Китайцы были уже здесь. Как только мы свернули с трассы и проехали поворот, после которого открывался вид на карьер, Петька удовлетворенно пробормотал:
– Успели. Вон китайские машины стоят.
Я вытянулся и тоже уставился в переднее стекло. Точно, на месте, где всегда оставляли машины, стояли две «Нивы». Почему-то китайцы, редко здесь использовали дорогие джипы. Чаще всего именно «Нивы». Наверное, чтобы не выделяться, на российские машины мало кто обращает внимание.
– Тормози! – приказал Наиканчин.
Как только машина остановилась, молчаливый орочон выскользнул и исчез в кустах.
– Он же без оружия? – на всякий случай спросил я.
– Не переживай, тут уже все есть, – усмехнулся шаман.
Мы подъехали к «Нивам». Возле них, словно статуя, стоял китаец и невозмутимо смотрел на нас. Как только я вылез из машины, он поднял рацию и что-то сказал. Ему ответили. Китаец все так же без всяких эмоций по-русски констатировал:
– Вы опоздали на семнадцать минут. Вас ждут.
Говорил он хоть и с акцентом, но чисто и правильно, словно специально изучал русский.
– Никакого оружия. Идут четыре человека. Один остается здесь.
– Ты что, не видишь, что нас всего четверо? И про оружие мы знаем, не первый раз, – разозлился я. – Пойдем втроем. Петруха останься здесь. Машина чтобы была под парами.
Тот молча кивнул. Словно не услышав меня, китаец сказал:
– Я бы хотел проверить.
Он наклонился и взял из машины металлоискатель, совсем такой же, как у охраны в аэропорту.
– Да пошел ты, – завелся я, но, заметив укоризненный взгляд Наиканчина, сразу сбавил обороты. – Роман Иваныч, мы же их не проверяли…
Шаман первым шагнул к хунхузу и поднял руки. Тот быстро провел металлоискателем вдоль тела и показал рукой – свободен, следующий. Мы с Мишкой повторили процедуру и двинулись по тропе на остров. Когда мы отошли несколько шагов, я тихо спросил шамана:
– Ты видел, во второй машине сидит еще один?
– Видел.
– Если что удумают, Петруху вдвоем быстро уделают.
– Не переживай, – вполголоса успокоил меня орочон. – Здесь все под контролем. За каждым шагом следят. Мои орочоны тут с раннего утра. Да и вообще, не думай о плохом, китайцы рыпаться не будут. У меня в сарае наша главная страховка.
– Хорошо. Это я так, для проверки.
– Добрый день, Николай Тимофеевич! Добрый день, господа!
Ленька-переводчик был само радушие, улыбка у него играла, словно он встречал лучших друзей. Он встретил нас там, где тропинка переходила в зеленую поляну.
– Господин Линь ждет вас.
– Ну пошли. Скажи ему спасибо, что подождал. Немного задержали дела.
– О, ничего, все в порядке. Господин Линь в курсе, из-за чего вы задержались, и все понимает.
Ни хрена себе, китаеза в курсе, что случилось со мной? Да, разведка у них на уровне, в очередной раз подумал я. Когда мы так будем все про всех знать?
Показывая свое уважение, главный китаец вышел из беседки и протянул руку. Я на секунду замялся, но все-таки пожал. Я заметил, как он внимательно осмотрел Наиканчина, по его монашескому невозмутимому лицу словно пробежала тень, и я подумал, что он знает шамана. На Мишку он внимания не обратил. Потом Линь коротко скомандовал своим, и те трое, что находились с ним в беседке, быстро вышли и отошли к кустам. Все трое явно были боевиками – сухие, подтянутые, гибкие. Мне даже показалось, что они братья, так были похожи друг на друга. Тогда, в гараже, я их точно не видел. Неужели хунхуз вызвал подкрепление? Они повернулись к нам и замерли, в любую минуту готовые броситься на помощь. Ленька остался с шефом, похоже, спектакль с незнанием русского языка будет продолжаться. Так и получилось – Линь говорил по-своему, а Ленька переводил. Значит, Линь не понял, что я знаю об его знании русского языка. Что ж, хоть в чем-то я знаю больше его, невесело подумал я.
– Николай Тимофеевич, оставьте своих людей здесь, а сами пройдите в беседку – заговорил Ленька. – Господин Линь хочет переговорить с вами один на один.
– Иди, – шепнул Наиканчин. – Все под контролем.
Посреди просторной беседки стоял врытый в землю грубый дощатый стол, возле него две потемневшие скамьи. Мы уселись напротив друг друга, переводчик остался стоять. Первым заговорил Линь. Ленька внимательно выслушал его длинную тираду, повернул голову ко мне и начал переводить.
– Господин Линь понимает, что ваше опоздание было связано с неотложными делами и поздравляет вас с очередной победой над конкурентами.
Я уставился на китайца удивленными глазами – что он понимает под победой над конкурентами? Ленька тем временем продолжал пересказ, и все разъяснилось.
– То, что вы убили Марика и его людей, говорит о том, что конкурентов в тайге у вас убавилось.
– Спасибо, конечно, только я не думаю, что это были наши конкуренты. По-моему, обычные убийцы.
А про себя подумал, что кто-то из китаез явно присутствовал на пожаре. Но откуда они узнали, что это сделал я?! Неужели кто-то из наших работает на них?
