— Мне очень нравится! — восхищённо проговорила царица.
— Мне тоже! И за такой короткий срок... Это талантливо... — властитель взглянул на скульптора, пытаясь припомнить его имя…
— Джехутимесу, — подсказал Неферт.
— Да, Джехутимесу.
— Но ваше величество! — попытался возразить Верховный жрец. — Мы не должны поощрять изображения, которые имеют прямое сходство с живыми людьми!
— Мне очень нравится ваш подарок! — пропустив мимо ушей слова жреца, произнёс правитель и, поднявшись, взглянул на слугу. Тот мгновенно понял, что от него хочет господин, наполнил вином чашу и поднёс скульптору. — За ваш талант, Джехутимесу!
Тост был произнесён, гости встали и дружно осушили чаши. Выпил и ваятель. Поклонившись, он вернулся к своему столу.
Неферт также занял своё место, но к наполненному бокалу не прикоснулся. Лишь перехватив настороженный взгляд фараона, Верховный жрец помедлил и принуждённо сделал глоток.
— Ты видишь, он старается быть хорошим подданным, — улыбнувшись, прошептала Нефертити.
— Но скульпторы не должны копировать внешние лики властителей, они обязаны искать их божественную суть, — посерьёзнев, заметил Аменхетеп. — Тут Неферт прав.
— Вы обладаете божественной душой, ваше величество, но ваш внешний лик при этом всегда остаётся неизменен. Творец же привнёс её, если внимательно вглядеться, в эту скульптуру, но так же незаметно, как это сделал Атон, — сохраняя на лице улыбку и достоинство, проговорила Нефертити.
— Тебе что, понравился этот молодой буйволёнок? — ревниво нахмурился фараон.
— Мне понравились его скульптуры.
19
Когда Вартруум примчался в дом Саима следом за его слугами, те уже стояли перед хозяином, потупив головы, а сам купец был подобен разгневанному Осирису.
— Что случилось? Почему вы убежали?! Я же сказал: ни один волос не упал бы с ваших голов! Что, испугались?! — накинулся на них оракул.
— Вы собирались похитить нашего первого царедворца? — посуровев, спросил купец. — Ни один житель Фив ни за какие богатства этого не сделает!
— Я не знаю вашего царедворца, но в этом доме живёт злобный и мстительный старик, который является врагом моего властителя, и я послан его уничтожить! — гордо объявил оракул.
— Этот старик, как вы изволили выразиться, любимый дядюшка нашего первого царедворца! — побагровел Саим и сжал кулаки, готовый накинуться на дорогого гостя.
— Азылык? — уточнил Вартруум.
— Да, его имя Азылык! Я попрошу вас покинуть мой дом и никогда здесь больше не появляться! — проговорил купец.
— Но сейчас ночь...
— Ещё одно слово, и я попрошу своих слуг связать вас и отвести в тюрьму, — пригрозил хозяин. — И только уважение к досточтимому Озри, с которым я связан родством, не даёт мне это сделать!
— Что ж... — Вартруум взглянул на угрюмые лица работников, на крепкие кулаки и не стал искушать судьбу, покинув столь гостеприимный прежде дом.
Стояла уже глухая ночь, лишь собаки лаяли во дворах. Темнота колола глаза, и без фонаря приходилось выбираться на ощупь, продвигаться на лёгкое дыхание прохладного ветерка с Нила. На берегу прорицателя ждал лодочник, которого хетт нанял ещё днём, дал задаток, пол кошеля серебра, дабы тот довёз его до Гелиополя, оттуда сушей, лошадьми до Аскалона, а там оракула ждали уже свои. Теперь надо всё менять и начинать сначала. Выходит, Азылык ныне любимый дядюшка первого царедворца. Неплохо пристроился гнусный изменник. Подлый пёс! Живёт, верно, сыто и без забот, коли этого царедворца чтут в Фивах, как бога. Но главное — не отчаиваться. Спасибо Саиму и за то, что подсказал, где искать теперь верных людей. Везде, кроме Фив. С этого стоит и начать.
Однако на берегу Нила Вартруума ждало первое разочарование. Лодочник не явился. Они договорились встретиться за три часа до рассвета в условленном месте. Оракул прождал три с половиной, но никто не приплыл.
Ещё когда они договаривались, хетта насторожило, что молодой египтянин уж очень быстро согласился на это путешествие. До Гелиополя, что в Верхнем Египте, целая неделя пути, путь не близкий. Правда, и заплатил посланник Суппилулиумы весьма щедро, надеясь, что Хорус, как назвался лодочник, не упустит вторую половину серебра из толстого кошеля. Оракула провели, как недоумка. И как быть? Влезать в мозги каждого встречного?
Вартруум так разозлился, что готов был завыть волком. Ему вдруг захотелось немедля отыскать подлого мошенника и по справедливости наказать его. На всякий случай оракул успел запомнить запахи Хоруса: рыба, оливковое масло, лук, сыр, кислый пот, отдалённый запах дешёвых благовоний, скорее всего оставшийся от посещения проституток, и самый стойкий — чёрного пива. Варят его в Фивах гораздо реже, чем светлое, а судя по запахам, проклятый лодочник пьёт его очень часто. Три таких пивоварни в Фивах благодаря Саиму оракул знал. Он вернёт назад своё серебро, чего бы это ему ни стоило, и заставит себя уважать.
