Помимо наблюдения за тем, как чокнутый француз раскладывает пополам очень дорогую машину, не сумев набрать очков на Ближнем Востоке, последняя часть года была потрачена на завершение сделки с «Уралкалием». Вопреки распространенному мнению, с самого начала сотрудничество с этой компанией шло успешно, и переговоры продвигались очень хорошо. Дмитрий Мазепин был прямолинеен, честен и беспристрастен. На самом деле мы и не могли требовать большего от спонсора. С тех пор я услышал десятки ужасных историй о работе с российскими компаниями, но могу полагаться только на свой опыт. Мне рассказывали о спонсорах, которые вкладывают деньги исключительно для того, чтобы посадить в кокпит своего ребенка, а затем чувствуют за собой некое право влиять на решения команды. Естественно, наша сделка имела схожие истоки, и мне оставалось только молиться, чтобы Дмитрий и Никита стали исключением.
Никита Мазепин и Мик Шумахер были названы в качестве замены Кевину и Роману в начале декабря 2020-го. Примерно неделю спустя Никита опубликовал на своей странице в соцсетях видео, на котором он лапает девушку на заднем сиденье автомобиля. Только что у нас была новая пара пилотов, состоящая из двух многообещающих бывших участников «Формулы-2», а в следующее мгновение у нас был один многообещающий бывший участник «Формулы-2» и один русский секс-преступник. Будто бы этот год не мог стать еще хуже.
«Команда Haas F1 не одобряет поведение Никиты Мазепина в видео, недавно опубликованном в его социальных сетях, – говорилось в заявлении. – Кроме того, сам факт публикации этого ролика вызывает у нас отвращение. Этот вопрос рассматривается внутри коллектива, и в настоящее время никаких комментариев сделано не будет».
Не могу передать словами, насколько это вывело меня из себя. Не только потому, что поступок был глупым и неправильным, но и потому, что мы только-только объявили о вступлении молодого пилота в высший класс международных гонок на одноместных автомобилях с открытыми колесами. Если бы он был действующим гонщиком «Ф-1», я бы выгнал его из спорта пинком под зад.
После долгих обсуждений с отцом Никиты, который тоже был на него очень зол, мы решили дать парню еще один шанс и объявили об этом как можно скорее в надежде, что к началу сезона-2021 вся эта история уляжется. Это было его первое правонарушение, но, насколько я и команда понимали, он уже получал предупреждения и раньше. К слову, Никита на тот момент набрал 11 штрафных баллов за различные нарушения в гонках, ему не хватило всего одного до автоматической дисквалификации.
Могло ли все это быть предзнаменованием случившегося в следующем сезоне?
А вы как, на хрен, думаете?
ИЗВЛЕКАЕМ ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ МОМЕНТЫ ИЗ ПАНДЕМИИ
Не только бездонный колодец с долларами компании Liberty Media и ее активность в соцсетях силком втащили «Формулу-1» в современные реалии. Помогли еще две вещи: ковид и сериал «Гонять, чтобы выживать». Да, вирус принес трагедию в жизни миллионов людей, но, как и в большинстве происходящих в мире событий, здесь можно найти и положительные стороны.
К тому моменту, как все уходили на карантины в начале 2020-го, «Гонять, чтобы выживать» просуществовал уже год. В то время сериал имел популярность, но не запредельную. Затем, когда появился ковид и полмира вынуждено было оставаться дома, люди начали искать, что бы посмотреть по телевизору, и, как мне говорили, многие решили включить сериал про «Формулу-1».
Сохранить, а затем и закрепить успех «Гонять, чтобы выживать» помог тот факт, что «Ф-1» стала одним из первых видов спорта, который возобновил свои соревнования после снятия связанных с вирусом ограничений. Это означало, что давние поклонники «королевы автоспорта» могли получить свою порцию удовольствия, а болельщики, познакомившиеся с ней благодаря сериалу, получили возможность в реальном времени увидеть, вокруг чего поднялась вся эта шумиха. Столь раннее возобновление стало очень важным шагом со стороны руководства, и, в свою очередь, оно, конечно же, помогло поддержать интерес к шоу. Понятия не имею, что могло бы произойти, если бы ковид не высунул свою уродливую головку, однако после того, как все нормализовалось, демографические изменения в аудитории «Формулы-1» просто зашкаливали.
До сериала и ковида в тех редких случаях, когда люди останавливали меня в паддоке во время Гран-при (вне уик-эндов такого не случалось), это почти всегда были мужчины средних лет. В постковидные времена это стали делать самые разные представители общества, по крайней мере мне так казалось. Знаю, некоторые приверженцы традиционализма любят утверждать, что аудитория «Гонять, чтобы выживать» собрана из диванных зевак, которые сегодня здесь, а завтра уже нет, но это все чушь собачья. В отличие от старой гвардии, интерес новой аудитории может быть на другом уровне, ее волнуют другие аспекты. Однако это не делает новых болельщиков менее достойными или важными. Последние восемь лет я посещал каждый Гран-при, и, поверьте мне, зрители-новички так же увлечены «Ф-1», как и все, кого я встречал до этого, не говоря уже о самих работающих в нашем спорте людях.
