McLaren, что они все же согласились принять участие в первом. Знаю, мне иногда нравится выводить их из себя, но также понимаю, почему они были расстроены. Тем не менее они приняли правильное решение.
Углублюсь слегка в область фантастики, но, если бы Берни Экклстоун попросил у команд разрешение на то, чтобы за нами в течение всего сезона следовала съемочная группа, а также брала у нас интервью, идея бы не прошла дальше первого этапа по той простой причине, что все посчитали бы Берни единственным, кому это было выгодно. Как я уже объяснял, я с самого начала верил в Liberty Media. Они заплатили Берни миллиарды долларов за наш спорт и могли бы вернуть свои инвестиции, только сделав его более популярным во всем мире. Другими словами, согласие на разговор с Netflix, а затем предложение той идеи командам было взвешенным решением, и я его поддерживал.
Когда Netflix только приступил к съемкам «Гонять, чтобы выживать», одна вещь, в отношении которой все были (и до сих пор остаются) едины во мнении, – это то, что никто и понятия не имел, насколько популярным сериал может стать. Меньше всего о подобном думал я. Если действительно существовал шанс, что «Формула-1» после сериала станет популярной во всем мире, как нам говорили, тогда отлично, но если нет и съемочная группа больше не появится в паддоке после первого сезона, то тоже хорошо.
Так или иначе, вернемся к Мельбурну.
Буря
После неоднозначной первой тренировки в пятницу, когда Роману в определенной степени повезло, а Кевину – не очень, во второй тренировке ситуация улучшилась: Роман закончил ее на шестом месте, а Кевин – на девятом. В субботней тренировке мы провалились, поэтому все наше внимание было сосредоточено на квалификации.
– Каковы ваши надежды на квалификацию? – спросил у меня журналист, пока я пытался добраться до уборной.
– Оба гонщика попадают в третий сегмент, – ответил я, переходя на легкий бег. – Извините, но я сейчас наделаю прямо в штаны. Мне нужно идти.
В 2017-м подобное заявление было бы встречено не то чтобы с насмешкой, но с долей сомнения и, вероятно, улыбкой. Год спустя все было по-другому. Журналист просто кивнул и сказал что-то вроде: «Я бы не удивился после таких тестов», а затем пожелал нам удачи.
Примерно через полтора часа, когда я сидел на пит-уолле между менеджером нашей команды Питом Кроллой (который сменил Дэйва О’Нила) и нашим главным инженером Аяо Комацу, мне вспомнился этот журналист. Впервые после Гран-при Японии в сезоне-2016 оба пилота прошли в третий сегмент, как я и предполагал. Я не верю в талисманы на удачу и всю эту суеверную чушь, но всего на секунду я захотел найти этого журналиста и сказать ему, что мы займем первый ряд. В итоге я прогадал на два ряда, потому что Кевин и Роман заняли пятое и шестое места соответственно, и эта квалификация стала лучшей на тот момент.
Видели бы вы тогда команду. Все были измотаны, но при этом прыгали, как идиоты на гребаном рок-концерте. Но только не я. Я старый человек, поэтому просто присел на пит-уолл и обнял Пита и Аяо. Когда Кевин и Роман вернулись в боксы, мне с некоторой помощью удалось спуститься со своего табурета, и, обняв обоих, я обошел гараж по периметру, чтобы поблагодарить каждого члена команды. Именно ради таких моментов, как этот, мы год за годом проходим через всякое дерьмо, и подобные события мы должны разделять друг с другом. Что это был за день! Впрочем, мы еще ничего не выиграли и не набрали ни одного очка, так что стоило сохранять спокойствие. Ага, сохранять спокойствие – разбежались!
– Ты это видела? – спросил я у Герти позже. Она прилетела на гонку и ждала в моторхоуме.
– Конечно, видела! Бесподобно, Гюнтер. Я так рада за всех вас.
Я всегда с нетерпением ждал возможности поговорить с Герти после квалификации или гонки – лично или по телефону. У меня оставалась привычка иногда забывать о разнице в часовых поясах, из-за чего я так и не обрел друзей. Но жена всегда прощала меня – рано или поздно! Джин тоже был очень доволен, когда я поговорил с ним после окончания сессии.
К тому времени, как я выключил телефон, уже перевалило за полночь, и, когда я закрыл глаза, в моей голове закрутились сценарии того, что может произойти завтра. К счастью, я был измотан, и следующее, что я помню, – это как наутро зазвонил будильник.
Еще одна причина, по которой я находился в таком хорошем настроении в тот день, пока ехал на трассу, заключалась в том, что я люблю Мельбурн и австралийцев. Они чокнутые в хорошем смысле этого слова и всегда создают потрясающую атмосферу. Неважно, сколько времени мне требуется, чтобы добраться туда, для меня в Мельбурне джетлаг никогда не длится долго.
Гонка началась хорошо для обоих наших гонщиков, им удавалось уверенно удерживать свои позиции в течение первой ее трети. Затем на 22-м круге Кевин заехал за новым комплектом шин, но после возвращения датчанина на трассу я заметил, что в нашем гараже что-то происходит.
