– Тебе надо к врачу. Сейчас ребята привезут.
– Никого не надо, – улыбаясь разбитыми губами, ответил брат. – Мне только помыться, выпить и пожрать. Все заживет, как на собаке. Ты же знаешь.
Я это знал. Синяки у него сходили прямо на глазах, а любые раны затягивались за пару дней. Проверено многочисленными драками.
– Кто это тебя? – наконец задал я главный вопрос. – Он?
– Ага, – вздохнул Валерка. И задумчиво добавил: – Не понимаю…
Потом оглянулся на толпящихся мужиков и тихо сказал.
– Потом про него поговорим, когда вдвоем будем.
– Хорошо, – согласился я и спросил: – Давно ты здесь?
– Как с тобой последний раз по телефону поговорил, в этот же день и приехал. Только не своей машине, она в ремонте, а на такси. А тут меня уже ждали.
Я кивнул, теперь понятно, почему я никак не мог выйти на него. Я приказал:
– Ребята, выводите его наверх.
– И сразу в баню! – добавил Валерка.
В двери показалось испуганное лицо:
– Николай Тимофеевич, беда! Борис сбежал!
– Как?! Эти чудаки куда смотрели? Те, что его охранять должны?
– Зарезал он ребят, – тихо ответил парень. – Обоих.
Я грязно выругался и рванул вверх, на выход. Что же это творится? Опять все по новой. И еще два трупа! «Борька – это проклятие нашей семьи. Надо было убить его сразу», – зло подумал я.
Я стоял в дверях спальни Борьки и смотрел на ребят, лежавших в луже крови. Именно сюда я их и отправил. Я ругал себя последними словами. Я, действительно, полный идиот. Ведь знал же уже, на что способен братец. Но даже не приказал связать его. Правда, его обыскали, ножа при нем точно не было. Но это же его дом, он лучше знал, где у него что заныкано.
Вошел Наиканчин. Он уже сбросил китель, но оставался в форменной рубашке. Только снял галстук, и расстегнул верхние пуговицы.
– Вот это нервы у него. Сказал мужикам во дворе, что ты отпустил его отвезти мать в больницу, потому что ей плохо. При этом все спокойно, без всякой истерики. Они даже сами ему ворота открыли. Сели с матерью и уехали.
– Никуда не денется, – зло ответил я. – Найдем!
– Это конечно. Но лучше бы быстрей. Чует мое сердце, он еще может бед натворить.
В этом я с ним был полностью согласен.
Однако мы оказались неправы – ни сегодня, ни завтра Борьку мы не нашли. Ни его самого, ни даже его джип. А ведь машина не иголка. Тети Тамары тоже не было.
Прошло четыре дня. Я сидел в комнате Борьки и ждал, когда всех позовут в зал. Сегодня был самый важный для Семьи день – выборы нового старшего. Встречу проводили так же, как и при жизни дядьки, в его доме. Правда, хозяином теперь здесь был Валерка. Мы с ним за эти дни обо всем переговорили, теперь я знал все, что с ним случилось. История у него была не настолько интересной, как у меня, но драматизма все же хватало.
Днем, накануне того, как нас с дядей Афанасием подловили на ручье, к нему в офис неожиданно приехал Гуран, один из местных читинских бандитов, через которых мы работали с китайцами. Он был встревожен и не скрывал этого. Он рассказал, что в наш район поехал известный китайский решала господин Линь, и, похоже, едет он, чтобы устроить разборки с нашей семьей. Валерке он посоветовал немедленно скрыться, потому что есть информация, что китаезы хотят и его прихватить. Из-за чего сыр-бор, Гуран не знал, но утверждал, что дело серьезное, Линь так просто на разборки не ездит. Без трупов не обойдется. Он попросил, чтобы Валерка никому не проболтался, что это он его предупредил, и тут же уехал.
Валерка отнесся к этому серьезно, сразу уехал из офиса и даже не поехал на квартиру, а снял номер в гостинице. Все это время он названивал и мне, и отцу, но мы были недоступны. На другой день он решил ехать в Подгорное сам. По дороге он сообразил, что можно позвонить нашему связному радисту пенсионеру Глотову. Через него предупредил Иваныча на Булишме, чтобы мы из тайги пока не выходили и никому не звонили. А еще через полчаса на выезде из Читы его остановили. Инспектор долго рассматривал документы, потом попросил выйти и открыть багажник. Когда Валерка это сделал и наклонился, чтобы откинуть тряпку, накрывавшую запаску, инспектор воткнул ему в шею шокер. Очнулся он уже связанный, на какой-то квартире, где было полно китайцев.
Продержали его несколько дней, ничего не говоря и не объясняя, а потом вдруг совершенно неожиданно отпустили. Опять же без всяких объяснений. Я понимал, что это произошло после нашей встречи с китайцами на карьере. Отдали все вещи – мобильник и ключи от «Лендровера». Когда вышел из подъезда, на стоянке нашел свою машину. И в этот раз дозвониться он смог только Борьке. Тот сразу сообщил, что надо срочно приехать домой, у отца какие-то проблемы.