Ленька перевел мой ответ, Линь сделал вид, что слушает его, потом опять выдал длинную фразу.
– Николай Тимофеевич, господин Линь считает, что тут вы неправы. Марик и его люди не просто убийцы, они члены как раз той самой группы, которая хочет зайти на золото.
Я едва удержался, чтобы не вскочить. Мне не хотелось верить, что мы не разглядели новую банду у себя под носом.
– Откуда вы знаете?! В поселке нет и не было новых коммерсантов, желающих зайти на чужое место. Сами же знаете, что все уже давно поделено. Для этого надо кого-нибудь выпнуть из игры.
Китаец опять выслушал перевод и только потом начал отвечать. Меня злила эта комедия, но я сдержался.
– Это проверенные сведения, – Ленька повторил слова главаря. Понятно было, что про то, как они это узнали, Линь не скажет.
– Николай Тимофеевич, теперь мы хотим разобраться с убитыми. Мы действительно не убивали Шурыгиных. Хотя произошло это на нашей базе, но стреляли из леса. Мы потом нашли место, снайпер там ждал несколько дней. Кто-то, зная про наши разногласия, хотел, чтобы мы начали войну. Кто это точно был, мы не знаем, но думаем, что это те же люди, что напали на вас.
Я кивнул. Вообще-то логично, если мы начинаем убивать друг друга, то третьему нужно просто сидеть и ждать, пока мы оба не ослабнем. Потом выбрать момент и ударить. Теперь, после того как на меня напали у Саши и я побывал в пыточной бане, я уже не отмахивался с ходу от таких объяснений. Хотя раньше мне гораздо логичней казалось, что это хунхузы плюют на все договора и бьют там, где только появляется возможность. И надо сказать, по всем рассказам это за ними водилось. Однако не так явно, если бы они и ударили, то очень хитро, так, чтобы никто на них не подумал. Да, надо было подумать, прежде чем ехать бомбить общагу китайцев. Молодой я еще. Но в оправдание я тут решил, что хоть и сглупил, но это пошло на пользу. Банду китаез обескровили, вон как Линь стал уважительно общаться. И этого сучонка, маленького китайца, собственноручно придушил.
– Хорошо. Я готов поверить в это. Наша война действительно помогла бы третьей стороне.
Линь хорошо играл свою роль, если бы я своими ушами не слышал, как он говорит по-русски, я бы поверил сейчас, что он не понимает, что я говорю. На то, что я согласился с их трактовкой убийства Шурыгиных, он одобрительно кивнул, только выслушав переводчика. Потом опять длинно заговорил.
– Господин Линь, рад, что вы наконец поверили. Теперь надо решить вопрос по обмену людей. Мы хотим сделать это как можно быстрей.
– Я тоже!
– Тогда вечером, как стемнеет, мы привезем ваших людей к мосту через Подгорку. Там есть съезд под мост, знаете?
– Конечно.
– Там никто ничего не увидит, а подъезжающие машины видно издалека. Привозите туда же наших людей. Там и обменяем.
– Согласен. Так и сделаем.
– Но вы в курсе, что двое людей у вас погибли?
И в этот момент я заметил, что не такой уж Линь и невозмутимый, при моих словах об убитых его глаза сверкнули, и он так сжал челюсти, что, казалось, сейчас я услышу скрип зубов. Однако он тут же вернул на лицо маску невозмутимого монаха. Похоже, ему был очень дорог этот китайчонок, которого я задушил. Но он лишь кивнул, выслушав перевод Леньки. Потом заговорил о другом.
– Николай Тимофеевич, теперь, когда все срочные вопросы решили, давайте перейдем к главному – распишем территории, которые принадлежат вам, и те, что принадлежат нам. То есть определим границы, за которые ни мы, ни вы лезть не должны.
«Вообще-то вам здесь ни хрена не принадлежит», – подумал я, но это был действительно главный вопрос – решим его, значит, отодвинем все войны, и бизнес будет работать более-менее свободно, поэтому вслух сказал другое:
– Да, давайте проведем границы.
У китайцев, похоже, все уже было продумано, потому что Ленька сразу начал говорить.
– Во-первых, те места, где сейчас уже работают ваши и наши люди, остаются так, как есть сейчас. Согласны?
– Конечно!
– Теперь по поводу новых территорий…
Однако договорить он не успел. На берегу что-то кричал Петруха, двое китайцев не пропускали его на тропу. Я вскочил.
Ленька быстро что-то говорил своему Шефу.
– Это что-то серьезное, – сказал я, обращаясь к ним. – Мой человек не стал бы отвлекать меня по пустякам.
– Пусть идет, расскажет, что там, – согласился китаец.
Ленька быстро выкрикнул пару слов в телефон. Китайцы на берегу расступились, и через минуту Петька подбежал к нам.
– Тимофеич! – задыхаясь, заговорил он. – Отойдем на секунду. Тут такое дело.
Я сразу вышел из беседки и отвел Петра в сторону.
– Говори.
– Ребята проследили за москвичами, – жарко зашептал он. – Так вот они говорят, что москвичи живут в доме Росомахи!
– Ты охренел?! Чё несешь-то? – не удержался я.
– Я-то при чем? Сейчас звонил Ведро, ну Толик Ведерников, которого ты оставил следить. Все без ошибок, москвичи с пожара поехали к дому вашего дядьки и зашли как к себе домой.