– Подожди, Коля, не гони. Пока ты мне про них не рассказал, и я бы не знал. А так ну встретил ты в магазине нового человека, что, сразу будешь запоминать его? Все-таки Подгорное не Далинда, где три двора. В райцентре несколько тысяч своих живет и приезжие каждый день. Теперь я ребятам сказал, будут специально пасти.
Он прав, подумал я, приезжих в Подгорном хватает. С района приезжают по магазинам походить, в конторы, в пенсионный. И городские хоть и не столько много, но тоже появляются. А те, что приезжают из города в районную администрацию, выглядят никак не хуже москвичей. Такие же морды холеные.
– Ну, а полиция? С этих драк кого-то забрали?
– Нет. Приезжали, конечно, но все уже скрылись. Ты же знаешь, они едут, когда уже все разойдутся.
– Как вы это все узнали, Роман Иваныч? Вы что, в Подгорном были?
– Нет. Зачем? Там же полно орочонов. А мы люди современные…
Он вытащил из кармана и положил на стол сотовый – близнец моей кнопочной «Нокии». Увидев телефон, я сразу решил, что надо позвонить матери. Раз все спокойно, значит, можно.
– Мишка, дай свой мобильник. У тебя же есть телефон матери моей?
– Есть, да. Из ваших вот только ты и она.
Он прошел к вешалке у входа и достал из кармана куртки такой же кнопочник.
– Не говори, где находишься, – предупредил шаман. – Не надо даже родным знать, где ты.
– Конечно! – кивнул я. – Я и не собирался.
Я ушел в спальню и включил мобильник, мама взяла трубку сразу, словно держала телефон возле уха.
– Коля, это ты?
– Да, мама.
– Я так и подумала, как только Мишин номер увидела. Подожди, я сейчас двери закрою, чтобы никто не слышал, потом поговорим.
– Хорошо.
Через несколько секунд она спросила:
– У тебя все в порядке? Ты где сейчас?
– У меня – да, все хорошо. Ты не волнуйся. Мама, я в надежном месте, пока не буду говорить где, не обижайся.
– Правильно, молчи. Говорят, эти сотовые легко прослушать, мол, даже легче, чем обычные.
– Понятно. Может быть. Мама, самое первое – мы с Мишкой были на месте смерти дяди Афанасия, так вот – тела там нет. Кто-то забрал его.
Мама коротко охнула в трубку, но тут же собралась и ответила спокойно:
– Я поняла, разберемся и с этим. Говори, что еще хотел.
– Мама, мне надо знать, что происходит в поселке? Что с китайцами? И те, другие, про которых мы тогда говорили, они как-нибудь себя проявляли? И еще – где Валерка?
– Подожди, наговорил кучу. Сейчас расскажу. С китайцами наши молодые ребята ездили разбираться, кого-то там отлупили, но тех, кого надо, не нашли. Они сейчас затихли, и нигде их не видно. Мы про них не забываем, ребята ищут. Я даже Лешку нашего, который из милиции, заставила, чтобы он тоже поучаствовал. Не переживай, если они в поселке, найдем, и они за тебя ответят.
Теперь про других, про которых ты говорил, что они из Москвы. Вот с этими какое-то чудо – никто их не видел, и никто про них не знает. Может, ты что попутал? Не могли они нигде не показываться. Тем более человек без уха, любой бы запомнил.
– Ладно, мама, понял. Ты мне про Валерку скажи.
– С Валеркой что-то неладно! Как ты уехал, и он пропал, при тебе последний раз звонил. Больше никто дозвониться не может.
– Он же обещал сразу приехать.
– Нет. Самого нет, и телефон молчит. Тамара извелась вся. Тут с Афанасием такое, и сын пропал.
– Блин! Что с ним может быть? Не нравится мне это. Сначала дядя Афанасий, потом Валерка исчезает.
– Да, сынок, совсем это нехорошо.
– Ладно, мама, главный вопрос. – Я понизил голос. – Что думает семья, кто будет вместо дяди Афанасия?
– Коля, – так же тихо ответила она. – Ничего не могу сказать. Надо собирать всех старших Семьи, решать. Всем уже отправили сообщение, сейчас согласовывают время и место. Мама сказала, чтобы не торопились, пусть все уляжется. Еще она сказала, чтобы обязательно были ты и Валерка. Ты, наверное, чтобы рассказать про Афанасия, а Валерку, я думаю, хочет на место отца. Но это я так думаю, ты же знаешь бабушку.
Да уж, бабушку я знал, и лучше бы не знать.
– Понятно. Тогда слушай ты, мама. Я тут решил один очень важный вопрос для нашего бизнеса.
– Что? Где? Когда ты успел? – удивилась она.
– Помнишь, дядька все хотел устроить перевалочный склад на Большой Бусыхе?
– У Ребровых? Помню. Но он же сказал, что не получается и не надо трогать хорошего человека.
– Да, правильно. Так вот – теперь Ребров будет работать у нас, он мой должник.
– Что случилось?
– На него китайцы наехали, а мы с Мишкой их отвадили, и я от имени Семьи пообещал поддержку. Теперь главное – чтобы Семья поддержала меня, иначе я окажусь падлой. Вот и хотел знать, кто будет старший, чтобы с ним переговорить.
– Сынок, не переживай. Это действительно ты сделал все правильно, я гарантирую, что семья тебя поддержит. Сегодня же поговорю с мамой.
– Спасибо, мама. Теперь личное – ты Сашу не видела?
