Как-то одновременно мы поняли, что чай нас совсем не интересует – наши глаза встретились и сказали все за нас. Саша наклонилась ко мне и прошептала:
– Пошли в спальню…
Каждый раз, когда мы, обессиленные, падали на скомканную простыню, я вспоминал, что мне надо сказать ей, что я скоро уйду. Надо обязательно подготовиться к встрече с китайцами. Хоть мы и победили, но с хунхузами нельзя расслабляться, у них всегда что-то спрятано в рукаве. Однако я заглядывал в блестевшие, счастливые глаза Сашеньки и опять откладывал это. Минут через десять скажу – малодушно думал я и, обняв горячее девичье тело, опять забывал обо всем.
Однажды, когда мы в очередной раз отдыхали после бешеной любовной скачки, в дверь позвонили. Я приподнялся и повернулся к Саше.
– Кто это среди ночи?
– Лежи. – Она придавила меня к постели. – Ошиблись дверью, наверное.
Однако мне показалось, что в ее голосе промелькнула тревога.
Я снова улегся, положил голову Сашеньки себе на грудь и запустил руку в ее волосы. Нежность пронзила меня, думаю, я мог бы лежать так вечность. Лишь бы никто нас не беспокоил. Но тут, словно в насмешку, звонок затренькал опять. На этот раз уже длинно и требовательно.
– Я сейчас этому заблудшему…
Саша не успела удержать меня, в три прыжка я миновал ее крохотную квартирку и подскочил к входной двери. Саша наконец догнала меня, но я уже распахнул дверь.
Человек, темневший в освещенном проеме, отшатнулся и даже попытался прикрыть лицо руками, хотя я еще даже слова не сказал. Похоже, его напугало просто мое появление. Переход из темноты квартиры на свет лестничной площадки на секунду ослепил меня, и я не сразу узнал гостя. Но уже через мгновение я расслабился и чуть не захохотал. Потом заулыбался и весело спросил:
– Борька, ты что, двери попутал?
Я сразу вспомнил, что совсем недавно видел его машину возле этой общаги. И тоже ночью. Еще, помню, тогда мне тоже стало весело, неужели наш виртуальщик наконец нашел реальную подругу. Как бы ни злился я на него за отсутствие помощи в делах семьи, сейчас мне было хорошо, и мое благодушное настроение распространялось на всех вокруг. Да и что с него взять, с ущербного? Хоть подружку нашел, и то уже прогресс. Надо обязательно расспросить Сашу, может она знает, кто это.
Борька опустил руки, растерянность на его лице сменилась злостью, но только на одно мгновение. Он тут же опять стал прежним Борькой – с затуманенным взглядом, в упор не видящим собеседника. Так ничего и не ответив, он резко повернулся и бегом бросился вниз, через пару секунд хлопнула дверь подъезда, и следом загудела машина. Я усмехнулся – похоже, братик боится, что я узнаю про его кралю. Черт с ним, с сумасшедшим. Я обернулся к Саше, ее испуганное лицо опять рассмешило меня. Я закрыл дверь и обнял Сашеньку. К моему удивлению, она была напугана сильнее, чем я ожидал. Ее била мелкая дрожь.
– Ты что, счастье мое? Все, бояться нечего. Это братик, придурок, дверь попутал.
Я повел ее в спальню и уложил в постель. Сам прилег рядом и опять положил ее голову к себе на грудь. Время пришло, надо признаваться, что мне пора уходить.
– Солнышко, прости меня, но мне скоро надо уйти. Завтра с самого раннего утра, очень важное дело по работе.
– Нет! Не уходи!
Она обхватила меня руками и со всей силы прижалась ко мне.
– Не уходи, не уходи…
Шептала она, торопливо целуя меня. Я не ожидал такой бурной реакции и на мгновение даже растерялся. Но тут же тоже обнял ее и зашептал:
– Это нельзя отложить, очень важное дело. Но вечером я обязательно приеду. Хочешь, пойдем куда-нибудь? В кафе посидим? У Ашота очень вкусный шашлык.
Саша в ответ вдруг заплакала.
– Не уходи, я боюсь…
– Да что с тобой, милая? Кого ты боишься? Да тебя должны бояться, ты же моя подруга.
– Ты не понимаешь. – Она все так же прижималась ко мне, и я чувствовал, как слезы капали мне на грудь. – Мне страшно…
– Да, что за дела-то? Может, я не знаю чего? Расскажи.
Она затихла, словно собираясь с мыслями, потом оторвалась от меня и села.
– Поклянись, что ты не будешь злиться.
Такое начало обескуражило меня. Я повернулся к ней.
– Клянусь! Я никогда в жизни не буду злиться на тебя.
– Ты такой хороший, Коленька. А я дура.
В этот момент в дверь опять позвонили.
– Да что это сегодня? – взвился я. – Опять Борька, что ли? Кстати, к кому он тут ходит?
Ответить Саша не успела. Я услышал, что входную дверь ломают. Это было уже совсем через край, я вскочил и начал в темноте искать свои трусы. В это время дверь поддалась, и кто-то ворвался в квартиру. Теперь было не до одежды, я толкнул превратившуюся в статую Сашу.
– Быстро на пол и под койку!
