что стояли в очереди в магазин, пришли ради встречи со мной, и мне это казалось странным.
Автограф-сессия прошла на удивление отлично: было продано больше 300 книг, написано больше 300 посвящений и оставлено столько же подписей. А еще со мной сделали примерно 4000 селфи. Когда встреча подошла к концу, мы с Герти вернулись в отель.
– До сих пор не понимаю, почему пришло так много девочек-подростков, – сказала она.
– Должно быть, все дело в моем характере, – ответил я, откидываясь на спинку кровати.
– Возможно, – согласилась она. – Но давай признаем, дело вряд ли в твоей внешности.
2021
Перестройка
Боже, как же мне не терпится написать о 2021 годе. А ВОТ И НЕТ! Единственный положительный момент, на мой взгляд, заключался в том, что мы вступали в сезон, ожидая не более чем хреновые результаты, и наши ожидания оправдались с лихвой. Если бы только мы были готовы к тому же в отношении драмы и головной боли. Однако без драмы и головной боли в моей жизни вы наверняка сейчас читали бы «Пути обретения покоя» за авторством Гюнтера Штайнера или что-то не менее стремное.
Так или иначе, давайте попробуем вспомнить тот год и посмотрим, смогу ли я сделать это не разрыдавшись.
Одной из самых сложных задач в преддверии сезона-2021 лично для меня было воскрешение команды и приведение ее в работоспособный вид. Помимо того, что нам пришлось сократить сотрудников в Италии, во время локдауна некоторые из наших людей в Великобритании и Америке по разным причинам решили покинуть команду, и потому она оставалась неполной.
Еще один проект по восстановлению, с которым мне пришлось столкнуться перед началом сезона, касался наших отношений с поставщиками. Многие из них тоже приостанавливали работу в 2020-м, и оказалось тяжело возобновлять сотрудничество (или найти новых), одновременно пересматривая условия. Некоторые поставщики отвечали быстро, другие – нет, поэтому было нелегко.
Для меня данный процесс, а также подбор персонала стал проще благодаря тому, какой эффект все это произвело на команду. В их глазах появление на наших базах новых сотрудников наряду со старыми и новыми поставщиками означало прогресс, и это действительно было так. Безусловно, самым важным назначением, оказавшим наибольшее влияние, стал наш новый технический директор Симоне Реста. Когда мы обратились к нему, Симоне возглавлял отдел шасси Ferrari. Помимо недолгосрочной работы у моего друга Фреда Вассёра в Alfa Romeo, с 2014 по 2018 год Реста был главным конструктором «Скудерии».
Поскольку наша техническая активность в Италии в 2020-м также приостанавливалась, Симоне предстояло возродить целый отдел. К счастью для нас, с введением лимита бюджетов в Ferrari поняли, что придется сократить некоторых людей, и, когда они это сделали, мы взяли освободившихся работников под свое крыло. Все это, очевидно, сокращенная версия тех событий, но вы понимаете, к чему я клоню. Создание новой технической команды в Маранелло ознаменовало начало нашего будущего, ведь она должна была разрабатывать машину, которая снова сделала бы нас конкурентоспособными. Наконец свет в конце туннеля забрезжил. И это, как ничто другое, стало тем толчком, в котором мы так нуждались.
Конечно, нам еще предстояло провести предсезонные тесты и 22 гонки на пяти континентах. Но у нас хотя бы была цель – дать двум пилотам-новичкам опыт в течение сезона, чтобы позже они могли сесть за руль вышеупомянутой конкурентоспособной машины.
До того как Симоне был принят на работу и собрал свою команду, больше всего я боролся за всеобщую мотивацию. Не считая гонщиков, конечно. Те были похожи на двух малышей, которых на неделю заперли в гребаном магазине сладостей, и чем ближе подходил сезон, тем больше они воодушевлялись. Ничего себе возможность, правда? Вот вам, ребята, болид «Формулы-1», гоняйтесь весь сезон на самых знаковых трассах планеты против лучших пилотов мира без какого-либо давления и ожиданий. Некоторые отдали бы все ради такого шанса.
По правде говоря, хотя Мика и Никиту вряд ли оценивали бы по результатам, о них наверняка стали бы судить по выступлениям как на трассе, так и вне ее, не говоря уже о поведении. Если бы им когда-нибудь и понадобилась мотивация, то не по причинам, которые я упомянул выше, и я намеревался разбираться с этим по мере необходимости.
С командой все обстояло по-другому, хотя и незначительно. Haas всегда показывал хорошую статистику по сохранению персонала: благодаря взаимному опыту, у нас сформировались доверительные отношения. Будь мы новичками, все могло бы сложиться иначе, но к концу 2020 года мы уже прошли через многое (по крайней мере большинство из нас), как коллеги и как члены формульного сообщества. Не хочу показаться излишне сентиментальным – сказать по правде, мне это не свойственно, – однако в 2021-м все в команде ощущали, что мы сможем преодолеть практически все. Это являлось лишь очередным испытанием, пусть не совсем вдохновляющим и временами пугающим. Мы должны были справиться с ним, как и всегда. Все, что нужно было делать, – постоянно напоминать команде об этом, чем я и занимался. Много-много раз.
