Я вышел из своего жилища и, подавив желание обшарить глазами тайгу вокруг, выплеснул недопитый чай. Потом спокойно вернулся в избушку. Если разведка уже здесь, они убедились, что прибыли правильно, объект на месте, и сейчас должны передать основной группе, что все в порядке. Но это только если они уже здесь. Вполне может быть, что они еще на подходе, времени после предупреждения шамана прошло совсем мало. Так что минут через пять надо будет опять идти на улицу и покрутиться там, изображая какую-нибудь деятельность.
Я так бездумно и просидел пять минут, не спуская глаз с молчавшей рации. Хотя я и понимал, что сейчас Наиканчин вряд ли будет говорить, побоится выдать себя, уж очень хотелось услышать голос, который давал понять, что я здесь не один, что за мной следят не только враги.
Пять минут, тянувшиеся, словно полчаса, прошли, я вздохнул, встал и шагнул к выходу. Толкнул обитую серо-коричневой шкурой кабарги дощатую дверь, и, словно снаружи ждали этого момента, утренние лесные звуки порвал далекий винтовочный выстрел. Я рухнул у порога, быстро, ползком сдал назад и кинулся к висевшему над топчаном карабину.
Началось! Я схватил со стола рацию и нырнул обратно к порогу. Поставил рацию на земляной пол, выдвинул в раскрытую дверь ствол «Сайги» и припал к оптике. В это время почти рядом раздался звук, который я теперь не перепутаю ни с чем другим – твердо, словно удар молотком по сухой доске, тюкнул выстрел из винтовки с глушителем. Я не сомневался, что это Мишка. Значит, все-таки разведка москвичей была рядом, иначе в кого бы стрелял мой напарник?
Словно поддержав почин Мишки, вдалеке, со стороны дороги затрещали частые выстрелы. Я невольно покачал головой – вот дела, настоящий бой в тайге. Для меня это было впервые. Даже наше нападение на старую общагу обошлось парой очередей «Калашникова» да несколькими выстрелами из ружей. Сейчас же в лесу выстрелы из дробовиков и винтовок слились в сплошной гул. Блин! Настоящая война. Однако хотя я понял, что сейчас ни нападавшим, ни орочонам, никому нет дела до меня, я все равно тщательно осмотрел в прицел все пространство, что мог захватить. И лишь после этого привстал и перешел к маленькому окну. Выбил мутное стекло и опять выдвинул ствол. Осмотреть эту сторону я не успел, у порога захрипела рация.
– Первый, Коля, все в порядке. Можешь выползать.
Я только сейчас понял, что стрельба почти прекратилась. Лишь изредка где-то звучал одиночный выстрел. Я подобрал «Кенвуд» и прижал тангетку.
– Что там у вас?
– Я же говорю, все в порядке.
Я даже по голосу шамана понял, что он сейчас улыбается своей хитрой улыбкой. Эвенк не удержался и добавил:
– Куда столичным в тайге воевать. Это им не город.
– Что с мертвяками делать будем?
Я вздрогнул и обернулся. В дверях стоял мой ангел-хранитель.
– Мишка! Ты чертов орочон! Напугал. Как ты ходишь? Вообще не слышно.
Мишка довольно засмеялся.
– Я как птичка, по воздуху.
Я не принял его шутливый тон, упоминание о мертвых мгновенно испарило радостное настроение от нашей победы. Сраная жизнь, как же я не хочу принимать решения, касающиеся подобного. Скорей бы уже назначили нового главу Семьи, пусть все это ложится на его душу.
– Убитых много? Наши есть?
– Там у Романа Ивановича я не знаю сколько. Здесь я одного положил. Вон там, – он махнул рукой вправо, – на склоне лежит.
– Может, раненый?
Почему-то с надеждой спросил я.
– Ты чё? – Обиделся Мишка. – Я что тебе, не зная говорить буду. Я уже сходил, проверил.
– Понятно. Извини. Сейчас вместе сходим, хочу глянуть, кто это, может, знаю.
– Посмотри. И думай, что с ними делать.
Да, это была проблема. Особенно если трупов много. Если ментов наведут на такое захоронение, на всю страну прозвеним. Тогда никто разбираться не будет, пригонят бригаду из ФСБ, и нас здесь выкорчуют.
Я схватил рацию.
– Второй, второй! Ответь!
Через пару секунд Наиканчин отозвался.
– На связи.
– Второй, подскажи – трупов много? И как наши люди, есть пострадавшие?
– Нет. У нас все живы-здоровы. А двухсотых хватает. Точно не скажу, еще не всех нашли, но штук пять будет точно. И трехсотых не меньше.
Блин! Что такое двухсотые, я знал, все-таки в России живу, а вот кто такие трехсотые? Я ведь не служил. Раненые, наверное. Спрашивать я не стал, неудобно. По ходу дела разберусь.
– Думаешь, куда девать их? – понял мои проблемы Наиканчин. – Сейчас я подойду, решим.
Я лично осмотрел пленных и трупы. Среди них не было моих знакомых, ни Николая, ни низкорослого качка. Ну и тем более тут не появлялся Борька. Зато нашлись двое местных. Из них один оказался явно ни при чем – никто из «гостей» не ездил на «шишиге», и Борьке пришлось нанять местного. Только для поездки. Мужик – я его много раз видел в поселке, но близко знаком не был – был до сих пор в ступоре. Он никак не ожидал, что простая поездка – как ему объяснили, завоз бригады диких старателей в тайгу – вдруг превратится в ад.