Сам схватил стоявший у изголовья кровати табурет и бросился навстречу непрошеным гостям. «Гости» вломились в квартиру с освещенной площадки, и, пока глаза их привыкали к темноте, у меня была пара секунд, поэтому первого я свалил без особых проблем. Однако удар по голове невысокого крепыша был так силен, что табурет развалился. Перехватив, я доломал его, так что в руках у меня теперь были две ножки, и я начал без разбора лупить ими по головам замешкавшихся нападавших. Однако кто-то ударил по выключателю, и все мое преимущество исчезло, теперь и гости видели меня. Я не смог разобрать, сколько их, но комната, казалось, набита под завязку, и мысли, что я смогу отбиться, сразу исчезли. Слишком много противников. Поэтому, уже не надеясь на победу, я продолжал наносить удары, но при этом начал громко кричать, понося ворвавшихся последними словами. Была маленькая надежда, что соседи, услышав шум, вызовут полицию – сейчас я приветствовал даже появление тех, с кем старался не иметь никаких дел. Все-таки правоохранители тоже были в какой-то мере конкурирующей фирмой, и попадать к ним мне было крайне нежелательно.
Как только появился свет, характер драки изменился, количество нападавших сразу дало им преимущество. Один из врагов схватил из кухоньки стол, и, прикрываясь им, они начали теснить меня, загоняя в угол.
– Зажимайте его! Тресните по башке! – орал кто-то за спинами теснивших меня мужиков. Голос был знакомый, но узнать я его не смог.
Я начал психовать, знакомая злость захлестнула меня. Мне было уже наплевать, что враги могут сделать со мной, – белый туман ненависти застилал мне глаза. Я отбросил бесполезные ножки и попытался достать кого-нибудь из врагов. Мне нужно было тело, чтобы я мог перегрызть горло. Каким-то образом я сумел вырвать одного из нападавших и со всей силы начал колотить его головой в столешницу. Я рычал, чувствуя, как кровь при каждом ударе забрызгивает мне лицо. От запаха и вида крови я зверел еще больше, нападавшие даже на некоторое время ослабили свой натиск. Но тот же голос зло погнал их вперед.
Я чуть не упал, запнувшись о кровать, но сумел увернуться и запрыгнул на нее. Тело действовало уже само, мозг как будто отключился. Наверное, это было к лучшему, потому что я хотел только рвать тех, кто посмел напасть на меня, а организмом управлял инстинкт самосохранения. Я прыгнул с кровати на подоконник, выбил телом деревянную раму и прыгнул вниз. Соображать я начал, только уже когда очутился на земле.
– Суки! – Я погрозил кулаком, появившимся в окне, преследователям и крикнул: – Вам кранты! Сейчас я вернусь!
Потом нырнул в проулок и помчался к оставленной машине. Там у меня лежал «Макаров», я их, козлов, сейчас всех перестреляю. Короткая июньская ночь уже пролетела, и вокруг было светло. Я не обращал внимания на то, что несся по улице в чем мать родила, в голове билась только одна мысль – там Саша! Я должен вернуться!
Уже подбегая к машине, я сообразил, что ключи остались в одежде. Я лихорадочно начал искать, чем можно разбить окно. В это время сзади загудела машина, она выехала из того же переулка перед Сашиной двухэтажкой. Я пригнулся за капотом, побоявшись, что это могут быть те же, кто напал на меня. Когда уазик приблизился, я разглядел водителя и узнал его. Похоже, он тоже все-таки заметил меня, потому что начал притормаживать.
– Николай, это ты, что ли?
В голосе Марика-молдаванина, хозяина борделя на гусеницах, удивления я не услышал, словно увидеть избитого голого мужика на улице в три часа утра – самое обычное дело.
– У тебя проблемы? Помочь?
Я выпрямился, слава богу, это не те, кто напал на меня. Секунду размышлял, потом попросил:
– Марик, дай телефон.
Я подумал, что успею позвонить маме – единственный телефон, что я помнил, был ее, – пусть отправит кого-нибудь на помощь, а потом достану пушку и побегу спасать Сашу.
– Да, без проблем. Иди, залезь пока в машину, а то сейчас какая-нибудь бабка проснется, увидит тебя и начнет ментам звонить.
Он прав, бабки – они встают рано. Я обошел машину, открыл дверцу и чуть не захлопнул ее обратно – на задних сиденьях сидели две женщины. Они захихикали.
– Не обращай внимания, – сказал молдаванин и прикрикнул на женщин: – Кончайте ржать, не насмотрелись, что ли, на голых мужиков?
Я вспомнил все, что говорили о Марике и его «бизнесе», похоже, это его работницы. И они действительно походили на Марика – такие же черноволосые и большеглазые. Может, и не сестры, но наверняка его землячки. Я перестал обращать на них внимания и решительно плюхнулся на пассажирское сиденье рядом с Мариком. Он сразу сунул мне мобильник.
– Звони.
Я склонился и начал набирать номер мамы. В этот момент что-то мелькнуло перед глазами, и удавка придавила меня к спинке кресла. Проститутки с заднего сиденья набросили мне на шею веревку и сейчас со всей силы тянули ее на себя. Телефон выпал из моих рук, я схватился за веревку и пытался освободить шею. Марик схватил меня за руки и отрывал их от веревки. Я оттолкнул его и снова попытался оттянуть удавку, но силы покидали меня – я задыхался. Багровая пелена в глазах стала темнеть, превращаясь в чернила, и я отключился.
Я лежал на полу. Было холодно, и в бок что-то давило. Горло страшно болело, даже сглотнуть накопившуюся слюну было больно. Память никак не