Впервые я осознал, что в результате выхода «Гонять, чтобы выживать» что-то может сдвинуться с точки зрения публичности, через пару дней после выпуска в эфир первой серии первого сезона в марте 2019-го. В конце межсезонья я должен был присутствовать на заседании Комиссии «Формулы-1», которого я ждал с нетерпением, поскольку они всегда волнующие и интересные. Как только я вошел в зал, все присутствующие – руководители других команд, генеральный директор «Формулы-1», президент FIA – посмотрели на меня, замолчали, а затем начали говорить о сериале.
– Да что за хрень со всеми творится? – спросил я у Чейза Кэри.
– Ты еще не видел?
– Что, «Гонять, чтобы выживать»? Нет, делать мне больше нечего.
– Посмотри, – сказал он. – Тебе может понравиться. Классный сериал.
Пока шли разговоры, все продолжали поглядывать на меня, и тогда я решил, что мне не стоит это смотреть. О чем бы люди ни думали, я не хотел этого знать. Уходя с собрания, я попытался полностью абстрагироваться от сериала, и на несколько дней мне это почти удалось. В то время я был по уши погружен в подготовку к новому сезону, поэтому не обращал особого внимания на внешний мир. Затем во вторник, 12 марта, я сел на рейс из Лос-Анджелеса в Мельбурн, чтобы отправиться на первую гонку сезона. Тогда я начал понимать, что в мире есть люди, которых я никогда раньше не встречал, однако они, похоже, знают меня или по крайней мере понимают, кто я такой. Самолет был полон тех, кто летел на Гран-при, и за время полета, длившегося около 16 часов, я, наверное, не меньше 20 раз разговаривал о прошедшем сезоне с совершенно незнакомыми мне людьми. Просто безумие. Занимательное, но все же безумие.
Безусловно, самое острое осознание изменений, произошедших после ковида и «Гонять, чтобы выживать», снизошло на меня, когда я пришел на автограф-сессию в день публикации книги «Выживать, чтобы гонять» в апреле 2023 года. Автограф-сессия должна была состояться в книжном магазине Waterstones на Пикадилли в центре Лондона в шесть вечера, и ранее в тот же день мне позвонил мой издатель Генри Вайнс, чтобы сообщить о скупленных подчистую билетах на это мероприятие. «Господи Иисусе, – сказал я, – как же много в Лондоне психов последнее время». Втайне я испытал огромное облегчение, поскольку до этого представлял, как приду в магазин, заставлю Герти купить экземпляр и попрошу, чтобы она дала мне его подписать. А ведь она наверняка отказалась бы это сделать!
Весь день я давал всевозможные интервью радиостанциям и журналам, по большей части стараясь сойти за умного. В конце концов, я заделался писателем, так что нужно было вести себя соответствующе. Потом мы поехали в магазин, и дорога заняла около 15 минут.
– Только взгляни на ту колонну из девочек-подростков, – сказала Герти, когда мы подъезжали к нужному месту. – Наверное, ждут какую-нибудь знаменитость.
Waterstones на Пикадилли – огромный магазин, так что я подумал о том же.
– Сколько же чертовых автограф-сессий сегодня здесь проходит? – спросил я у Генри. – Не хочу делить помещение с этой хреновой тучей школоты!
– Да всего одна – твоя, – ухмыльнулся он.
– ЧТО?! – Герти чуть не поперхнулась водой. – Чушь какая. Гюнтер же пенсионер, ему почти 60 лет.
– Всего 57!
В попытке продемонстрировать, насколько нелепым ей все это кажется, Герти засмеялась, а затем посмотрела на меня с такой жалостью, с какой обычно смотрят на старую собаку, которую вот-вот усыпят.
– Я не шучу, – сказал Генри. – Каждый человек в этой очереди пришел увидеть Гюнтера.
– Ха! – торжествующе воскликнул я, в то же время опешив от осознания. – То есть ты не прикалываешься надо мной, Генри? Все эти люди и правда пришли встретиться со мной?
– Так и есть, я серьезно. И там не только девочки-подростки.
– Но их большинство, – тут же добавила Герти. – Некоторые, вон, с мамами пришли. Погляди, Гюнтер.
Она указала на двух девочек из очереди, рядом с которыми стояли две взрослые женщины.
– Матерь божья, ты права.
Наша дочь Грета тогда была почти ровесницей тех девчонок, и иногда мне приходилось сопровождать ее на всякие мероприятия. Только обычно это был чемпионат по плаванию или что-то подобное, а не автограф-сессия престарелого сына мясника, выросшего на разреженном воздухе высокогорья.
– Как думаешь, что бы Грета сказала? – спросил я у Герти.
– Она бы сочла все это забавным. Чудны́м, но забавным.
Рассмотрев очередь поближе, я заметил, что около половины людей в ней составляли женщины, а молодых болельщиков и болельщиц было столько же, сколько и возрастных – пожалуй, более типичных фанатов автоспорта. Ко всему прочему, когда они увидели, что я выхожу из машины и направляюсь к входной двери магазина, то начали кричать и приветственно размахивать руками. Не скрою, поначалу меня это немного смущало. Главным образом потому, что со мной была Грета, которая качала головой и повторяла, какой это абсурд. Однако происходящее тронуло меня. До того момента большинство моих встреч с публикой проходили во время гоночных уик-эндов, так что, какими бы дружелюбными и полными энтузиазма ни были люди (а они неизменно оставались такими с тех пор, как все это началось), болельщики хотели видеть не только меня. А те,