Репортаж из-за решетки
Сетовать на трудности комментаторской жизни — дело неблагодарное. Когда-то Озеров вздохнул в эфире, мол, тяжелая у нас доля: вот сегодня Мюнхен, а завтра надо уже лететь через океан в Америку. Николай Николаевич надеялся на понимание и даже сочувствие. А у экранов «невыездная» страна слушала его жалобу, глотая слюнки. И кто-то, уверен, поминал утомленного путешественника недобрым словом.
Поэтому — никаких причитаний. Только забавное. Хотя подчас трудно объяснимое.
С самого странного — так с самого странного. Я думал, что перед отборочным матчем чемпионата Европы в албанском городе Шкодер меня ведут знакомиться с директором стадиона. Это было не совсем понятно, поскольку до начала игры 29 марта 2003 года на новой арене «Лоро Боричи» оставалось всего полчаса — время, когда я по своим правилам уже давно должен быть в комментаторской кабине. И в ситуации цейтнота хотелось направиться прямиком туда.
Ах, так еще и директора нет на месте. Слушайте, дорогие албанские друзья, давайте перенесем бесспорно важную для меня встречу на после матча. А сейчас — на позицию.
«Виктор, а идти никуда не надо: ваша позиция здесь».
Забегая вперед, скажу, что я никогда в жизни не говорил по телефону полтора часа, пусть даже с 12-минутным перерывом. И при этом в общем-то без конкретного собеседника, не считая редактора, дававшего из Москвы сигнал на рекламные паузы. Также я почти никогда не работал без монитора, который если и не помогает в разборе моментов, то как минимум дает понять, что в конкретный момент видит на экране телезритель. Наконец, я никогда не комментировал из-за решетки, которая является совершенно понятным атрибутом директорского кабинета, но никак не кабины для репортажа.
Шоком в Шкодере стала тогда и сама игра. Наш главный тренер Валерий Газзаев после нее минут сорок не выходил из раздевалки. Еще бы: сборная с Овчинниковым, Игнашевичем, Смертиным, Лоськовым, Семаком, Кержаковым получила 1:3 от албанцев, пусть даже руководимых новым немецким тренером Хансом-Петером Бригелем. При том что наш голкипер еще и отразил пенальти. Вот таким стал первый в истории вояж отечественной сборной в эту страну. А ведь перед тем в Волгограде мы без вопросов победили 4:1. Кстати, с тем же счетом, что и теперь, перед главным матчем, наша молодежная сборная, руководимая Андреем Чернышовым. Помню, за нее играли Сычев, Измайлов, Аршавин…
Отчет Юрия Севидова в «Советском спорте» тогда был озаглавлен: «Карлик утер нос». Месяц спустя мы уступили Грузии в переигровке того самого, утонувшего в темноте матча, а в августе после поражения в домашней товарищеской встрече с Израилем ушел в отставку Газзаев. И началась удивительная эра Георгия Ярцева с голами Булыкина и подвигом Евсеева, которая в итоге вывела нас на Евро-2004.
Ну а албанская «тюрьма» стала особой страницей в моей телевизионной карьере. Хотя, как оказалось, с еще большими трудностями можно столкнуться и на комфортабельной комментаторской позиции изысканного лондонского стадиона.
Пару слов без протокола
На новеньком «Emirates Stadium» все было идеально, за исключением работы пресс-центра. Точнее, его сотрудники сделали свою работу четко, но, если хотите, формально, с позиции отстраненного наблюдателя.
Вспоминаю тот прекрасный сентябрьский день, когда в 2006-м Первый канал вел из Лондона прямую трансляцию матча Бразилия — Аргентина. Все началось с того, что листки с составами команд не появились в комментаторском секторе ни за обычные 45 минут до начала матча, ни за 30, ни за 15… Словно тренеры, несмотря на товарищеский статус игры, до последнего скрывали друг от друга свои замыслы. Представить такое, конечно, сложно, пусть даже речь шла о престижном южноамериканском дерби.
Что ж, «позвольте пару слов без протокола»? Как у Владимира Высоцкого, фразу которого я своевольно перевернул в названии этой главы? Нет, в результате протокол за несколько минут до начала игры мы получили. Но какой это был протокол! Организаторы заполнили бразильскую заявку не привычными прозвищами, а настоящими именами игроков. То есть если бы в тот вечер на поле выходил, скажем, «король футбола», то в списке значился бы не Пеле, а Эдсон Арантис ду Насименту. Поэтому в нем фигурировали, например, Рикардо Изексон дос Сантос Лейте, Андерсон Луис да Силва и Алешандру Силва де Соуза.
Только оказавшийся под рукой справочник (оцените подготовку к репортажу!) помог определить, что на самом деле это известные всему миру Кака, Луизао и наш тогдашний армеец Дуду. После матча итальянский коллега, у которого такой книги с собой не было, признался мне, что, как и многие, решил, что это просто экспериментальный состав. И спохватился только через несколько минут, узнав в протокольном Робсоне Соузе знаменитого Робиньо.
…И пятьсот долларов — рублями
За два года до этого я понял, что местом у микрофона при желании можно торговать. Такого желания нет, но это уже другой вопрос.
