Ленька-китаец повернулся к «монаху», и они быстро что-то обсудили.
– Серьезное дело? Много денег? – повернулся он опять ко мне.
– Тогда казалось, да. Теперь же я думаю, это ерунда. Разводили они меня на пару лимонов.
Толмач опять начал переводить и тут же получил новый вопрос. Даже я уловил его смысл – баксы.
– Пару миллионов долларов? – уточнил Ленька.
Я засмеялся и тут же сморщился, ссохшиеся разбитые губы лопнули.
– Нет, конечно. Рубли. Так откуда у вас его фото?
Попробовал я еще раз. Как и в прошлый раз, мне ничего не ответили. Китайцы снова лопотали о чем-то.
– Вы хотите заняться золотом?
Похоже, Ленька получил новую тему для вопросов.
– Да вы что? Я же уже говорил! Мы не занимались и не собирались заниматься золотом! Наша семья занимается только нефритом. А на золоте вы сами знаете кто сидит.
Про это знали все в нашем районе, кроме разве совсем маленьких детей. Ну а эти, которые сами по уши сидели в этих делах, наверное, знали не только кто, но и могли перечислить, какой ручей кому принадлежит.
Вдруг сбоку мне опять прилетел точно такой же удар, что я получил, когда был связан. Я рухнул на пол. В голове гудело, она опять начала болеть. Лежа, я попробовал языком щеку – разбита изнутри об зубы. Рот быстро наполнялся кровью, я сплюнул. Слюна была тягучей и красной.
В этот раз я видел, кто это был, – я просто не ожидал такого. Бил тот самый худосочный маленький китаец, похожий на школьника, рука у него была просто железной. Я через прикрытые веки посмотрел на него – он стоял рядом, неподвижный, словно статуя. «Похоже, ждет только приказания, – подумал я. – Представляю, что будет, если он возьмется за меня по-настоящему. Наверное, боец какой-нибудь китайской борьбы, типа кунг-фу». У меня не было сомнения, что, попади он мне на кулак, ему не поможет никакое кунг-фу, свалю одним ударом. Но подраться нам тут явно не дадут, те несколько человек, что стоят за главарем, наверное, тоже не прочь размять об меня кулаки.
– Вставай, вставай, не представляйся.
Ко мне подбежал Ленька, подгоняемый скороговоркой «монаха».
– Бао ударил тебя не в полную силу, только чтобы освежить твою память. Ты вспомнил про золото?
Теперь отвечать я не торопился, мне совсем не хотелось опять попробовать железного детского кулачка маленького китайца. Но и говорить что-то такое, что пришлось бы им по вкусу, мне было нечего. Я на самом деле ни разу не слышал от дядьки о желании заняться золотом.
– При мне дядя Афанасий никогда не говорил о том, что он хочет зайти на золото, но, может быть, я не все знаю, – попытался я вывернуться, преподнеся информацию и вашим, и нашим. Как ни странно, похоже, мой ответ удовлетворил «монаха». После короткой беседы с ним Ленька сказал:
– Господин Линь считает, что ты говоришь правду. Теперь он хочет знать, что ты думаешь о возможных людях, что желают заняться золотом в районе? Знаешь ли ты таких? И как ты думаешь, эти люди, что на фото, почему они появились здесь? За тобой?
Я даже не понял вопрос полностью, меня словно током ударило – господин Линь! Неужели это тот самый, что вырезал половину артели на Седом ключе в Забайкальском Крае? Я знал еще несколько подобных случаев, и в Забайкальском крае, и в Иркутской области, возле Бодайбо. Про то, что господин Линь мог появиться у нас, в нашем районе, никто ни разу даже не намекал. Ни наши люди в полиции, ни информаторы из города. Да ну, не может быть, чтобы это был тот самый Линь, зачем ему появляться в Подгорном. Хунхузами здесь командовал какой-то толстый китаец, который безвылазно жил в Чите. Там у него было несколько русских жен и все прочие прелести богатого человека. Здесь он появлялся только несколько раз в году. Это я знал точно, поскольку в мои обязанности, кроме всего прочего, входило следить за конкурентами.
И лишь через некоторое время до меня дошел смысл остальных вопросов. Так теперь вы считаете, что я говорю правду? Блин! А как же дядька? Как все остальное – разгромленная база, украденный нефрит, трупы на базе? Что, теперь возьмем и разойдемся красиво? Зачем надо было начинать войну, а не расспросить сначала обо всем дядю Афанасия?
Я разозлился и хотел уже высказать все это вслух, но здравый смысл восторжествовал. К черту! Пока я в их руках, а не они у меня. К тому же в последнем вопросе для меня появился один ответ на мои вопросы, те, которые я хотел бы тоже задать. Значит, фотографии сделаны здесь, и москвич Николай появился в нашем захолустье! И раз они упомянуты рядом, похоже, эти покойники из машины тоже связаны с ним. Разведка у китаез поставлена хорошо, похоже, они следят за всеми подряд. Но надо было отвечать, и я, тщательно подбирая слова, заговорил:
– Я не знаю людей, которые бы сейчас хотели зайти на золото. Здесь все поделено, и те, кому надо, об этом знают. Что касается типов с фотографии, то я понятия не имею, зачем они здесь появились. Если за мной, тогда это только из мести. Деньги с меня их приезд не оправдал бы. Но в этом мире все возможно – может, они действительно хотят заняться металлом, однако я об этом абсолютно ничего не знаю. Даже то, что они появились здесь, я только от вас узнал.
В этот раз мой ответ китайцы обсуждали очень долго, хотя, может, они обсуждали еще что-то, во всяком случае, переводчик не подходил ко мне минут двадцать. Наконец он опять подошел ко мне.
