Мы присели под окно недалеко от входа, чтобы быть под рукой, если вдруг понадобимся. Мишка закурил и спросил:
– Ну и как ты думаешь, разговорит он хунхуза?
– Наверное. Ты видишь, какой у вас шаман. Как фээсбэшник.
– Это точно. Я вообще не ожидал.
В это время в доме раздался сильный шум, что-то падало, и кричали люди. Мы, не сговариваясь, метнулись в дом. Картина, представшая перед нами, заставила нас в очередной раз открыть рты.
– Сука, – сказал сидевший на окровавленном китайце эвенк. – Он представлялся. Как только увидел ружья в углу, хотел меня вырубить.
По лицу Наиканчина откуда-то из под волос тоже текла кровь. Он усмехнулся и добавил:
– Думал, что я старикашка, справится в два счета. Пришлось тарелку сломать ему об голову.
Он поднялся со стонавшего китайца.
– Связывайте по новой. Не получилось по-хорошему, зря спектакль разыгрывали, придется по-плохому.
Шаман пошел к рукомойнику помыться, Мишка побежал в сарай за веревкой, а я остался караулить китайца. Вбежал возбужденный Мишка, в одной руке у него была новая веревка, в другой мобильник.
– Твоя мать. – Он сунул телефон мне. – Что-то случилось, срочно тебя требовала.
Это точно, утро только начиналось, и мама должна была в это время спокойно спать.
– Да, я слушаю.
– Сынок. – Мама даже не поздоровалась. Это говорило о том, что дело действительно серьезное. – Китайцы захватили наших людей, и они требуют тебя. Ты ничего больше не натворил?
– Кого захватили? Когда?
Про то, что натворили мы, я рассказывать не хотел. Если китайцы взяли людей только сегодня, значит, это в отместку за нашего пленника. Чертово это спонтанное решение, про себя выругался я, всегда надо обдумывать свои действия.
– Леньку Курагина и его сына. Они сейчас вдвоем, Вера с младшей дочкой уехали в город поступать. Их прямо из дома забрали, потому что дом открыт и все перевернуто. Время нам дали сутки, чтобы тебя нашли. Они хотят встретиться с тобой.
Курагин-старший был не рядовым человеком в нашей семье, он занимался тем же, чем и Валерка, – вывозом камня. Но если Валерка отвечал за все – вплоть до передачи нефрита перекупщикам, то дело Курагина было чисто техническое – организовать машины, тару, погрузку, маскировку и прочее. У нас был свой большой гараж – на бывшей базе районной дорожно-строительной службы, – там он и проделывал все это. Сын, Сергей, тоже работал там же, под началом отца.
Таким образом, теперь, после исчезновения Валерки и захвата Курагиных, нас отрезали от логистики – мы не могли отправлять конвои с товаром, и это грозило срывом всех договоренностей. А все это – смерть Росомахи, отсутствие нового старшего в Семье, срыв договоренностей с перекупщиками – вело прямо к развалу нашего бизнеса. Ведь мало добыть камень, львиная доля сил и средств уходила именно на это – доставка товара в город, перекупщикам, отправлявшим камень за границу.
– Как вы это узнали? Как они на вас вышли?
– Позвонили прямо мне. Они прямым текстом предупредили, что наши люди умрут, если ты не встретишься с ними.
– Ясно. А как они ждут ответ и когда?
– Сегодня до обеда надо позвонить на этот же телефон.
– Хорошо. Я понял. Сейчас все обдумаю и переговорю с ними. Теперь еще одно – сегодня к тебе придет Петруха Гурулёв, ты его знаешь, он родня. Передашь ему денег, налички, сколько сможешь, мой телефон, и пусть он сходит в гараж, заберет там кое-что.
– Сынок, я все сделаю, а ты подумай про китайцев, как что-то решишь, сразу звони.
– Мама, час, не больше. Я перезвоню.
Я отключился и не глядя передал телефон Мишке, потом прошел к столу и сел. Новость меняла все дело, теперь некогда было разрабатывать длинную многоходовую операцию или ждать удобного момента, времени для этого больше не было. Значит, затишье и ожидание кончилось, началось время активных действий. И, похоже, спусковой крючок этой истории нажал я, когда скомандовал Мишке тащить пьяного китайца в нашу машину. Что ж, что сделано, то сделано – теперь надо срочно разрубать этот узел, и рубить придется мне, похоже, китайцы посчитали меня старшим в нашей Семье.
– Коля. – Наиканчин хлопнул меня по плечу. – Я все слышал и почти все понял. Ты давай, помоги Мишке утащить китаезу в сарай, и мы все обсудим.
– Хорошо.
Хоть решать и делать все равно все придется мне, но хороший совет еще никому не повредил. А шаман, как я уже убедился, человек с головой.
Когда мы вернулись, старый эвенк сидел за столом, перед ним стояла парящая кружка.
– Наливайте чай, только вскипел. И садитесь, будем думать, что делать. Если, конечно, ты не против моей помощи.
Он вопросительно взглянул на меня.
– Нет, конечно, Роман Иваныч. Помощь мне сейчас очень нужна.
– Тогда скажи, я правильно понял – китайцы захватили ваших людей и хотят встречи с тобой?
Я кивнул.
– Все правильно. Надо дать ответ до обеда.
– Ну а ты сам как настроен? Пойдешь на встречу или нет? От этого будет зависеть то, что нам надо придумать.
