ификацию. А еще через десять лет был признан поклонниками «МЮ» самой значительной фигурой в истории клуба. Между прочим, опередив даже Бобби Чарльтона…
Ну а мне пора было спешить на комментаторскую позицию. Надо сказать, что все это происходило еще до исторического решения о чередовании трансляций финалов между Первым и Вторым каналом. Тогда главный матч показывали обе компании, поделив его по таймам. Поэтому Геннадий Орлов и Олег Жолобов должны были передать мне слово после 45 минут игры, предложив зрителям переключить канал. Были же времена!
Реакцией московского редактора на мои первые слова было: «Виктор, что случилось? Звучишь, как из тоннеля!»
Еще бы! Страшная 40-градусная жара заставила комментаторов со всего мира не только раздеться до трусов, но и использовать для защиты от палящего солнца огромные коробки, предусмотрительно надетые на телемониторы. Отсюда и своеобразный звуковой эффект, которому так удивилась Москва. Пришлось вернуть коробку на место. А как же голова? Ну, что голова? Вроде бы ляпов не было. Во всяком случае, сравнимых с тем, что выпал тогда на долю Роберто Баджо, промах которого в серии послематчевых пенальти сделал бразильцев четырехкратными чемпионами мира.
Попросили снять маечки
В том репортаже я, внештатник, заменил на позиции Владимира Перетурина. Таким было решение московского руководства, которое я, будучи приглашенным комментатором, в любом случае не мог оспорить. И, честно говоря, не хотел. В любом случае я получил приказ из Нью-Йорка лететь в Лос-Анджелес.
На многих последующих турнирах мы с Владимиром Ивановичем работали вместе, был даже парный репортаж. И в рамках редакционной работы я с удовольствием готовил материалы для его «Футбольного обозрения». Прошло несколько лет после закрытия этой программы, когда руководство Первого канала предложило мне делать свою. Признаюсь, я отказывался: уж очень неудобное, нерейтинговое предлагалось время, да еще и как минимум сутки спустя после окончания тура в чемпионате России. Но другого варианта не было.
Название «Время футбола» было придумано как нечто отвечающее стилистике ОРТ. Но оказалось — перебор, когда наряду с новостной программой «Время» появились еще и познеровские «Времена». Трех «времен» подряд эфирная сетка не выдержала.
Новым именем стало: «На футболе с Виктором Гусевым». Одной из, как сказали бы сейчас, «фишек» у нас было переодевание ведущего в футболки российских клубов. Поначалу идея, честно говоря, не была концептуальным замыслом. Просто надоело думать о чередовании пиджаков, рубашек и галстуков. И вот в голову пришел решающий проблему ход. Осталось только предупредить телезрителей, что майка не обязательно будет частью формы лидера чемпионата, и послать гонцов за экипировкой во все 16 клубов РФПЛ.
Программа прекратила свое существование осенью 2004-го. Когда мы вернулись с летней Олимпиады в Афинах, мне сообщили, что концепция спортивного эфира на Первом меняется. Логика в этом была, ведь к тому моменту зрители получили возможность смотреть спорт на двух специализированных каналах, причем как на платном, так и на бесплатном. Туда и перекочевали всевозможные «футбольные», да и другие спортивные обозрения. Сферой Первого остались крупнейшие трансляции: Олимпийские игры, а также чемпионаты мира и Европы по наиболее популярным видам спорта.
В моих поездках по стране периодически встречаю болельщиков, которые с ностальгией вспоминают то время, когда они «смотрели голы на Первом». Причем говорят именно так: «смотрели голы». Словно все наши тогдашние старания — режиссерские находки, стильные рубрики и эксклюзивные интервью, шутки и нестандартные околофутбольные сюжеты были напрасны, и в программе нет ничего более важного, чем момент взятия ворот.
А выходит, что так. Без гола нет футбола. Понимая это, мы скрепя сердце и отдавали больше половины драгоценного эфирного времени забитым мячам. Пусть даже это порой и превращалось в «голевую скороговорку», навлекая на наши головы критику руководства. Мол, надо уходить от собственно игры в сторону развлекательности, завоевывая новые пласты аудитории. Но, с другой стороны, не будешь показывать голы — рискуешь потерять ее стабильную часть. Замкнутый круг. Тем более при хронометраже программы — не более 25 минут.
Сегодня считаю, что для не специализирующегося на спорте канала наиболее приемлемый вариант — это одноразовые спецпроекты, вроде ток-шоу или документального фильма, под конкретную важную трансляцию, купленную им. А не еженедельное обозрение, неизбежно проигрывающее в рейтинге юмористам и сериалам.
Но то у нас. А тем временем, как любит подчеркнуть мой старый институтский друг Володя Воронов, уже много лет живущий в Лондоне, вся Англия по субботам в 22.30 усаживается перед телеэкранами. Чтобы в течение полутора часов смотреть опасные моменты и голы очередного тура своей Премьер-лиги на канале BBC One. И, между прочим, в любимой народом программе «Match of the Day» вы не увидите жен игроков, не отправитесь на рыбалку с тренером и не услышите откровения клубного повара. Повторяю, идет только показ эпизодов матчей. В самое рейтинговое время. По общенациональному каналу. И здесь никому не нужны скандалы, «желтизна» и «клубничка». Они, кстати, вполне востребованы в других программах: тамошние телезрители тоже не ангелы. Но в «Матче дня» нужен только футбол! Который прекрасен и самодостаточен. Для англичан.
