Когда мы с Джином в 2016-м представили ничего не подозревающей публике «Формулы-1» команду Haas, сам спорт находился на другом уровне. Например, иерархия на стартовой решетке была гораздо более четкой, чем сейчас. Не существовало Комиссии «Формулы-1» (по крайней мере в том виде, в каком она есть сейчас) – группы, принимающей многие стратегические решения, которые касаются спорта, и состоящей из представителей всех 10 команд, – а также «Ф-1» и FIA. Тогда была Стратегическая группа «Формулы-1», в которую входили представители федерации и самого спорта, а также люди из таких команд, как Ferrari, Red Bull, Mercedes (или ее предыдущих инкарнаций), McLaren, Williams и коллектива, занимавшего место в прошлогоднем розыгрыше Кубка конструкторов сразу после названных. Как я уже писал, остальным командам, таким как Haas, разрешалось присутствовать на заседаниях, но права голоса они не имели. Да и вообще могли что-то говорить только благодаря появлению более ранней версии Комиссии «Ф-1», которая в то время представляла остальные заинтересованные стороны, а именно небольшие команды и промоутеров гонок. В сущности, чушь собачья, и оставалась эта чушь до тех пор, пока к власти не пришла компания Liberty Media. Если бы Берни по-прежнему был у руля, ничего бы не изменилось. В конце концов, не каждый друг Берни – поклонник демократического подхода.
В наши дни «Формула-1» по-прежнему остается меритократией, в том смысле что если ты выступаешь лучше, то и получаешь больше. Однако, по крайней мере, Комиссия «Ф-1» в своем нынешнем проявлении включает представителей каждой команды на стартовой решетке, то есть фактически это все же демократия. С точки зрения конкуренции между командами и гонщиками создание более равных условий, очевидно, принесло свои плоды, появилось много новых противостояний. Изменилось другое: если раньше соперничество в подавляющем большинстве случаев возникало между гонщиками, то теперь это больше касалось команд. Или, лучше сказать, их руководителей.
В 2021 году противостояние между Максом Ферстаппеном и Льюисом Хэмилтоном стало одним из самых драматичных моментов «Формулы-1», однако люди помнят не его. Конечно, Макс и Льюис находились за рулем болидов, но в нашей памяти остались Тото Вольфф, вышедший из себя в общении с директором гонки Майклом Маси, и Кристиан Хорнер, плакавший от радости, как пацан, который хорошо себя вел в рождественское утро. За кого бы вы ни болели, соперничество Кристиана и Тото было и остается отличным источником развлечений. И это я говорю совершенно искренне – хотите верьте, хотите нет. Безусловно, время от времени (ну или почти всегда) мне нравится подкалывать Вольффа и Хорнера. Однако эти люди находятся на самой вершине одного из ведущих видов спорта на планете. Их различия в характере и индивидуальности (не говоря уже о росте!), которые, похоже, в точности соответствуют культуре того и другого коллектива, делают это противостояние почти идеальным. И я надеюсь, что оно будет заставлять меня умирать со смеху еще много-много лет.
А теперь давайте все вместе: «НЕТ, МАЙКЛЬ, НЕТ, МАЙКЛЬ, ЭТО ВСЕ ТАК НЕПРАВИЛЬНО!»[38]
2023
Общее впечатление
После написания предыдущего раздела я задумался, а оправдал ли ожидания сезон-2022? Не с точки зрения разнообразия и драматизма – год побил все рекорды в этом плане, – а с точки зрения результатов и достижений. Теперь, немного поразмыслив, я бы сказал, что все-таки он превзошел все ожидания. Как минимум мои. После 2021-го все думали, что Haas навсегда останется на последнем месте. Два года мы были в плачевном состоянии, и если бы не Williams, то бесспорно считались бы в нашем спорте этакими мальчиками для битья. То, чего нам удалось добиться в 2022-м с теми ресурсами, которые были в нашем распоряжении, действительно впечатляло. Самое большое разочарование, конечно, в том, что при меньшем количестве ошибок, допущенных командой и особенно федерацией, все могло бы обстоять гораздо лучше. Но такова жизнь.
Глядя в прошлое, можно сказать, что именно в тот момент мне следовало пожать Джину руку и покинуть проект. С самого начала наших отношений единственной целью для нас был постоянный прогресс команды, несмотря ни на что. Человеку свойственно стремиться к совершенству, и, думаю, в первые несколько лет нам это удавалось. Не существовало каких-то задач, высеченных в камне, не было конечной цели. Только желание прогрессировать, возможность видеть, к чему все это нас приведет, и удовольствие от этого путешествия.
Но как бы ни хотелось стремиться к улучшению чего бы то ни было и прогрессу, нужно понимать, когда ведешь обреченную на провал борьбу. Я понимал, но не смог что-то сделать по этому поводу. На мой взгляд, у Джина пропало ви`дение команды, изменились его отношения со спортом. То, что начиналось как увлекательная спортивная авантюра (для нас обоих), превратилось для него, по моему мнению, в дорогостоящие хлопоты. Например, когда в команду пришел новый титульный спонсор, MoneyGram International, Джин собрался покупать новый моторхоум. Наш уже выглядел дерьмово и был самым старым в паддоке. Смотрелся как-то неуместно. Я сделал все необходимое, собрал смету и все такое, но, когда дело дошло до подписания чека, Джин передумал. «Мы останемся с тем, что у нас есть», – сказал он.