– Вот я и помчался, – усмехнулся Валерка. – А когда приехал, тут меня и встретили…
Так что весь наш кавардак, начавшийся с убийства его отца, Валерка провел в плену у китайцев и здесь, в подвале родного дома, поэтому все, что я рассказывал, было для него новостью. Сам он считал, что провел здесь гораздо больше времени, чем прошло на самом деле, – и уже почти уверился в том, что никто его из подземелья не вытащит. Про Борьку Валерка говорил по-разному: в большинстве случаев он злился и обещал, что, когда найдет брата, сам убьет его; но иногда я слышал в его словах жалость, он вдруг вспоминал детство и неуверенно спрашивал меня, может, отдать его психиатрам, вдруг вылечится еще белобрысый.
Для меня Борька пропал. Я не чувствовал больше к нему никаких братских чувств. Последние капли их испарились, когда четыре дня назад как раз в этой комнате я стоял и смотрел на двух окровавленных мертвых ребят. Они тоже были родней, хотя и дальней. Тоже братья, хоть и троюродные.
Среди остальных членов семьи превалировала версия, что Борька сошел с ума, и поэтому сильно на него не злились. Какой спрос с сумасшедшего? Однако я в это не верил, если он и сошел с ума, то давным-давно, в самом раннем детстве.
Сейчас, после проведенного Семьей расследования, я знал о связи брата с молдаванином Мариком. Расследование проводил наш главный семейный специалист по таким делам, Прасковья Елисеевна Гурулёва, наша знаменитая бабушка. Оказывается, эти столь далекие друг от друга люди сошлись как раз на любви к подобным действиям. Попросту два садиста нашли друг друга. Я, конечно, краем уха слышал, что у таких тварей в интернете есть свои какие-то сайты, на которых они общаются, но в жизни бы не подумал, что в нашем глухом таежном краю есть такие люди, которые там сидят. А Борька и Марик не только там сидели, но, как я теперь думаю, добавляли и свои развлечения. Как уж они там познакомились, одному сатане известно, но говно нашло друг друга.
Все эти размышления о Борьке мне уже надоели; я пытался выкинуть их из головы, но, похоже, то, что я находился в его комнате, вновь и вновь наводило на мысли о нем. Теперь мы почти все знали о произошедшем – о том, как Борька нашел тех, кто хотел бы мне отомстить в Москве, как пообещал сдуру им большие деньги, и они ухватились за это. Как он организовал убийство отца и убийство бригады китайцев, чтобы смерть Росомахи выглядела как месть хунхузов. Одно у него не получилось – я остался жив, хотя по его плану должен был остаться в тайге рядом с дядькой. Как оказалось, я и стал тем камешком, о который споткнулся его план. Все это Семья должна была узнать сейчас, на сегодняшнем собрании. Я узнал раньше, от Наиканчина, который теперь постоянно бывал в доме бабушки и, как я понимаю, начал вести с ней какие-то свои дела. Бабуля никогда не оставит без внимания нужного человека. А судя по тому, что я узнал о прошлом Наиканчина, бабушке он был очень интересен. Я не думаю, что он стал работать на нашу Семью, не в его это характере, да и на хрена это ему – у него и власти, и работы и так хватало. Но мне кажется, что некоторые дела по расследованию проводил именно он и его орочоны. Деньги нужны всем, даже великим орочонским шаманам и главам рода.
И еще я знал, что кое-что в нашей истории так и осталось загадкой. Например, куда делся мертвый Росомаха? То, что это сделали москвичи, они отринули сразу. Нам трупы ни к чему, еще в первый вечер на допросе ответил Николай. Они улетели на следующий день, по новому прямому указанию бабули их всех отпустили без всяких проблем. Почему это произошло, мне еще предстояло узнать. Вообще, похоже, москвичи – это самое плохое наследство, что досталось нам от этого дела. Я чувствовал, что с ними придется еще много раз встретиться – Боря, идиот, засветил деньги, теперь они не отлипнут.
И еще одно страшное последствие этого Борькиной авантюры – мы с Сашей больше не встречаемся. Я не знаю, что ей напел этот гад, но она просто не открывает мне двери, не берет телефон, а когда я пытался перехватить ее на улице, просто стоит и молчит. Я боюсь, что это конец нашим отношениям, и боюсь думать об этом. Вот за это я бы Борьку точно убил. Возможно, пройдет время, и я опять оживу, но сейчас я чувствую себя так, словно у меня отрезали какой-то важный кусок тела. Несмотря ни на что, я все-таки надеюсь. Ведь не может же все, что было до этого, просто так исчезнуть. Я по-прежнему люблю ее, даже, может быть, еще сильнее, и я не верю, что она вдруг за один день охладела ко мне.
Вовремя, перебивая горькие мысли, завибрировал в кармане айфон. Я вытащил, глянул на экран и удивленно поднял брови. Китайцы. Что опять? Вроде с ними все улажено, договор в силе.
– Алло, слушаю.
– Коля, иди, – в дверь заглянула мама. – Тебя ждут.
Я вдруг почувствовал себя школьником, которого вызывают в учительскую. Какого хрена! Мне кажется, я все делал правильно, а если даже и нет, то пусть сами попробовали бы побывать в моей шкуре. Хотя я знал, что главное, для чего собрались родственники, это выборы нового старшего Семьи, но также знал, что мне обязательно выскажут, что думают о моих действиях во всей этой истории. Никто сюсюкать и жалеть меня не станет, в Семье это не принято. Особенно бабуля. Мне до сих пор было непонятно отношение Прасковьи Елисеевны к произошедшему. Я расспрашивал мать, она за эти дни много раз встречалась с бабушк