– Ой, Коля, совсем забыла! Как не видела, видела, конечно. Она приходила к нам, хотела про тебя узнать. Беспокоится очень, плачет.
– Ясно… – Голос у меня почему-то сел и стал хриплым. – Если еще придет, скажи ей, чтобы не беспокоилась, у меня все хорошо, просто связи не было.
– Да, я ей так и сказала.
– Мама, я еще попрошу тебя сделать одно дело. Возьми мой айфон, открой там телефоны и отправь мне на этот номер, номера Саши и Валерки, их там у него два.
– Хорошо. Сейчас сделаю.
– Ладно, мама, очень скоро я появлюсь дома. Не переживай. И это – как там отец?
– Я очень жду. Сынок, будь осторожен. Отец, как всегда, ворчит.
Я попрощался, отключил телефон и стал ждать. Через минуту он звякнул, пришла смс.
Как и говорила мать, Валеркины номера не отвечали, абонент выключен или недоступен. Это наводило на очень плохие мысли – неужели Линь сказал тогда правду? Но ведь если не они кончили дядьку, зачем убивать Валерку? Или они решили мстить за своих не только здесь, но и в городе? А может, «москвичи» добрались до него. Все возможно – ведь ухо-то он резал. Черт знает, что думать…
Саша тоже молчала, хотя вызов и шел, но с ней понятно, она вечно забывала телефон то дома, то на работе. Я написал смс, что это звонил я и чтобы она перезвонила на этот номер. Потом вернулся в кухню и передал мобильник Мишке.
– Должна Саша позвонить, если что, сразу меня зови.
– Хорошо. Ну что там? Что мать рассказывает?
– Все так, как Роман Иванович сказал, – все притихли. Все чего-то ждут.
– Ты ешь садись, – напомнил шаман. – Есть надо в любом случае, плохо ли все или, наоборот, хорошо.
Я взял тарелку, плеснул туда две поварешки бульона и несколько кусков мяса, уселся за стол и задумчиво начал хлебать. Бухулёр – бульон с мясом косули и луком – был горячим и ароматным. В другой раз я бы с удовольствием съел не одну чашку, но сейчас черные мысли не давали мне почувствовать вкус еды. Если, в поселке все тихо, так что даже мне уже можно появиться, то вопрос о Валерке становился на первое место. Ведь кроме того, что он был первым претендентом на место старшего в Семье, он мой брат, и, несмотря на разницу в возрасте, он был мне самым близким другом в семье.
– Че-то ты смурной? – Наиканчин почувствовал мое состояние. – Ешь совсем без удовольствия. Говори, что там, может, помогу.
Рассказывать про брата или нет? Я решил, что это ни ему, ни мне никак не повредит.
– Брат мой двоюродный пропал. Молчит с тех самых пор, как китайцы меня взяли. Тогда последний раз с ним разговаривал. Сейчас все телефоны молчат.
– Как я понимаю, ты про Валеру, старшего сына Росомахи?
– Я кивнул.
– Он же, как я знаю, в Чите?
Я кивнул и насторожился. Шаман слишком хорошо знал, что происходит в нашей семье. Неужели специально следит?
Словно услышав мои мысли, Наиканчин, усмехнувшись, сказал:
– Думаешь, откуда я знаю про Валеру? Но ты понимаешь, что раз я взялся вам помочь, то должен знать, о чем идет речь. Навел кое-какие справки. Кроме того, в нашем районе только глухой не слышал о Семье Росомахи.
Это точно, деревня есть деревня, даже если ее называют поселок городского типа и население в ней несколько тысяч человек.
– Сейчас я позвоню в Читу, – продолжил шаман. – Там тоже живут эвенки из наших родов. Но мгновенного успеха не обещаю, город большой.
После обеда мы с Мишкой пошли на улицу, а шаман прилег вздремнуть. Июньское солнце слепило глаза, после прохлады деревянного дома двор казался раскаленной сковородкой. Мы прошли за дом, к сараю и сели в тенек. Мишка закурил, откинулся на стену сарая и блаженно закрыл глаза, я вырвал травинку из-под ноги и начал ее грызть.
– Мишка, расскажи-ка мне теперь поподробнее про нашего хозяина. Когда ты говорил про друга деда, я представлял совсем другое, а тут… Почему ему все ваши помогают? Я понимаю, земляки, все эвенки, но все равно, такая власть, как-то необычно. И знает все про всех.
Мишка выпустил клуб дыма и лениво ответил:
– Не знаю, Коля, откуда он все знает. Сам удивляюсь. Такой человек. А насчет власти, то да, все наши, все орочоны района ему подчиняются. Потому что он не только шаман, он глава старшего нашего рода. Последний остался. Так что любой эвенк, хоть я, хоть мой дед, хоть те, что стали шишками и сидят сейчас в администрации, все будут выполнять то, что он скажет. Так было веками, так и будет, пока он жив…
– Блин, я всю жизнь здесь прожил, а ничего этого про вас не знаю.
– Да никто про нас ничего не знает и не хочет знать. Кому мы нужны. Живут тут какие-то лесные люди, охотятся и водку пьют – вот и все, что знают про нас остальные. Хоть русские, хоть буряты. Это еще с царских времен повелось. Мол, все равно скоро все вымрут, и ладно. Сейчас вот только что-то начали делать – власть деньги дает на поддержку северных народов. Но все показуха – музей, ансамбль орочонский, наши люди обязательно в администрации района. А мы как жили, так и живем. Эти, из администрации, нам ничем помочь не могут, а дядя Роман может. И делает. И любой орочон за него умрет.