Джин Хаас из 2015-го так бы себя не повел. Он бы купил моторхоум и просто продолжил вести дела дальше. Кроме того, тогда команда как действующее предприятие ничего не стоила, а сейчас ее оценивают в миллиард долларов. Такое поведение не имело никакого смысла, было очень неприятно.
Он аргументировал свою позицию тем, что новый моторхоум не помогает машине ехать быстрее. Вот как? А я твердо уверен, что хорошее оборудование способно мотивировать людей, повышать стандарты и формировать культуру, а это, в свою очередь, могло бы оказать существенное влияние на наши результаты на трассе. В общем, вы понимаете, куда я клоню. Ви`дение пропало.
Сейчас вы, должно быть, задаетесь вопросом: если все это правда, какого черта я решил остаться? На самом деле ответ довольно прост. Прежде всего я остался ради команды. Рискую повториться, но я принимал участие в подборе почти каждого сотрудника Haas, и многие из них работали с нами с самого первого дня. Они были для меня как члены семьи. Звучит сентиментально? Возможно. Но это правда. Я чувствовал ответственность за них. За всех. Поэтому и не убежал. Я походил на властного отца, который слишком много ругается и смущает всех на вечеринке, в то время как Джин, словно таинственный богатый дядюшка, часто появлялся будто из ниоткуда, но его никто толком не знал.
Так или иначе, кто за то, чтобы прочитать пару-тройку страниц, на которых будет часто мелькать фраза «деградация шин»? Вы за? Какое разочарование, я-то как раз против.
До того как мы начали давать поводы для заголовков тем, что меняем шины так же часто, как FIA перебирает неубедительные оправдания, большинство новостей, которые команда генерировала перед началом сезона-2023, касались нашего обновленного состава пилотов, а именно Кевина Магнуссена и Нико Хюлькенберга. Причина, по которой люди были в предвкушении, заключалась в том, что в 2017 году на Гран-при Венгрии между ними произошел контакт, в результате которого Нико что-то сказал Кевину в пресс-центре после гонки. Кажется, он обвинил его в непрофессиональном поведении или что-то в этом роде[39]. В любом случае на этом бы все и закончилось, но мы же говорим о Кевине Магнуссене. А он тот еще дерзкий засранец! Вместо того чтобы, так сказать, подставить другую щеку и просто проигнорировать выпад, он призвал немца к весьма неприличному действию со своими интимными местами. В тот момент у Нико брали интервью, поэтому все это было заснято на камеру. Я не помню, чтобы инцидент тогда вызвал большой резонанс, но, когда мы объявили о сотрудничестве на 2023 год, он вдруг стал главной новостью. Такие выражения, как «вражда», «никакой любви» и «ожидаем фейерверков», стали обычным делом в прессе, и в конце концов мне пришлось навести справки.
– Кевин, есть что-то еще, о чем мне надо знать? – спросил я. – Уверен, вы, ребята, уже все уладили друг с другом.
– Да, еще год назад, – ответил он. – Мы оба повзрослели с того момента. Буквально уже стали отцами.
– Ну и славно, – сказал я. – Последнее, чего я хочу в начале сезона, это ваши разборки с Нико.
– Не беспокойся, мы разобрались.
К моменту прибытия на тесты Кевин и Нико провели довольно много времени вместе, и мои источники подтвердили, что они неплохо ладили. Если серьезно, то это стало для меня сильным облегчением. Я возлагал большие надежды на новый состав и не хотел никакого негатива или отвлекающих факторов.
Пока мы не двинулись дальше, позвольте мне рассказать вам, какие ожидания у меня были на сезон-2023 (помимо того, что Кевин и Нико не убьют друг друга). Прежде всего, я надеялся, что мы будем меньше попадать в заголовки. Несмотря на наши успехи, 2022-й получился просто сумасшедшим в этом плане, и мне хотелось, чтобы по сравнению с ним новый сезон оказался более спокойным. Я понимал, что, скорее всего, ничего не получится, но никогда не знаешь наверняка. Касаемо наших выступлений на трассе, максимум, на что я мог надеяться, – это на улучшение по сравнению с 2022 годом. Как обычно, мы понятия не имели, чем занимались другие команды в межсезонье, поэтому я знал меру.
Оглядываясь назад, я понимаю, что моей финальной надеждой на сезон-2023 было то, что ситуация с Джином каким-то образом разрешится. Хотя мы не то чтобы поссорились, но к тому времени разговаривали друг с другом исключительно по необходимости, и мое разочарование из-за отсутствия инвестиций начало меня беспокоить. Сравнивая текущее состояние команды и всего спорта – например, то, во что инвестировали другие команды и что могло произойти в будущем, – я не мог представить, что у нас получится занять даже девятое место в чемпионате, не говоря уж о пятом или шестом. Спонсорская поддержка была, но она лишь помогала нам выживать изо дня в день, и наш коллектив уже долгое время работал таким образом. Не существовало долгосрочного плана. Ушло ви`дение. Обычно я не люблю играть в капитулянта, но, пока Джин терял страсть и ви`дение команды (а это началось еще в 2019-м), я терял надежду. В свое время я бывал в дерьмовых ситуациях, но в таких – ни разу. Едва ли я когда-либо думал о том, чтобы сдаться. Это совершенно не мое.