Его мы сразу отвели к костру и налили водки, пусть отойдет. Он был ни в чем не виноват, поговорим, чтобы молчал, дадим денег и отвезем домой. За тем, чтобы Борька рассчитался с ним сполна, сам прослежу. Это дело принципа.
Про тела убитых шаман предложил мне забыть. Это дело он брал на себя.
– Не переживай, орочоны спокон веков трупы прячут, у нас свои секреты. Все будет нормально, никто их больше не найдет.
Мне было, конечно, интересно, куда они их денут, но расспрашивать я не стал. К черту! Снялась проблема, и хорошо. Надо определяться, что делать с живыми. Мишка, кстати, уже предлагал мне решение, не знаю, в шутку или всерьез. Когда я выругался и вслух спросил сам себя, куда их девать, Мишка выразительно провел рукой по горлу, понятно намекая, что надо отправить их вслед за двухсотыми. Я сделал тогда страшные глаза и погрозил кровожадному напарнику кулаком.
Сейчас я уже успокоился – решение у меня было одно: отпустить. Вывезти в город, купить билеты куда захотят и посадить в поезд. Было понятно, что ни один из них в полицию не побежит, а после сегодняшней мясорубки вряд ли кто-то решится вернуться сюда. Конечно, надо будет еще припугнуть при расставании.
Все захваченные бойцы москвичей сидели отдельно, потрепанной испуганной кучей. Орочон, стоявший рядом с ними и иногда наводивший на кого-нибудь свою старинную винтовку, похоже, пугал их до смерти. Натренированным глазом я сразу уловил, что эвенк уже успел где-то приложиться. Он явно веселился, пугая пленных, а тем было совсем не до веселья. Я и сам знал, какие непредсказуемые становятся эвенки, приняв огненной воды. Поэтому спросил Наиканчина:
– Роман Иваныч, там твой сторож этих хлопцев не порешит? Он уже поддатенький.
– Да я заметил, – досадливо отмахнулся шаман. – Давай ты правда своих поставь. Мои сейчас будут победу праздновать, надо их отправлять отсюда. Водку, блин, где взяли? Похоже, твои привезли.
– Хорошо. Сейчас заменим.
Поставив людей своих людей на охрану, я все-таки выбрал минуту и спросил Наиканчина, как так получилось, что бой начался, когда к москвичам еще не вернулась разведка.
– Повезло. Они шестьдесят шестой остановили на отвороте сюда, а я там как раз засаду посадил, чтобы перекрыть дорогу, когда они сюда поедут. Я сам там был, когда они все из машины вывалили и курить расселись. Как рябчики на кусту. Тебя, я знал, в любом случае прикроют. Ну, я и решил, чего тянуть? Мы и вдарили из всех стволов.
Он засмеялся:
– Запомни, Коля. Любой план, самый лучший, идет как задумано до первого выстрела. А дальше все, жизнь начинает вносить коррективы. На будущее, не забывай об этом.
Может, оно так и есть, подумал я. В любом случае раз все удачно, черт с ним, с планом.
Первый допрос мы провели тут же, на месте. Пленные хоть и старались молчать, но на прямо поставленные вопросы отвечали. Они, как и все наемники, сразу сообразили, что никакая сверхвысокая оплата не заменит им жизни. Наверное, перед глазами были их напарники, трупы которых эвенки уже уволокли куда-то в глубину чащи. Как оказалось, все они из одного города и даже из одной охранной фирмы. Охранники-бандиты. Я уже не удивлялся этому, в свое время Валерка просветил меня по этому вопросу, оказывается, многие ЧОПы выросли из бригад девяностых. И сейчас они не только сидели на проходных заводов. Криминальные заказы приносили гораздо больший доход. По рассказам пленных выходило, что москвичи постоянно использовали эту рязанскую фирму для таких дел – разборок или наездов.
Информация была, конечно, интересной, но мне она ничего не давала. Они не знали о целях и задачах москвичей. Стандартный ответ: «Наше дело – выполнять то, что говорят. За это нам бабки платят». Единственное, что заинтересовало меня, это рассказ про то, что с ними были четверо боевиков не из Рязани. Те держались отдельно и с остальными почти не контактировали. Они были явно из Москвы и вели себя не как обычные охранники, водку не пили, по утрам делали зарядку и прочее. Короче, выпендривались, показывали, что они спецы, а мы так, бандиты, заявил один из пленных. Двое из них пропали несколько дней назад, один был здесь. Как оказалось, это тот разведчик, которого убил Мишка. Я усмехнулся, нормально орочон зачистил московский спецназ. Сейчас в доме остались только трое из приехавших. Из рассказа я понял, что это мои крестники – Коля и шкаф-охранник. Третьим был последний спецназовец. Ну еще был, конечно, Борька. Тот с его психованностью и полной безбашенностью мог доставить хлопот больше, чем спец. Не будешь же убивать двоюродного брата. Какой бы сукой он ни был.
Делать тут больше было нечего, и надо было уезжать. Задуманное не удалось – ни главные москвичи, ни Борька в западню не полезли, отправили мелких сошек. Но, с другой стороны, тоже получилось неплохо. Мы оставили «гостей» без боевиков, так что теперь можем попытаться взять их даже в поселке. Единственный настоящий противник был тот четвертый спец. Но каким бы он ни был воякой, он был один