопнул Жухлого по загривку. — Охраняй!
Эту команду он уже более-менее изучил. Не факт, конечно, что выполнит, он сейчас на эмоциях, но и спуститься барышне вряд ли позволит. А я пока в лагерь по-быстрому сгоняю. Семецкий мужик умный, наверняка и с иностранными языками разберётся. Уж английский-то он точно знает.
— Ну чё там? — тут же накинулся с вопросами Нос.
— Здесь сиди, шмотки охраняй. Юрий Михалыч, пойдёмте, там ваша помощь нужна.
— Ох, — закряхтел тот, поднимаясь на ноги. — Ну веди.
Ночь уже вовсю вступила в свои права, и теперь свет фонаря ярко освещал пространство впереди. Обратную дорогу я отыскал без труда, и вскоре мы уже стояли под деревом, на которое снова пытался забраться Жухлый. Девушка наблюдала за ним молча.
— Вот, — указал я рукой на гостью.
— Симпатичная, — тут же оценил её внешние данные профессор. — Hey, what’s your name?
— Ада, — снова ответила девушка.
А дальше пошёл совсем непонятный мяукающий диалог, в ходе которого профессор объяснил иностранке, что мы её не обидим и ей можно смело спускаться.
Как только она спрыгнула и выпрямилась во весь рост, я невольно на неё загляделся. Несмотря на потрёпанный вид, выглядела она хоть сейчас в ресторан. Слегка чумазая, что лишь делало её ещё привлекательнее.
— Откуда она? — шепнул я на ухо профессору.
— Да чего ты шепчешь? — усмехнулся он. — Она всё равно ни бельмеса не понимает. Hey, where are you from?
— The European Union, — с гордостью произнесла она.
— And where was she born?
— Norway.
— Юрий Михалыч, а вы не могли бы переводить по ходу дела? А то когда при мне говорят на непонятном языке, я начинаю нервничать.
— Я спросил: откуда она?
— И чё говорит?
— Из Норвегии.
— Ясно, — кивнул я. — А сюда как попала? Ну, в смысле, не на Элпис, здесь как раз всё понятно…
— Я понял, сейчас узнаю.
Профессор вновь перешёл на мяукаюший язык, и вскоре вкратце пересказал мне историю Ады.
Она пилотировала тот самый корабль, который рой разобрал на запчасти прямо в полёте. Её спасло автоматическое катапультирование, когда корабль начал падать. Очнулась непонятно где и всё это время бродила по лесу в поисках выживших. Судя по всему, напрочь заблудилась. А сегодня внезапно услышала наши голоса и пошла на звук. Затем на неё напал монстр, то есть Жухлый, ну и следом уже появились мы.
— Ясно, — кивнул я. — А её не смущает, что мы враги и всё такое?
— Бросьте, Евгений, — усмехнулся Семецкий. — Ведь это же отличный шанс показать, что мы не такие дикари, какими нас рисует пропаганда. Неужели вы думаете, что она ночью бросится резать нам глотки?
— Да хрен их там знает, — пожал плечами я.
Девушка шла молча, внимательно прислушиваясь к нашей беседе. А я всю дорогу украдкой на нее косился, испытывая смешанные чувства. Одновременно хотелось её придушить и трахнуть. О Татьяне, которая осталась в лагере и обещала меня терпеливо ждать, я напрочь забыл. Да чего греха таить, я перестал о ней думать сразу, как только мы перебрались через горную реку. Но эта скандинавка не давала мне покоя, постоянно притягивая взгляд.
Как только мы появились у костра, Нос вообще начал выхаживать перед ней гусём, всем видом показывая, что вот он-то — настоящий мужик. Даже руки начал в стороны разводить, чтобы казаться шире. Выглядел он очень забавно.
Я же, напротив, старался казаться менее заметным и каждый раз спешил отвести глаза, чтобы не быть пойманным на излишнем внимании. Но пару раз всё-таки прошляпил момент. Наши взгляды встретились, и Ада продемонстрировала белозубую обворожительную улыбку, от которой моё сердце забилось чаще.
— Вот же сучка! — буркнул я и намеренно отвернулся, чтобы окончательно не утратить самоконтроль.
Семецкий, глядя на меня, лишь усмехнулся, но слава богу, комментировать не стал.
Вечер обошёлся без историй. Профессор периодически перекидывался фразами с Адой, но ни я, ни тем более Нос не понимали, о чём они там мяукают.
Покончив с ужином, я встал и, выудив из рюкзака верёвку, навис над иностранкой. Девушка тут же сжалась в комок, без слов понимая, что сейчас произойдет. Её взгляд сейчас очень напоминал мне Жухлого, когда мы впервые встретились в яме. Но рисковать я не мог. Слишком давняя вражда между нашими народами, чтобы вот так спокойно лечь спать и оставить ей свободные руки.
— Разве это так необходимо? — попытался вступиться за девушку Семецкий.
— Да, если вы, конечно, не хотите проснуться оттого, что захлёбываетесь собственной кровью, — ответил я.
— Не думаю, что она желает нашей смерти, — покачал головой он. — Она сейчас рада даже заклятому врагу.
— Да мне срать, — пожал я плечами и навис над Адой. — Руки вытяни.
— What? — переспросила она.
— Чё ей надо? — попросил перевода я.
— Ну, что-то типа этого она и спросила, — получил я ответ.
— Ну так скажите ей, чтоб не брыкалась. Утром развяжу, но спать при ней на чистом доверии я не собираюсь.
Семецкий перевёл, и девушка послушно выполнила просьбу. И снова посмотрела таким взглядом, что у меня всё зашевелилось внутри.
Уснуть оказалось не так просто. Мысли постоянно крутились около прелестей иностранки, а фантазия дорисовывала остальное. Жухлый ещё где-то носился, периодически завывая в ночи. Откуда у него столько энергии? Ведь всю ночь по лесу скачет и днём ни на шаг не отстаёт. Спит какими-то урывками, на привалах, хотя, может, для него такой ритм — норма.
Задремал я под самое утро и проснулся, едва солнце коснулось лица. На удивление, чувствовал себя достаточно бодро. Первым делом перелил воду из фляги в маленький котелок, подкинул сухих веток в угли и раздул огонь. Дождался, пока это дело как следует разгорится, и уже загрузив веток потолще, подвесил посуду над костром. Обернулся на спящих товарищей и снова залип на иностранке.
— Сучка, — повторил я, но уже как-то так, не злобно. И поспешил отвернуться.
Как только вода закипела, я бросил в неё горсть травяного сбора, немного подождал и снял котелок с огня. Накрыв его крышкой, начал поднимать остальных членов команды. Потрепал за плечо профессора, отвесил пендель Носу и… снова завис возле спящей красавицы.
Это уже начинало бесить. А потому я так же беспардонно пнул девушку в пятую точку. А заодно отметил про себя, что задница у неё упругая, как мяч.
Ада вздрогнула, обернулась и бросила на меня испуганный взгляд, который вскоре сменился смущением. Она молча протянула ко мне руки и слегка поморщилась, показывая, что ей некомфортно.
Я присел перед ней на корточки и, потрепав узлы, развязал вначале руки, а затем и ноги.