– Пойду!
– Вот! – обрадовался Наиканчин. – Это я и хотел услышать. Теперь будем думать и действовать. И первым делом я считаю, нам надо доделать то, что мы начали, – допросить китайца. Похоже, это из-за него все закрутилось, значит, он человек важный для хунхузов. А это уже козырь.
Мысли у нас сошлись. Шаман тоже считал, что все закрутилось из-за того хунхуза, что лежит сейчас в сарае. Значит, маленький китаец все-таки узнал меня, несмотря на ночь. Иначе как бы они связали похищение с нашей семьей?
– Я тоже думаю, что надо заставить его разговаривать, – согласился я. – Что будем делать?
Мне страшно не хотелось опять избивать этого китаезу, но как заставить его говорить по-другому, я не представлял. Судя по кислой Мишкиной физиономии, он тоже не горел желанием избивать связанного. Наиканчин словно услышал мои мысли.
– В этот раз я сам разберусь. Вы не ходите. Нечего там смотреть. И не переживай, заговорит китаеза. Правда, с часок я повожусь. Сейчас чай допью и пойду. Вы пока тут приберитесь, и знаете что еще – проверьте-ка все оружие и машину, чтобы все было на ходу.
Меня опять поразила речь орочонского шамана – ему не возле костра с бубном камлать, а в форме с погонами ходить перед строем.
– Мы все сделаем, дядя Роман, – ответил за нас Мишка.
– Ладно, пошел, поработаю.
Шаман выдернул из висевших на стене ножен охотничий старый нож, глянул на меня и направился к двери. Этот его быстрый взгляд был таким холодным и колючим, что я даже поежился. Когда он ушел, я не удержался и спросил Мишку:
– Ты ничего не заметил?
– Ты про что?
– Да про него. – Я кивнул на захлопнувшуюся дверь. – Мне кажется, он совсем не тот, кем вы его считаете. Ты бы все-таки расспросил деда, может, он еще что интересное про него знает.
– Буду дома, спрошу, – буднично согласился он. Похоже, для него шаман так и остался шаманом и главой рода.
Мишка, выполняя задание Наиканчина, собрал ружья, висевшие на стене, и отнес их на стол. Уселся и начал разбирать старую двустволку Тульского завода, я же включил чайник, хотел наконец нормально попить чаю и обдумать то, что свалилось на меня сегодня. Вопрос, идти на встречу или нет, для меня был решенным – ради своих людей я пойду на все, но если, вдруг появится возможность вызволить Курагиных, не рискуя своей жизнью, я, конечно, воспользуюсь ей. Я совсем не герой и дорожу своей жизнью. Вот эту лазейку я и хотел поискать, пока есть время.
Мои мысли прервал крик, полный боли и страха. Я чуть не пролил кружку с чаем, а Мишка бросил ружье и вскочил. Кричали в сарае – хорошо, что дом стоит на отшибе, в деревне бы перепугал всех соседей.
– Что он там с ним делает? – тихо спросил Мишка.
Я пожал плечами, не желая даже думать про это. Похоже, старый орочон не зря взял с собой нож. Только бы не убил, подумал я, китаец нужен мне живым – ведь в первую очередь я думал об обмене, и если только они откажутся от этого, тогда уже о других способах спасения наших людей. Чтобы перестать жалеть китайца, я попытался думать о том, что они хотели сделать со мной. Сейчас бы лежал уже в гробу с перерезанным горлом. Но это не помогло, то происшествие уже казалось нереальным, словно происходившим не со мной, а крики истязаемого хунхуза были рядом и непрошено лезли в уши. Все-таки нормальный человек не приспособлен к такому, наверное, для подобных дел нужна или больная психика, или привычка, как у военных, прошедших через боевые действия. У меня даже промелькнула мысль, что убивать гораздо легче, чем вот так мучить беспомощного человека. Во всяком случае, все мои убийства произошли в горячке, как ответ на агрессию, направленную против меня.
Чтобы отвлечься, я присоединился к Мишке, взял со стола легонькую одностволку тридцать второго калибра и стал ее разбирать. Все-таки, как бы ни выглядел хозяин этого дома и как бы себя ни вел, в душе он был настоящим эвенком – оружия у него было много, и оно было в идеальном состоянии. Так что проверяли мы ружья только для очистки совести.
Наконец заскрипела дверь, и в дом зашел Наиканчин. Ничего не говоря, он прошел к стене, где висели ножны, и вернул нож на место. К моему удивлению, шаман был чистым, только выглядел устало. В воображении я нарисовал совсем другую картину, мне думалось, что он появится как после разделки зверя на охоте – весь забрызганный кровью и с окровавленным ножом. Лишь через секунду я понял, что это, возможно, так и было, просто он помылся во дворе. Я сам видел там, под навесом, летний рукомойник.
Он присел к столу и устало сказал:
– Миша, убери ружья, давайте еще чайку попьем, притомился я что-то.
Хотя меня разрывало любопытство, что он узнал, я смог промолчать – шаман сам расскажет все, что вытряс из китайца. Так и случилось, после того как он сделал первый глоток из поданной Мишкой кружки, Наиканчин заговорил:
– Ну что, ребятки – поздравляю. Вам повезло – вы притащили ко мне в дом не простого хунхуза, а брата самого господина Линь.