Уже рассвело, когда, приняв твёрдое решение, Вартруум отправился на поиски гнусного обманщика, но сумел сделать лишь несколько шагов. Послышался лёгкий свист, оракул оглянулся, и тяжёлый бумеранг ударил его точно в лоб. Прорицатель замертво упал на землю.
Нападавший подошёл, наклонился над ним, провёл ладонью над его лицом.
— Ну что, утихомирился? — усмехнулся незнакомец.
Азылык заснул уже под утро, когда почувствовал, что опасность отошла и ненавистный ему хетт по непонятным ещё причинам неожиданно оставил свои попытки захватить кассита и на время затаился. Если говорить откровенно, то оракул, не сумев проникнуть в сознание Вартруума, немного испугался. Судя по всему, недоумок лишь прикидывался таковым и копил силы, чтобы сразиться с Азылыком, победить его и занять место первого прорицателя в Хатти. И неплохо подготовился к решающему поединку, приготовив, видимо, ещё немало сюрпризов и рассчитывая на победу. Вот только что помешало?
Кассит ещё ломал голову, пытаясь разгадать эту тайну, как она вдруг открылась сама собой. К нему в гости неожиданно пришёл Саим, принеся в подарок четыре кувшина сладкого вина с берегов Средиземноморья и, расспросив о здоровье, вдруг повинился во всём: в том, что приютил несчастного Вартруума, доверившись письму Озри, и не распознал сразу его преступных планов.
— Гость — посланник бога, вы знаете, уважаемый Азылык, эту заповедь, я не мог её нарушить, тем более, когда приходит человек от моего родственника! Я готов был исполнять любую его прихоть, но когда мои слуги поведали мне, что задумал этот страшный человек, — а он привёл их к вашему дому, приказал перелезть через забор и похитить вас, — тут я обрушил на него весь свой гнев и немедля прогнал его из моего дома! — гневно сверкнув очами, проговорил Саим.
— Так вы с ним этой ночью приходили ко мне? — удивился оракул.
— Я? Нет! Слуги пошли с ним, но, увидев ваш дом и поняв, против кого замыслил своё зло дерзкий хетт, они тотчас вернулись домой и во всём мне повинились! Я ничего не знал, а то бы остановил их тотчас же!
Саим дал знак Сейбу, тот наполнил чаши вином, купец достал свои лепёшки, круги овечьего сыра, разломил их и поклонился Азылыку.
— Откушай моего хлеба и сыра, выпей моего вина и не держи вину на слугу твоего, который невольно чуть не содеял великое зло против тебя! — вымолвил купец.
Они выпили душистого сладкого вина, съели по лепёшке и куску ароматного сыра. Азылык принял покаяние купца и заверил, что не держит на него обиды.
— Вот ведь как иногда бывает! — всё ещё вздыхал Саим. — Меня точно молния пронзила, когда я услышал от слуг это известие. В первое мгновение даже не поверил! Но когда этот ничтожный хетт подтвердил своё намерение, да ещё смел объявить, что вы, досточтимый Азылык, являетесь чуть ли не кровным врагом царя Суппилулиумы, чьё повеление он исполняет, тут уж я так возмутился, что готов был собственными руками задушить негодяя!
«Вот и надо было это сделать!» — проворчал про себя оракул.
— Что вы сказали? — точно не расслышав, переспросил Саим, прикладывая ладонь к уху.
— Нет-нет, ничего! Я тоже дорожу вашим дружеским расположением ко мне и рад, что вы прогнали этого недоумка! — давая, знак Сейбу, заулыбался купец.
Они снова пригубили чаши.
— А чем вы так досадили кровожадному вождю хеттов, что он жаждет вашей головы? — полюбопытствовал Саим.
— Тут какая-то жуткая ошибка, — сотворив невероятно удивлённое лицо, проговорил Азылык. — Я бы очень хотел побеседовать с вашим гостем и, думаю, всё бы прояснилось.
— Я тоже этому не поверил! — изумился купец. — Потому что давно знаю вас как добрейшего человека, который и мухи не обидит! Я верно говорю?
— Конечно! Как я могу стать кровным врагом могущественного государя, за спиной которого сильное войско? Несусветная глупость! — рассмеялся кассит.
— Действительно, как? — засмеялся Саим. — Вы с нашим дорогим и великим Илией — иудеи, а они — хетты! Где Палестина и где Хатти, я спрашиваю? Где?
— Да, где? — посуровел лицом оракул.
— Вот! Я сразу же понял, что этот Вартруум малость того! — прошептал купец и выразительно постучал по своей голове. — Больше того, он назвался купцом...
— Кто назвался? — не понял прорицатель, с трудом вникая в смысл речей гостя.
— Как это кто? Он, Вартруум!
— Вартруум купец? — поморщился Азылык.
— Да, торговец мукой, и приехал её закупать у нас! Я даже хотел тебя просить помочь ему!
— Помочь ему?! — неожиданно засмеялся кассит.
— А что тут такого? — не понял Саим.
— Вартруум приехал меня убить, а ты хотел ему помочь! — будучи не в силах прервать смех, выкрикнул оракул.
Купец несколько мгновений соображал и только потом тоже рассмеялся.
— Да, вот бы насмешил всех! Но я-то, я хорош! — вздохнул Саим. — Торговец приехал покупать у нас муку, но ни разу не спросил о ценах на неё! Разве не подозрительно?
— Даже очень подозрительно! — горячо поддержал гостя Азылык. — Верить такому человеку было нельзя!