Я сунул опешившему Петьке свой карабин и пистолет и тоже помчался. Но не к общей драке, а совсем в другую сторону, туда, куда побежал один из выскочивших из окна китайцев. В этот раз он от меня не уйдет, и никакое кунг-фу, никакие железные кулаки ему не помогут. Злость опять заиграла во мне – я вспомнил нож у моего горла и противное чувство безысходности. Нет, в этот раз я убью его. Маленькая подростковая фигурка свернула за угол, и я прибавил скорости – уже точно понимая, китайчонок не уйдет, бегаю я явно быстрее него.
Сзади, у меня за спиной, опять раздалась автоматная очередь, я на мгновение оглянулся – шаман стрелял в воздух, похоже, пугал китайцев. Я даже не притормозил, сомнений не было – там разберутся и без меня. Я свернул за угол и растерялся – китайца нет! Хотя он никак не мог успеть проскочить этот длинный бокс, и прятаться тут было негде – ни дверей, ни окон с этой стороны не было, а до ближайших кустов еще метров тридцать. Я невольно остановился, пытаясь понять, куда мог деться этот маленький убийца, похоже, у него действительно талант исчезать в самый последний момент. На меня посыпалась какая-то труха, я машинально поднял голову и отпрянул – распластавшийся на стене, словно человек-паук, китайчонок понял, что его обнаружили, и прыгнул прямо на меня.
Первый удар я все-таки пропустил. Обе пятки соперника попали мне в грудь. Выгодная позиция – сверху, на неподготовившегося противника – сразу дала преимущество маленькому китайцу. Если, когда он бил кулаком, казалось, что получаешь удар железной палкой, то удар обеими ногами был еще мощнее, так, наверное, бьет молот по наковальне. Меня, несмотря на то что я вдвое тяжелее, откинуло, и я задохнулся. Китайчонок воспользовался этим, подпрыгнул, противно закричал и опять хотел выстрелить по мне пятками. Каким-то чудом я сумел в последний момент крутнуться, и кеды лишь скользнули по ребрам. Он мгновенно изменил тактику – присел, и его кулаки начали дырявить меня. Да, ощущение было такое, что он пробивает меня насквозь.
Но теперь я уже был готов, не обращая внимания на град ударов, я поймал китайца за куртку и, вставая, рванул на себя. Он резко крутнулся, сбрасывая куртку, и на секунду оказался ко мне спиной. Мне этого хватило, я поймал его за шею и стиснул, теперь он был в моей власти. Он был таким легким, что я держал его на весу, не опуская на землю. Хунхуз сначала верещал, выворачивался, бил и пинал меня куда придется. Один раз его кулак достал мой правый глаз, и теперь видел я только одним, но я упорно не отпускал его шею, все сильнее сжимая локоть. Через полминуты удары ослабли, а потом и совсем прекратились, он перестал верещать и лишь прерывисто всхлипывал, втягивая воздух.
– Ну, что, сука, не помогает кунг-фу против русского человека? – издевательски шептал я ему в ухо. – Это тебе не пленных бить и не связанных резать.
Китайчонок как-то особенно протяжно всхлипнул и обмяк. Потерял сознание, понял я, но, опасаясь обмана, подержал его еще некоторое время. Потом отпустил, легонькое тело скользнуло на землю.
– Ну ты, Коля даешь, голыми руками китаезу задушил, – сказал кто-то.
Я поднял голову и только сейчас понял, что мы уже не одни – вокруг стояли мои мужики. Похоже, они уже некоторое время наблюдали за нашей схваткой. Я с трудом разогнул сведенную судорогой руку и кивнул на китайца.
– Очухается, тащите его к остальным.
– Ты, что, Николай Тимофеевич, китаеза все, того. Ты его на тот свет отправил.
Я присел и внимательно посмотрел на китайца. Черт, похоже, это правда – почерневшее лицо китайчонка было совершенно неподвижным. Он не дышал. Я приложил руку к его детской шее – пульса не было. Я не стремился к такому результату, наоборот, я хотел оставить его в живых, чтобы потом было чем поторговаться с хунхузами. Этот маленький боец явно был не рядовым в их иерархии. Но и жалеть я не стал – китайчонок получил то, что давно заслужил. Ведь наверняка у него на руках не одна загубленная душа.
– Ладно, – я встал. – Все равно, заберите его, и пошли к остальным. Поспрашиваем кое о чем.
Только сейчас я снова обратил внимание на свой телефон. Все это время он так и звонил в кармане. Замолкал на пару секунд и опять начинал вибрировать. Я выдернул его из кармана и ожидаемо увидел, что вызывают по-прежнему китайцы.
– Чего тебе? – на ходу проворчал я в трубку. Теперь, когда база была в наших руках, можно было и поговорить.
– Николай Тимофеевич, остановите своих людей! Это ошибка, мы не убивали ваших людей!
Ленька-толмач опять завел свою песню. Он почти кричал.
– Кто же тогда? Святой дух? Сейчас я начну пытать ваших, и все станет ясно. Подожди с полчаса, потом поговорим.
– Подождите, Николай Тимофеевич, сейчас с вами погов…
Похоже, кто-то отобрал у него мобильник. В трубке прозвучала пара слов по-китайски, а затем собеседник заговорил со мной.
– Николай, ты делаешь ошибку, – голос с явным китайским акцентом звучал твердо и уверенно. Я сразу узнал его, это именно он говорил Леньке, что спрашивать, когда меня били в гараже. Я не ошибся – господин Линь не только понимал по-русски, но и вполне сносно говорил. – Я даю слово, что мы никого сегодня не убивали.