Один из вопросов, которые мне чаще всего задают о сезоне-2021, – какие ожидания я возлагал на Никиту Мазепина. Причем, как мне кажется, подразумевается, что, раз он проявил себя не очень хорошо, зачем я вообще посадил его в машину. Помимо денег, вы хотите сказать? Они, безусловно, сыграли свою роль, но в «Формуле-2» в 2020-м Никита выиграл две гонки, завоевал четыре подиума, и в конце сезона выше него были только Мик, Каллум Айлотт, Юки Цунода и Роберт Шварцман. Можете говорить о парне что угодно, однако он был не так уж плох.
Как вы уже знаете, в плане результатов мы не возлагали на Никиту никаких надежд, но, исходя из его послужного списка и природного таланта, я надеялся, что мы сможем превратить его из компетентного юнца, подающего надежды и добивающегося неплохих результатов, в достойного пилота «Формулы-1». Думал ли я, что он станет чемпионом мира? Нет, конечно. За всю историю «Ф-1» в ней было 34 чемпиона и 776 гонщиков. Я люблю мечтать не меньше, чем любой другой идиот, но в конечном счете остаюсь реалистом. И кроме того, я искал в Мазепине другое.
Я пытался вспомнить похожих на Никиту людей времен моей работы в ралли и в Jaguar, но в итоге мне это не удалось. В ралли есть так называемые джентльмен-драйверы – это в основном богатые парни, желающие участвовать в гонках. Однако они знают о своих пределах и участвуют только потому, что им это нравится. Ну и потому, что могут себе позволить, конечно. Никита находился на другом уровне – и по возрасту, и по тому, что он мог себе позволить (по сути, все, что хотел).
С Никитой я быстро понял, что статус сына олигарха для него являлся как преимуществом, так и препятствием, причем не только с финансовой, но и с культурной точки зрения. Поскольку он выходец из богатой семьи, у него не было ничего общего с другими членами команды. Я не говорю, что иметь много денег – это плохо или хорошо, это просто иначе. Люди не могли по-настоящему с ним сойтись, и он тоже не мог. Поначалу это не было большой проблемой, но впоследствии стало таковой, к чему я еще вернусь. Культурные различия между Никитой и командой создали трудности для обеих сторон, и в обоих случаях тяжело было и нам, и ему. Я бы даже сказал, он оказался в более сложной ситуации, поскольку временами, должно быть, чувствовал себя одиноким.
Я быстро усвоил, что работа с Никитой (и его отцом, если уж на то пошло) почти всегда приводила к экстремальным ситуациям. Либо по максимуму здорово, либо по максимуму ужасно. Либо холодно, либо жарко. Не было чего-то среднего. Возможно, подобное приемлемо для российского общества, но работать в таких условиях с человеком или командой не так-то просто, и иногда меня это нервировало. Возможно, в этом и была суть? Своеобразная форма контроля. Однако, когда мы все прибыли в Бахрейн на первые и единственные предсезонные тесты 9 марта 2021 года, именно Никита должен был доказать мне, что я принял правильное решение, и максимально использовать предоставленную возможность. В конце концов, как много потенциально способных пилотов, находящихся слишком низко в турнирных таблицах, получают возможность гоняться в королеве автоспорта? Ничтожно мало.
Об этом не особо широко известно, но Мик Шумахер уже выступал за рулем машин Haas и Ferrari до начала тестов в Бахрейне. В 2019-м он ездил за итальянскую команду на внутрисезонных тестах, а на Гран-при Абу-Даби 2020-го (то есть всего тремя месяцами ранее) подменял Кевина в одной из тренировок. Мы решили выпустить на тесты в 2021-м сначала Мика, так как первая сессия часто становится путешествием в неизвестность. Даже небольшой опыт, особенно в таких условиях, может оказаться полезным.
Как мы и опасались, утром в первый день у Мика возникли проблемы с гидравликой, из-за чего его заезды были прерваны, однако единственным затруднением, о котором он сообщил, стала песчаная буря. Она продолжалась всю дневную сессию, пока Никита был за рулем, но не вызвала никаких проблем, и ему удалось выполнить полную программу. Именно тогда я впервые заметил разницу между Никитой и Миком. Поскольку второй уже пилотировал болид «Ф-1» и участвовал в тестах, то оказался более рассудительным и, осмелюсь сказать, более компетентным. Это не значит, что Никита не был компетентным. Нет. Он просто был молодым человеком, который впервые сел за руль автомобиля «Ф-1»[32], возможно мечтая об этом всю жизнь.
На следующее утро в первой сессии Никита проехал 70 кругов, включая симуляцию гонки. Мик после первого неудачного дня на второй показал куда лучшие результаты, проехав впечатляющие 88 кругов, также с симуляцией гонки. День завершился несколькими пит-стопами с участием обеих пит-бригад.
Третий день прошел хорошо для обоих пилотов, и мы завершили тесты, проехав почти 400 кругов. Что не менее важно, нам удалось провести с ребятами ряд процедур, которые должны были сослужить им хорошую службу в предстоящем сезоне. Поведение Мика на протяжении всей предсезонки оставалось образцовым. Он был вежлив со всеми и всегда улыбался. Годом ранее в Абу-Даби он вел себя так же, и это дополняло его поведение на трассе.