Что же касается маечек, которые теперь лежат в большой картонной коробке под моим рабочим столом, то в результате нетронутой осталась футболка только раменского «Сатурна». Признаюсь, сам я уже забыл о том, что именно для ее демонстрации в эфире не хватило одного выпуска программы. О просчете мне однажды перед матчем в Казани напомнил бывший главный тренер «инопланетян» Владимир Шевчук. Увы, беды ныне уже не существующего подмосковного клуба этим не ограничились…
«Обиженными» остались и «люди в черном». Намекая на важность своей роли в футбольном процессе, они прислали в редакцию комплект судейской формы, а также набор карточек и свисток. Этим я тоже воспользоваться не успел.
Как корабль назовешь…
Я не просто так начал рассказ о программе «На футболе…» с воспоминания о том, как менялось название. Уверен, что успех другой программы был предопределен ее звонким именем.
«Парижские таймы» мне приснились, и это имя потянуло за собой все.
И благосклонное отношение к самой идее программы, которая должна была выходить в дни чемпионата мира по футболу во Франции, и мультипликационные заставки с естественной мушкетерской тематикой, и «парижские» рубрики.
Наша сборная на финальный турнир 1998 года не попала, но прекрасно помню, как, несмотря на это, с огромным удовольствием готовилась смотреть трансляции вся страна. Не было и намека на то, что праздник большого футбола для российского зрителя может быть испорчен отсутствием во Франции своей национальной команды. Да, наши не попали, но есть, например, бразильцы…
Может, я преувеличиваю, но мне кажется, что тогда тональность была именно такой. Простите мне высокопарность слов, но рост патриотических настроений в нашем обществе повлиял и на интерес к футболу. Думаю, сейчас вряд ли бы у нас возникла мысль о подобной телепрограмме, если бы в турнире не участвовала сборная России. Ну, или если бы чемпионат не проходил у нас. Кстати, это намек.
«Парижские таймы» тянут за собой воспоминания о первой из моих трех премий «ТЭФИ». Кстати, после шести проигранных финалов подряд! В один из них мы с другим претендентом — Василием Уткиным думали, что соперничаем друг с другом, не замечая вкравшуюся в нашу тройку… программу «Экстремальная башня» екатеринбургского телевидения. А это была очень достойная работа, посвященная молодым людям, использовавшим для своих трюков недостроенную телебашню. В итоге мы с Васей, проигравшие, сами напоминая две подобные конструкции, растерянно стояли рядом с триумфаторами, и выглядело все это очень забавно.
В последнем выпуске программы из Франции я, как ведущий, писал письмо Жюлю Римэ: «Дорогой Жюль…»
Мы словно отчитывались перед человеком, которому еще в 20-е годы прошлого века пришла сама идея проведения мировых первенств. Речь шла и о тенденциях современного футбола, и о любви людей к этой великолепной игре, и о том, насколько все изменилось с тех пор, как месье Римэ посетил последний матч в своей жизни. Писал я, естественно, по-французски, согласно сценарию сидя на трибуне арены «Стад де Франс» в пригороде Парижа.
Но главное событие турнира еще было впереди — финал на этом же стадионе, на который мы только чудом не опоздали.
Говорю «мы», потому что моим партнером по репортажу стал недавно, увы, ушедший от нас Игорь Фесуненко. Блистательный тележурналист, знаток Бразилии и автор потрясающих книг о ее футболе.
В марте 2016-го я снова оказался в Сен-Дени на товарищеском матче Франция — Россия, а потом летом еще дважды вел оттуда репортаж о встречах чемпионата Европы, включая финальную игру. И каждый раз, идя на стадион мимо этого туннеля, чувствовал, как мое тело покрывается мурашками.
Тогда, 12 июля 1998-го, мы наглухо засели в нем, не доехав до ворот арены каких-то метров восемьсот. Но выйти из машины и бежать было физически невозможно — так плотно прижались друг к другу автомобили.
Уфф, наконец поехали! И даже успели добежать до нашей комментаторской позиции под самым козырьком за десять минут до стартового свистка. А там уже царила кутерьма с составами. Мальчишки-разносчики, по вполне естественной для моего поколения ассоциации напоминавшие мне Гавроша из «Отверженных» Виктора Гюго, кричали: «Внимание, поправка!» С французского Игорю Сергеевичу, блистательному знатоку португальского, переводил уже я. А все дело было в том, что в стартовом составе бразильцев отсутствовала фамилия Роналдо. До последней минуты тренеры, а как выяснилось потом, не только они, но и влиятельные спонсоры, решали, ставить ли на игру больную звезду. В итоге протоколы нам, как памперсы, поменяли аж два раза, а Зубастик, все же выйдя на поле, в итоге не только не помог своей команде, но, как мне кажется, спутал все карты. На Игоре не было лица — 0:3.