– Наших людей в Сухом Ручье убили уже неделю назад. Те, кто сделал это, обязательно понесут наказание, господин Линь приехал специально для этого. Каждый должен платить по счетам. Он благодарит тебя за помощь, теперь мы уверены, что это не вы убили наших людей и вы не собираетесь задевать наш бизнес.
Звучало это так, словно мы встретились, посидели, поговорили и все поняли. Все довольны. Вот только дядьку убили, нефрит наш забрали, и все такое прочее. Черт с ними, пусть будет так, теперь уже дело сделано, лишь бы дальше не продолжали. И скорей меня отпустили. Непонятно было только, зачем он сливает мне информацию о господине Лине. Или хочет, чтобы я разнес это по району и все боялись, или… Неужели они списали меня в расход? Знают, что ничего никто не узнает, можно и сказать.
– Господин Линь говорит, что теперь, когда Афанасий Гурулёв умер, вы должны уйти из тайги. Договаривались с ним, его нет, значит, и договора нет.
– Да вы что?! – я вскочил. – Вы же знаете теперь все! Мы не начинали войну, и бизнес ваш нам до лампочки. Почему мы должны уйти? Мы честно работаем. Пусть дядька умер, но семья-то осталась. Валерка будет старшим. Все договора мы будем соблюдать.
– Валерий Гурулёв не может быть старшим. Он тоже умер.
Я упал обратно на стул.
– Как?! Я с ним недавно разговаривал. Перед тем, как вы меня сюда…
Переводчик опять убежал к предводителю, но вернулся почти сразу.
– Если, он даже не умер, то сегодня умрет в любом случае. Больше у вас в семье нет претендентов. Ты сейчас позвонишь тому, кто может это передать, и скажешь, что ваше дело закрывается. Ваш бизнес переходит к нам.
Теперь все понял. Хунхузы просто пользуются ситуацией. Хоть войны и не будет, но раз дядька все равно вышел из игры, они решили прибрать нефрит. Понятно, такой лакомый кусок. Многие хотели бы его прикарманить, но боялись Росомаху. Теперь его нет, и они решили сыграть ва-банк. Значит, и Валерке конец, а потом и мне, как только скажу своим, что сворачиваем дело. Или даже не скажу, меня все равно живым не выпустят. Я хоть и не гожусь в Росомахи, но по родству из мужиков самый ближний. Не считать же блаженного Борьку. Вон даже китайцы его в расчет не берут.
Вот только сейчас я по-настоящему испугался. До этого мне казалось, что выход еще есть, а когда они со мной заговорили спокойно, то и вообще поверил в хороший исход дела. Что делать, как вывернуться? Дадут телефон, даже если и предупрежу своих, они не знают, где я, я и сам не знаю. Понятно, что в Подгорном, вывезти куда-нибудь меня так быстро не могли. Что толку, пока найдут, они меня уже в печке сожгут. Вот блин, вывернулся утром от одних, чтобы залезть в другое дерьмо.
Мне уже несли какой-то телефон. Свой я оставил дома, когда пошел в гараж.
– Да я не помню не одного номера, – попытался уклониться я.
– Кому ты будешь звонить? – не обращая внимания на мои отговорки, спросил Ленька.
Я быстро перебрал в уме все возможные кандидатуры, тут оказалось, как и при выборе замены Росомахе, – раз Валерка отпадает, то больше и некому. Я сделал вид, что усиленно думаю, в бесцельной надежде просто потянуть время. А вдруг… Но через минуту переводчик начал нетерпеливо тыкать мне в лицо мобильником, так что тянуть дальше было невозможно.
– Матери позвоню, – хмуро сказал я. – Но номера я не помню.
Все так же не слушая меня, Ленька-толмач уставился в телефон, пробормотал:
– Гурулёва Анна Ивановна.
Потом коснулся пальцем экрана и включил громкую связь. Гудки разнеслись по всему гаражу. Вот дают хунхузы, не мог не удивиться я – неужели у них есть все наши номера?
Телефон матери был занят, она с кем-то разговаривала. С кем это она, опять удивился я, по моим ощущениям было самое раннее утро, часа четыре. Но тут же сообразил – конечно, они уже давно хватились меня, и сейчас телефоны у всей родни, наверное, раскалились. А у нас дома наверняка уже собралась толпа. Гудки оборвались, и в трубке зазвучал голос мамы.
– Алло, кто это?
Ленька быстро сунул мобильник мне и, гримасничая, показал – отвечай. Деваться некуда, надо говорить.
– Мама, это я, Николай.
– Коля! Где ты? – перебила она меня. – Что случилось?!
– Тише, мама, успокойся. Все нормально, – прохрипел я внезапно севшим голосом.
– Говори, что положено.
Громким шепотом приказал переводчик. Я вздохнул и продолжил:
– Мама, слушай внимательно, что я скажу.
И вдруг я заорал:
– Я у китайцев! Где-то в поселке! Валерку…
Закончить я не успел, в этот раз на меня бросились все, а не только маленький китайчонок. Но сейчас у меня были развязаны руки, и я был готов. Первым ударом я вырубил стоявшего рядом Леньку-переводчика. Удар был так силен, что зажатый в моем кулаке мобильник хрустнул. Ленька хрюкнул и отлетел к стене. Дальше я, уже не разбираясь, молотил всех, кто попадал под руку, – кровь, моя и чужая, летела во все стороны. Злость бушевала во мне, и на какой-то момент мне даже показалось, что я одолею хунхузов – после каждого моего попавшего удара они валились, словно кегли в кегельбане. Все-таки почти сто килограммов молодой мощи давали себя знать. Но, как и в прошлый раз, все дело решила дубинка – пока я хлестался с остальными, главный говнюк господин Линь спокойно подошел сзади и обрушил биту на мою многострадальную голо