– Что-то не так? – спросил я Пита Кроллу.
– Не знаю, – ответил он. – Сейчас выясню.
Оказалось, что механик, обслуживавший левое заднее колесо, посчитал, что оно было закручено недостаточно туго. И действительно, примерно в четвертом повороте Кевину приказали немедленно остановить машину. «Все кончено, – сказал его гоночный инженер. – Извини, приятель».
Когда до меня дошла новость о том, что Кевин был вынужден сойти, мне немного поплохело. То, что я ощутил в тот момент, отличалось от ощущений несколькими часами ранее, и вся команда, должно быть, чувствовала то же самое. Конечно, такова природа «Формулы-1» – по сути, сама природа спорта, – но я никогда не сталкивался с двумя такими крайностями. Максимальная эйфория и надежда, за которыми следуют тщетность и отчаяние. Не буду врать, ощущения паршивые.
– Да ладно, Гюнтер, – сказал Пит. Он был одним из тех, кто присоединился к Haas в самом начале и до сих пор остается в команде. – Роман все еще в строю, так что остается шанс заработать очки.
Пит был прав. Кевин, может, и выбыл из гонки, но Роман – нет. Более того, он уверенно ехал четвертым. Неизбежное расследование, все взаимные обвинения и сожаления пришлось отложить на потом.
– Когда ждать Романа? – спросил я Пита.
– На следующем круге, – ответил он.
Следующий круг был 24-м, то есть всего через два после схода Кевина. Когда Роман покинул пит-лейн, получив новый комплект «софта», он вернулся в гонку девятым. И вскоре после того, как он выехал, в гараже снова возникла суматоха. Во время прохождения второго поворота Роману сказали съехать на обочину и остановить машину. В чем же была проблема? Одно из колес оказалось недостаточно плотно прижато, на этот раз переднее левое. Не уверен, случалось ли подобное раньше в «Формуле-1» – когда два автомобиля сходят с разницей в пару кругов из-за некрепко держащихся шин, – но что-то я сомневаюсь.
Вот и все. Игра окончена.
Хотя я уже два с небольшим года возглавлял команду «Формулы-1», мне никогда раньше не приходилось руководить подобного рода расследованием во время уик-энда Гран-при. Если что-то шло не так, всегда приходилось докапываться до сути, но в этот раз происходящее было похоже на сраный роман Агаты Кристи. Первым делом я отправился поговорить с двумя механиками. Как вы можете себе представить, они были опустошены произошедшим и беспрестанно извинялись.
– Так что же пошло не так? – спросил я ребят.
– Усталость, – ответил один из них. – И тот факт, что не удалось достаточно потренировать пит-стопы. Хотя это и не оправдание.
На самом деле в моих глазах это являлось достаточным оправданием, поскольку у нас просто не было ресурсов, чтобы практиковаться во всем так, как мы бы того хотели. Однако существовала и другая причина, которая, наряду с отсутствием практики, оправдывала обоих механиков. В начале нового сезона в Ferrari изменили конструкцию стандартной колесной гайки, поставляемой нам и собственной команде. Оказалось, что эти новые гайки было очень легко накручивать, и, что самое парадоксальное, их конструкцию изменили для того, чтобы облегчить снятие колес для более быстрых пит-стопов. Колеса и правда оказалось легче снимать. Во втором и, черт подери, четвертом поворотах!
Что бы вы ни видели в сериале «Гонять, чтобы выживать» или читали в интернете и газетах, те два механика, один из которых недавно вернулся в Haas, никоим образом не виноваты в произошедшем в Австралии в тот уик-энд. Такое просто случается. Кроме того, единственными людьми, которые были так же расстроены, как и механики, стали Кевин и Роман, но они оба выразили сочувствие ребятам и дали понять, что не винят их. По итогам того уик-энда мы пришли к осознанию, что в том сезоне у нас была отличная комплектация, и спустя несколько дней это понимание стало сильнее, чем разочарование, которое мы испытали. И на нашей улице будет праздник.
Лучшее на тот момент
Для того чтобы заставить команду снова улыбаться после Австралии, нам просто необходимо было провести сильную гонку в Бахрейне без каких-либо происшествий, и мы почти осуществили желаемое. В первом сегменте квалификации, после ошибки на ранней стадии, Роман показал одинаковое время с Алонсо, но, поскольку испанец установил его первым, он и прошел во второй сегмент с 15-м результатом. Scheisse! Вторая половина дня у Кевина выдалась немного лучше, так как после его прохождения в третий сегмент и финиша на седьмой позиции Хэмилтон получил штраф на стартовой решетке, который в итоге поднял нашего гонщика на шестое место.
Роман был явно разочарован, но Кевин, ставший шестым в квалификации, на деле напомнил команде, на что мы способны. Кроме того, финиш в очковой зоне любого из пилотов должен был поднять нас на седьмое место в чемпионате или даже на шестое, если у Toro Rosso день сложится неудачно.
В итоге Кевин пересек финишную черту пятым, что стало лучшим результатом