– И не только коровы, – горько сказал Ребров. – Вся живность. Даже собак. Суки!
– Кто? – в один голос спросили мы. Даже без всяких объяснений было ясно, что животных отравили. Но кому и зачем это было нужно?
– Китайцы, кто еще?
– Китаезы?! Ты точно знаешь? Зачем им это?
Он словно не слышал мои вопросы.
– Смотреть не могу, детей отправил на речку, чтоб не смотрели. Пусть порыбачат вволю в последний раз. К вечеру заведу трактор, стаскаю в силосную яму и закопаю.
– Иван, что ты не договариваешь? Зачем китайцы потравили твой скот? Что случилось?
– Пошли в кухню. Там поговорим.
Иван сам налил нам чаю, достал хлеб, масло, нарезал сало, потом принес откуда-то банку соленых огурцов.
– Давайте, мужики, ешьте. Теперь даже не знаю, куда все девать. – Он постучал по банке с огурцами. – С собой же не повезешь.
– Да не томи ты! Рассказывай. Мы не маленькие, перекусим.
– Китайцы хотят, чтобы я уволился и уехал отсюда.
– Мало ли чего они хотят, – возмутился Мишка. – Ты-то сам же не хочешь?
– Да в жизнь бы не уехал! – в сердцах выпалил хозяин.
– Ну, так в чем дело?
– В чем, в чем… Сам видел, в чем. Сначала они предложили, чтобы я у них подрабатывал, место уж больно на дороге хорошее. Ну как подрабатывал. – Он повернулся ко мне. – Ты-то знаешь, твой дядька такое же предлагал. Но ему я сказал нет, и все. Человек с понятием, больше ни разу не заикнулся. А эти… Если не хочешь по-хорошему, тогда, говорят, увольняйся и уезжай. Я опять отказался, так теперь вот…
Он показал рукой за окно.
– Утром вышли, а там…
Я задумался. Это точно китайцы. Наши бы скот перестреляли, а скорей бы просто подожгли усадьбу. С ядом возиться точно бы не стали.
– А в полицию ты обращаться не думал?
Иван засмеялся и махнул рукой.
– Ну что ты, Николай, какая полиция? Прямо как маленький…
– Понятно. Действительно, вряд ли они тебе помогут.
Я разговаривал, спрашивал, а в это время мысль, сначала лишь мелькнувшая, оформлялась все ярче и ярче.
– Они что – приехать за ответом когда обещали?
– Сегодня. Вчера вечером заезжали, ехали в город, сказали, сегодня к вечеру будут возвращаться, чтобы я был готов дать ответ.
Он быстро поставил чашку на стол, его загорелые, натруженные руки невольно задрожали.
– Это они вчера, видимо, пока мне зубы здесь заговаривали. Видно, кто-то успел проскочить по двору.
– Успокойся, Иван. Все еще можно наладить. Хочешь?
Он вскинул на меня удивленные глаза. Мишка тоже поднял голову и уставился на меня. Он даже жевать перестал.
– Николай, ты думай, что говоришь. Ты если не можешь, надежду-то не давай. Я, конечно, хочу. Сейчас бы черту душу продал, чтобы остаться, ну и этим желтозадым отомстить. Поубивал бы нахрен, если бы не дети. Пусть потом в тюрьму бы пошел. Ведь всю жизнь мою загубили.
Он вдруг встал и хотел выйти. Я задержал его за руку:
– Постой, Иван. Садись, поговорим серьезно.
Видно, что-то в моем голосе прозвучало такое, что он сразу сел и посмотрел на меня совсем другими глазами.
– Сколько тебе лет, Коля? – тихо спросил он.
– Двадцать один. А что?
– Блин, а как будто ты старше меня. Будто с Росомахой разговариваю, – пробурчал он.
– Ты не увиливай, а дай мне только прямой ответ – ты согласен, чтобы я тебе помог? Да или нет?
– Да!
– Все. Решили. Теперь слушай меня внимательно, что тебе с Олей надо делать. Вы сейчас соберетесь, найдете детей и исчезнете отсюда. До ночи. Я встречу китайцев и решу твой вопрос. К ночи возвращайтесь, не раньше. Понял, не раньше.
– Ты что задумал, Николай? Ты тут не убивать их собрался?
– Иван, это тебя не касается. Просто не думай об этом. Твой вопрос будет решен, будешь снова нормально жить. Если надо, и деньгами поможем. Это я тебе говорю не от себя, а от имени семьи Гурулёвых, а ты знаешь про наше слово. Мы его всегда держим.
– Колька, если все будет так, как ты сказал, требуй что хошь, все сделаю.
– Об этом потом поговорим.
Что я попрошу взамен, я уже знал. Вот чего я пока не знал, так это как буду уговаривать китайцев.
– Ну, я побежал. – Надежда оживила Реброва, он снова стал деятельным, хватким мужиком. – Сейчас соберемся, на лодку и тоже на рыбалку. Только Ольгу заберу, и мы исчезли.
– Давай, – кивнул я. Нам тоже надо было подготовиться.
Мы стояли на берегу и ждали. Иван оттолкнул лодку, запрыгнул и помахал нам, потом сел на весла и начал загребать на течение. Как только Бусыха понесла их, Мишка повернулся ко мне.
– Давай, выкладывай, что ты придумал.
Я усмехнулся.
– Ты не поверишь. Пока я еще ни хрена не придумал. Но слово дал, его надо выполнять. В крайнем случае убьем их всех, и все дела.
– Я тоже так думаю, – совершенно серьезно поддержал меня Мишка. – На месте Ивана я бы так и сделал.