– Разберемся, – сухо ответил я.
Победа была на моей стороне, хоть сам Линь остался на свободе, основной костяк его банды был в моих руках. Так что теперь я мог диктовать условия. И вдруг одной фразой китаец все изменил.
– Разбирайся. Но помни, твой брат у нас.
Он отключился. Я застыл – кто? Валерка? Но, конечно, кто еще? Вот почему он не приехал и от него нет вестей. Суки! Хитрый Линь держал этот козырь до последнего. Я растерянно смотрел на телефон – что делать? Позвонить китайцам, чтобы расспросить? Я сразу покажу им, что козыри теперь у них, не звонить – но это мой брат! Это Валерка. Я уже совсем решил наплевать на все и позвонить, как телефон снова завибрировал в моей руке. На экране высветился тот же номер.
– Николай Тимофеевич, вы готовы встретиться? – Голос Леньки снова звучал подчеркнуто вежливо и спокойно. Почуял силу, гаденыш, подумал я. Я с трудом сдержался, чтобы не закричать, и как можно спокойнее ответил:
– Да. Завтра в десять, на карьере.
– Десять утра? – все так же вежливо переспросил Ленька.
– Ну конечно! – Голос подвел меня. Я уже начал психовать, и злость лезла из меня, как пена из бутылки.
– Хорошо. Мы будем вовремя. Как и договаривались, пять человек, не больше.
Он на мгновение замолчал, наверное, Линь что-то подсказывал ему. Потом продолжил:
– Мы очень надеемся, что ни с кем из наших людей не произойдет ничего плохого. Не хотелось бы обмениваться трупами.
– Я понял, – буркнул в ответ я. И вдруг меня пронзила мысль, что ведь это может быть опять блеф, хитрые китаезы просто разводят меня. Но я тут же откинул это, если все пойдет не так, то мы оба получим мертвых братьев. И я, и господин Линь. А я уверен, что он этого не хочет точно так же, как и я.
Ленька отключился. Мужики смотрели на меня, в их глазах застыл вопрос.
– Валерка тоже у них, – безрадостно сообщил я.
Все сразу поняли, о ком речь. Кто-то пробормотал:
– Бедная тетя Тамара. Сначала Афанасий Иваныч, теперь Валерка. Да еще и младший такой…
Я был полностью согласен с этим высказыванием. Даже злость брала – Борька такой же сын Росомахи, но кисель киселем, а как бы сейчас пригодилась его помощь.
Я силой отбросил все посторонние мысли – вернусь к ним, когда станет легче, сейчас надо было срочно заняться реальными делами: решать, что делать с захваченными китайцами. Но для начала я хотел бы узнать, что здесь произошло до того, как мы появились. Почему орали китайцы и стрелял шаман.
Я посмотрел на погрустневших родственников, их тоже надо встряхнуть, вернуть радость победы.
– Мужики, все нормально! Теперь китаезы чуют нашу силу, мы им жало вырвали. Так что вернем своих ребят без проблем.
Похоже, мой уверенный тон подействовал на них. Я видел, что лица начали разглаживаться, появились первые улыбки – все-таки родня моя парни бесхитростные, прямые и доверчивые. Убедить их легко, главное, говорить твердо и уверенно. Но, наверное, я и сам был такой – потому что тоже поверил в свои слова. Все будет нормально.
– Давайте займемся китаезами. Найдите тех, кто понимает по-русски, и надо их рассортировать. Я не думаю, что все тут бандиты, наверняка большинство просто гастеры.
– Сейчас разберемся. А что делать-то с ними будем?
– Работяг отпустим. Бандитов надо будет куда-то закрыть. Чем больше у нас будет на обмен, тем лучше.
– Точно! Соображаешь, Колька. – Дядя Ваня Гурулёв заулыбался и хлопнул меня по плечу. – Не хуже Росомахи.
Трупов оказалось два. Задушенный мной маленький китаец и еще один – это он кричал первым. Его подстрелил Мишка. Потом он рассказал, как все это получилось.
Мишка, как и говорил ему шаман, забрался на взлобок сопки в двухстах метрах от базы, оттуда, с высоты, он видел все как на ладони. Тем более через мощную оптику винтовки. Так он и разглядел китайца, которого подстрелил. Когда он увидел лицо этого хунхуза, то сразу вспомнил, что уже раз видел его же, и тоже через прицел. Это было на Большой Бусыхе, когда мы решали вопрос Ребровых. Это был один из трех, что заходили на переговоры ко мне в дом. Застрелил же он его потому, что он увидел Наиканчина. Китаец сидел со спущенными штанами в кустах недалеко от забора базы и тужился, глядя в лес. Именно потому, что он неподвижно сидел под кустом, шаман и не заметил его. А китаец увидел. Он сразу упал на бок, прополз со снятыми штанами метров десять и только потом вскочил. Поддерживая брюки руками, он понесся к общежитию, вереща при этом во все горло. Мишка не нашел ничего лучшего, как спустить курок. Однако завалил он его не насмерть, тот все-таки успел разворошить весь муравейник. Помер он уже позже, прямо там, где упал.
Китайцы, услышав крик, посыпались из дверей, как тараканы. В этот момент в дело вступил Наиканчин, после его длинной очереди в воздух китайцы впали в ступор, а после приказа на китайском начали валиться на землю. В это время подоспели и мы, остальное я видел сам.