Как вы можете себе представить, само существование Стратегической группы вызывало много недовольства, но это было показательно для устоявшейся на тот момент культуры. Все сводилось к контролю, и, пока у руля стоял Берни Экклстоун, ничего не менялось. К счастью, все закончилось во время нашего второго года работы на стартовой решетке, когда компания Liberty Media полностью выкупила «Формулу-1».
Если говорить о том, что произошло с тех пор с технологиями, правилами и регламентом, то не хватит и 100 лет, чтобы досконально объяснить детали всех изменений. Более того, для нашего спорта такое положение вещей нормально. «Формула-1» просто делает свое дело. Гораздо легче объяснить, что произошло вдали от гоночных трасс.
Сериалу «Гонять, чтобы выживать» от Netflix часто приписывают те изменения, которые сделали «Ф-1» такой, какой она является сегодня с точки зрения аудитории, однако это неправда. Первым шагом стало внедрение в наш спорт социальных сетей и смартфонов. Я совершенно убежден в том, что именно это стало началом изменений, поскольку меня потянуло следом за ними. Раньше я использовал свой смартфон в основном для звонков, отправки сообщений и электронных писем, и, хотя я никогда не пользовался соцсетями, я все же следил за переменами в вовлеченности аудитории, а они были потрясающими. По словам главы отдела коммуникаций Haas Стюарта Моррисона, которого я нанял в команду одним из первых и кто остается там по сей день, возможность делиться контентом в социальных сетях изменила ход игры. До этого из-за защиты телевизионных прав мы не могли публиковать ничего интересного, кроме фотографий, но во время тестов в 2017-м ситуация поменялась. Неожиданно болельщики «Формулы-1» получили возможность смотреть заезды со своих смартфонов, и с этого момента процесс забурлил.
Лично для меня разница заключалась в том, что теперь я мог получать огромное количество данных и информации в режиме реального времени одним нажатием кнопки, за продвижение чего также несла ответственность Liberty Media. Это вызвало у меня интерес не только как у участника спорта, но и как у его поклонника. Так или иначе, сериал «Гонять, чтобы выживать» появился потому, что «Формула-1» открыла свои двери для новой, более молодой, аудитории, и все в полной мере воспользовались этим, включая нас.
С точки зрения руководителя команды, более равномерное распределение призового фонда стало еще одним положительным моментом, инициированным Liberty Media. Несмотря на то что ограничение бюджета регулируется FIA, без поддержки промоутера Formula 1 Group столь важные изменения не произошли бы. Большая заслуга принадлежит Чейзу Кэри, назначенному директором F1 Group компанией Liberty Media в начале 2017 года. После приобретения «Формулы-1» он осуществил вышеперечисленные изменения и многое другое. В 2020-м он ушел в отставку и уступил место Стефано Доменикали[18], который также проделал потрясающую работу.
Когда Liberty Media только приобрела «Ф-1», скептицизм в нашем спорте зашкаливал, в первую очередь потому, что это была американская компания. «Да что американцы знают о “Формуле-1”? – говорили люди. – Это европейский спорт». К тому времени я уже прожил в Америке почти 10 лет и немного знал о компании и ее послужном списке, так что по факту меня все это нисколько не беспокоило. Я предположил, что, раз эти люди готовы вложить более четырех миллиардов долларов в приобретение крупного вида спорта, они, вероятно, попытаются развивать его в других странах и сделать по-настоящему глобальным, начиная в данном случае с Соединенных Штатов. Для меня, как для соучредителя и руководителя единственной американской команды в «Ф-1» на тот момент, это было очень важно, и я решил, что для развития спорта в США лучше всего подходят именно американцы или по крайней мере американская компания.
Через шесть-восемь месяцев европейцы начали понимать и ценить то, что Liberty Media вела наш спорт в правильном направлении, поэтому скептицизм – в целом вполне объяснимый – постепенно сменился энтузиазмом. На тот момент американская компания уже делала то, о чем Берни либо никогда не думал, либо на что не был готов пойти. И это, к слову, не критика. Ему было далеко за 80, когда компания пришла к власти, и, независимо от того, как сияли его новые зубы и лоснились его потрясающие волосы, спорт требовал новых взглядов, новых идей и новых перспектив. Например, отказ от использования социальных сетей, по крайней мере в том формате, в котором их использовали в других видах спорта, сдерживал развитие «Формулы-1» и сужал ее аудиторию.