Я опять усмехнулся.
– Мишка, тебе не кажется, что мы становимся профессиональными убийцами?
Он заржал.
– Точно! Скоро будем с ценником по поселкам ездить. Вам не надо кого-нибудь убить? Недорого.
Оказывается, я еще многого не знаю про своего спасителя – что у него есть чувство юмора, я точно не подозревал.
– Давай, тоже думай, что будем делать, – толкнул я Мишку и улыбнулся. – Мы с тобой теперь подельники и, если что, один срок тянуть будем.
В течение получаса мы разработали простенький план, а как там пойдет дальше, теперь покажет дело. Я впервые сам выхожу на переговоры, а не просто присутствую при дядьке. Особый шарм делу придавало то, что китайцы явно захотят меня убить. В этом ни я, ни Мишка не сомневались. На основе этой уверенности мы и решили действовать.
Как и предупреждали, китайцы появились вечером. По рации – спасибо «москвичам» за экипировку – Мишка предупредил меня, что едут две «Нивы»: одна новая «Нива-Шевроле», вторая – старой модели, с тремя дверями. Это были те машины, о которых говорил Иван. Через некоторое время я и сам увидел их в окно хозяйского дома. Когда они встали перед оградой, я быстро прошел в зал и сел за стол, который до этого предусмотрительно оттащил в угол. Теперь мне будет видно, когда гости будут входить на крыльцо. Мишка сказал, что в дом пошли трое, после этого я отключил рацию, чтобы орочон своим вызовом некстати не выдал себя.
– Хозяин, ты где? – Голос был без акцента, вполне русский. Зато вслед за ним в сенцах залопотали уже на своем, по-китайски.
– Заходите, я здесь, – ответил я. При этом, к моему удовольствию, голос у меня даже не задрожал.
Первым вошел высокий китаец с рябым широким лицом. Увидев меня, он на секунду опешил и остановился.
– А где Иван?
Наверное, опять русский китаеза, подумал я, слишком уж привычно он говорил по-русски. Без всякого акцента.
– Ты хозяина ищешь? Я хозяин.
В комнату, отталкивая первого, вошли еще двое. Один спросил что-то у первого, а второй, увидев меня, вдруг спрятался за спины, что-то выкрикнул и попятился в двери. Я понял, что он знает меня, в его лопотаньи явно можно было разобрать – Гурулёв. Что ж, такой вариант мы рассматривали в первую очередь.
Я схватил лежавший у меня на коленях пистолет и сразу выстрелил в потолок.
– Стоять, сука!
Я знал, что в таком объеме русский знают все живущие тут хунхузы. Так и оказалось – все вошедшие замерли и мгновенно вскинули руки, словно пленные японцы.
– Ты что, парень, ты что? – затараторил рябой. – Мы тебя не знаем, ты нас не знаешь. Мы к Ивану Реброву ехали, раз его нет, мы сейчас уйдем и забудем все.
– Кончай эту лабуду! – приказал я. – Вон тот точно узнал меня. Да, я тот самый Гурулёв Николай. Берите стулья и садитесь, разговаривать будем. Убивать вас я пока не собираюсь.
– Нас много. – Рябой сделал попытку перехватить инициативу. – Все слышали, как ты стрелял, сейчас будут здесь.
Я включил рацию, прижал тангетку и сказал:
– Мишка, покажи им, кто в доме хозяин. Разрешаю убить любого, кто отойдет от машины.
– Убью, – коротко ответил орочон.
За окном послышались крики. Я знал, что сейчас сделал Мишка, мы договаривались, что для острастки он сначала прострелит колесо.
– Ты. – Я показал на понимающего русский. – Иди и объясни остальным, в чем дело. Быстрей, а то дело плохо кончится. У меня снайпер нервный.
В это время на улице опять закричали, в это раз гораздо громче и бестолковее. Однако выстрела я так и не услышал.
– Шеф, я подстрелил одного. В ногу, жить будет. Хотел вдоль ограды сбежать.
– Так и делай, – спокойно ответил я и в спину спешащему рябому предупредил: – Винтовка с глушителем. Даже не услышите своей смерти.
Когда он выбежал, я показал оставшимся двоим на табуреты. Руку с тяжелым пистолетом я опустил на стол, но так и держал стволом в сторону китайцев. Пусть думают – нажму курок или не нажму.
– Садитесь и не делайте вид, что не поняли.
Они поняли. Через пять минут появился рябой и тоже уселся рядом с ними. Они сидели передо мной, словно провинившиеся ученики.
– Что там на улице? – спросил я рябого.
– Раненый. Перевязывают. И колесо прострелил.
– Я предупреждал. Больше они дергаться не собираются? Или сразу вас перестрелять?
– Нет! Всё! Я объяснил.
– Как зовут?
– Андрей.
Ну вот, я оказался прав – он действительно русский китаец. Правда, я его не знал и не помню, чтобы встречал раньше.
– Ладно. Теперь главное. Забудьте про это место. Теперь Иван работает на нас, на семью Гурулёвых. И, соответственно, мы его в обиду не дадим. Переведи им четко, Андрей. Чтобы все поняли, никаких оговорок.
Китайцы слушали его невозмутимо, по их виду никак нельзя было понять, как они воспринимают эту новость. Умеют хунхузы делать лицо, подумал я, надо тоже так научиться. Потом они начали совещаться, говорили вполголоса, почти шепотом, словно боялись, что я понимаю, о чем они.
– Мы не можем сами решать такой вопрос, это может решить только наш старший. Мы передадим ему ваше предложение.