Один из матчей отборочной кампании чемпионата мира-2006 сборная России проводила в Краснодаре. Было это 17 ноября 2004-го в нехарактерную для прекрасного южного города дождливую погоду. Игра с эстонцами закончилась нашей убедительной победой — 4:0. Но сейчас речь не об исходе встречи, а о ее начале.
То был еще не великолепный новенький стадион, а старая добрая «Кубань». И по случаю воздвигнутая между первым и вторым ярусами центральной трибуны дикторская кабина удивительным образом напоминала хорошо всем известный домик — обязательную часть любого дачного участка, где еще не проведена канализация. С единственным отличием, заключавшимся в том, что одна из стен была прозрачной, что для сортира вещь немыслимая, а для комментаторской — обязательная.
Примерно за минуту до начала репортажа, когда редактор трансляции из Москвы уже вслух отсчитывал оставшееся время, ко мне постучали. Продолжая обозначенную выше аналогию, скажу, что вещь это совершенно лишняя в обоих случаях.
У просунувшейся в дверь головы, как оказалось, было конкретное предложение: тысяча долларов за место у микрофона! Точнее, рядом с комментатором.
Скажу сразу, что соблазна заключить выгодную сделку не могло возникнуть уже хотя бы по объективным причинам. Узкая будочка физически не вместила бы двоих. Поэтому вторженец, тем более весьма солидных габаритов, мог рассчитывать только на место на коленях у комментатора. Ну, или наоборот. Так что, уважаемый, вариантов нет!
Голова исчезла, чтобы, несмотря на плотный кордон милиции, вернуться уже секунд через десять. С новым предложением: две тысячи долларов.
К этому времени реагировать на внешние раздражители я уже не мог, ведь до слов: «Здравствуйте, дорогие друзья» оставалось совсем ничего.
Полное отсутствие реакции с моей стороны, видимо, было воспринято как изменение в тактике торговли. Последним и самым развернутым предложением вечера стало: две с половиной тысячи долларов, но пятьсот — рублями!
…Дождь не прекращался. В итоге занявшая место снаружи прямо под окном моей кабины голова то и дело до самого конца матча выглядывала из-под накинутого на нее плаща и что-то артикулировала. Допускаю, что речь шла об обменном курсе.
Говорит палатка
Возвращаясь назад во времени, обратил внимание на то, что едва ли не каждый год в лихие 90-е приносил какой-то комментаторский сюрприз.
Вот, например, Калининград. Октябрь 1996-го. В том, что Первый канал показывал игру местной «Балтики» с ЦСКА, не было ничего удивительного. Армейцы в верхней части турнирной таблицы соперничали с владикавказской «Аланией», которая в итоге довела дело до переигровки за «золото» со «Спартаком». И это определяло важность калининградского матча.
Тогда москвичи во главе с Александром Тархановым добрались до места назначения лишь со второй попытки. Сначала армейскому чартеру было по недоразумению отказано во вхождении в воздушное пространство Литвы. Пришлось вернуться домой и взлетать снова — уже с военного аэродрома на самолете командующего Балтийским флотом.
Я был заранее предупрежден, что займу место на трибуне, прямо среди зрителей. И вместе с микрофоном получил от дирекции стадиона что-то вроде плащ-палатки. Или тента. Веселенького такого: одна половина красная, другая — желтая. Одним словом, было сделано все, чтобы комментатор не затерялся в толпе.
Сейчас уже не припомню, как отработал тогда Тарас Безубяк. Но за каждое решение арбитра отвечал я. Свисток — и десятки глаз, а главное, столько же ушей, направлены на тебя: давай, оценивай, москвич! И как ни понижай голос, переходить на шепот ведь не станешь. Этого уже не поймут болельщики у экранов.
Короче, в итоге «выручили» футболисты ЦСКА, проигравшие 1:2, несмотря на гол своего первого в истории бразильца Леонидаса. А я с тех пор говорю, что позиция комментатора иногда может зависеть и от его комментаторской позиции.
Ночь с козой
В 97-м особых приключений на самих стадионах у меня вроде бы не было. Но чего стоила та тревожная ночь в Палермо!
Этот матч представлял интерес только для самых изощренных футбольных гурманов. В условиях борьбы за рейтинги сегодня вряд ли какой-либо из центральных телеканалов соблазнился бы на его показ. Судите сами: в феврале в игре за европейский Суперкубок «Ювентус» принимал «Пари-Сен-Жермен». Это была ответная встреча после сокрушительной победы итальянцев в Париже — 6:1! Вот и назначили матч хозяева не в Турине, а в теплых краях, получив на трибунах облепленного горами сицилийского стадиона «Ла Фаворита» 40 тысяч благодарных им зрителей. Еще бы: сам «Юве» с доставкой на дом!
Запомнились плакаты, вывешенные рядом с сохнущим бельем на узеньких улочках Палермо: «Ностра синьора» («Наша синьора»). В моей — и не только в моей — голове лозунг объединил традиционное прозвище клуба «Старая синьора» и ту самую мафиозную «Коза ностру», без которой Сицилия — не Сицилия.