Моя теория заключается в том, что в течение пяти или десяти лет, предшествовавших приобретению спорта, – именно тогда, когда должны были внедряться соцсети и прочее, – Берни, должно быть, оставался доволен тем, на каком уровне пребывала «Формула-1». Он и его финансовые партнеры зарабатывали деньги, так зачем было что-то менять? Но давайте не будем забывать, что когда-то Берни Экклстоун оказался впереди планеты всей, добившись, чтобы каждый Гран-при из календаря «Ф-1» транслировался по всему миру. Не сделай он этого, наш спорт вообще мог бы исчезнуть, так что Берни, черт возьми, заслуживает серьезной похвалы. Однако ситуация изменилась. Мир двигался быстрее, чем когда-либо прежде, и чем больше он менялся, тем более оторванной от него становилась «Формула-1». И опять же, не в укор Берни будет сказано: если у вас нет человека, которому вы доверяете, или того, кто держит в руках кошелек и говорит вам, что нужно что-то менять, в то время как вы зарабатываете сотни миллионов долларов в год, зачем вам это? Конечно, мне сложно привести доказательства, но я бы сказал, что большинство людей в такой ситуации поступили бы так же, как Берни. Как говорится, работает – не трогай. Однако страшно подумать, что могло бы произойти, если бы Liberty Media не вмешалась и не превратила Берни в мультимиллиардера.
В общем, это была моя речь о положении дел тогда. Но что насчет положения дел в Haas в 2017-м?
Как и в спорте в целом, в 2017 году в команде произошли большие перемены – как с машиной (о чем я расскажу позже), так и с пилотирующими ее людьми. Вопрос о сохранении Романа Грожана закономерно никогда не стоял перед нами. Конечно, у нас были с ним некоторые проблемы, но в целом его выступления оставались хорошими. Я всегда говорил, что в свое время Роман являлся одним из лучших пилотов «Формулы-1» в мире, и мое мнение не изменилось. Единственное, чего ему не хватало, так это стабильности. С Эстебаном Гутьерресом все было по-другому. Стабильности ему хватало, но проблема заключалась в том, что он как раз очень стабильно финишировал только за пределами очковой зоны.
В 2016-м Эстебан не менее пяти раз заканчивал гонки на 11-м месте, и, учитывая его два сезона в Sauber, он практически занял нишу «лучших из остальных». Роману не хватало последовательности, а Эстебану – хватки, если вы понимаете, о чем я. Несмотря на наше растущее разочарование, на протяжении всего 2016 года мы ни разу не дали понять, что подумываем о том, чтобы попрощаться с ним (сейчас, подозреваю, все обстояло бы иначе). Он был хорошим командным игроком, но к концу сезона мы все же приняли решение.
Найти замену Эстебану оказалось довольно легко по сравнению с тем, как трудно было найти его самого. В тот момент мне сообщили, что команда Renault решила отпустить Кевина Магнуссена, поэтому я немедленно договорился с ним о встрече. Причина, по которой мы не взяли Кевина в 2016-м, заключалась в отсутствии у него опыта. Теперь, когда у датчанина за плечами был полный сезон в Renault и он сумел дважды заработать очки на дерьмовой машине, пришло время поговорить вновь.
После того как мы подписали контракт с Кевином, некоторые журналисты, задавая вопросы, упомянули о том, что у обоих наших пилотов было «трудное начало карьеры в “Формуле-1”: аварии, уход на второй план, смена команд». Один из журналистов спросил меня: «Вы надеетесь, что их “проблемы” теперь позади?»
Я ответил, что, по моему мнению, трудности делают человека лучше и что мы относимся к гонщикам как к личностям. «Думаю, они хорошо вписываются в нашу команду, – процитировали мои слова. – Так что, возможно, мы тоже проблемные». Есть старая американская поговорка: что не убивает тебя, делает тебя сильнее. Я надеялся, что именно это произошло с Кевином и Романом.
Кевин и Роман не только выходцы из разных стран, но и очень разные по характеру. По правде говоря, они просто не могли бы быть еще более разными. Если Роман всегда очень открыт и не скрывает своих чувств, то Кевин больше интроверт, внутри которого все кипит, но не выливается наружу. По крайней мере поначалу. Рано или поздно это обязательно произойдет! Что мне понравилось в Кевине, когда я начал узнавать его получше, так это страсть к гонкам и желание остаться в «Формуле-1». Больше всего я восхищаюсь в нем именно этой чертой, потому что она никогда не менялась. Однажды он признался мне, что не боится смерти и ездит без всякого страха, и я ему верю.
Что до слабостей, то у Кевина та же проблема, что и у Романа, а именно стабильность. Разница между ними в том, что недостатки Кевина объяснить проще. А почему Роман был нестабилен и почему делал то, что делал, я до сих пор не имею ни малейшего представления. У Кевина почти всегда все зависело от автомобиля, на котором он гонял. Если под ним была хорошая машина, он ехал как звезда, если машина ему не нравилась, его можно было списывать со счетов. Думаю, это связано с желанием добиться успеха. Если он понимает, что не сможет достичь высокого результата, эти мысли его почти уничтожают.
С момента прихода в «Формулу-1» уверенность Кевина в себе пошатнулась, хотя и не из-за всего вышесказанного. Начало его первого сезона в McLaren было многообещающим, но в конце того года его отстранили от гонок и понизили до резервного пилота. Затем Кевин провел следующий сезон на вторых ролях в команде