И вот сейчас, в такой тревожный миг, он вдруг повстречал ее.
Увидев мастера, Сю-сю сказала:
– Господин Цуй, я замешкалась и не успела выйти вместе с остальными прислужницами. Теперь все разбежались, не осталось никого, кто бы мне помог. Найдите мне какое-нибудь пристанище!
Цуй и Сю-сю вышли из дворца, отправились вдоль берега и добрались до моста, аркою перебросившегося через реку. Тут девушка сказала:
– Ах, господин Цуй. Ноги до того болят, что я не в силах шага ступить дальше!
– Я живу совсем рядом, – сказал тогда Цуй, указывая на свой дом. – Вы можете там передохнуть.
Они вошли к нему в дом.
– Ах, как я проголодалась! – снова заговорила Сю-сю. – Может быть, вы купили бы что-нибудь поесть, господин Цуй! А после таких страхов, которые мне пришлось испытать, и чаша вина, пожалуй, не повредила бы.
Цуй купил вина, и они выпили по нескольку чаш. Поистине можно сказать:
Три чаши «Бамбуковых листьев» – и сердце трепещет;
Что персика нежный цветок, разгораются щечки.
А пословица гласит: «Весна – время цветов, вино – служанка любви».
– Вы помните день, – спросила Сю-сю, – когда мы любовались в башне луною и князь обещал выдать меня за вас? Вы тогда благодарили князя. Помните?
– Да, – пробормотал Цуй, почтительно сложив ладони.
– В тот день, – продолжала Сю-сю, – все за нас радовались, говорили, какая славная получится пара. Помните?
И на этот раз Цуй смог пробормотать только:
– Да!
– Так чего же мы ждем? – продолжала Сю-сю. – Почему бы нам не стать мужем и женою этой же ночью? Как по-вашему?
– Я не смею, – сказал Цуй.
– Значит, вы отказываетесь? Тогда я закричу, и вам придется худо. Зачем вы заманили меня к себе в дом? Завтра расскажу всем во дворце!
– Вот что, – решился Цуй, – мы можем стать мужем и женой, но лишь при одном условии: мы должны отсюда уехать. Воспользуемся пожаром и скроемся без промедления.
– Теперь я ваша жена, – сказала Сю-сю, – и подчиняюсь вам во всем.
Той же ночью они стали мужем и женой и после четвертой стражи покинули город, захватив деньги и вещи. Они шли целыми днями, останавливаясь только для того, чтобы подкрепиться и переночевать. Так они добрались до Цюйчжоу.
– Из этого города расходятся пять дорог, – сказал Цуй, – куда же нам направиться? Пожалуй, что в Синьчжоу. У меня там есть друзья, наверняка пристроимся, да и я, резчик по нефриту, без работы не останусь.
И они отправились в Синьчжоу. Однако через несколько дней Цуй сказал:
– Здесь постоянно бывает много людей из столицы. И если кто-нибудь сообщит князю, что видел нас, он, без сомнения, прикажет нас арестовать. Нет, в Синьчжоу оставаться небезопасно, лучше переберемся куда-нибудь еще.
Они снова тронулись в путь, на этот раз – в Таньчжоу, расположенный далеко от столицы. Прибыв туда, сняли дом на рыночной площади и повесили вывеску с надписью: «Цуй – столичный резчик по нефриту».
– Ну, теперь до столицы больше двух тысяч ли, – сказал Цуй жене. – Я думаю, все обойдется. Тревожиться нам больше не о чем, можем жить спокойно.
В Таньчжоу было много чиновников, и когда они узнали, что Цуй – столичный мастер, то все стали обращаться к нему с заказами.
Как-то раз Цуй попросил тайком разузнать, что делается в доме Сяньаньского князя. Ему сказали, что в ночь пожара из княжеского дворца бежала одна служанка. За поимку беглянки было назначено вознаграждение. Несмотря на долгие поиски, найти девушку не удалось. Таким образом, никто в столице не знал, что Сю-сю бежала с Цуй Нином и что они живут вместе в Таньчжоу.
Время летит как стрела, солнце и луна вертятся, что веретено, и вот уже пробежало более года. Однажды утром, только Цуй Нин открыл свою мастерскую, к нему вошли двое мужчин. Один был в платье стражника, другой – прислужника из уездного управления. Войдя и усевшись, они сказали Цую так:
– Наш начальник уезда прослышал, что Цуй – столичный мастер. Он просит мастера пожаловать для исполнения кое-каких работ.
Цуй сказал жене, куда он идет, и в сопровождении двоих посыльных отправился в правление уезда Сяньтань. Посыльные привели его в дом своего господина – начальника уезда, и тот договорился с Цуем о цене. По дороге домой Цуй повстречал какого-то человека, в шляпе из бамбуковой рогожи, в суконной куртке с белым воротником; икры его были стянуты черно-белыми обмотками и ноги обуты в туфли из конопляной соломы с завязками. На плечах он нес коромысло с двумя узлами. Когда они поравнялись, путник пристально посмотрел на Цуй Нина, но Цуй не обратил на него никакого внимания. Однако путник узнал резчика по нефриту и пошел за ним следом.
Поистине тут уместно привести стихи:
В колотушки детишки забьют —
Пару уточек нежных спугнут.
Сквозь колья ограды на хижину смотрит луна,
Вьюнками обвитые, листья бамбука висят.
Глазурная чаша пьянящего зелья полна,
И сочные сливы на яшмовом блюде лежат…
Не сетовать! Думе печальной закрыть все пути!
От жизни достаточно можем мы радостей взять!..
Знававших меня нелегко уж в округе найти,
Хоть прежде водил я на битву огромную рать.
Эти стихи на мотив «Куропатки взлетели» написал полководец Лю Ци, начальник военных округов Циньчжоу и Сюньу. После сражения под Шуньчаном он вышел в отставку и поселился в уезде Сяньтань, что в провинции Хунань, в округе Таньчжоу. Он никогда не имел благосостояния, и семья его жила в бедности. Он захаживал в кабачок выпить вина, и посетители, не зная, что это Лю Ци, нередко докучали ему.
– Было время, когда я без труда разбил миллионную армию чужеземцев, – заметил однажды бывший полководец, – а эти люди обращаются со мной столь бесцеремонно.
Так появились эти стихи, о которых узнали и в столице. Главнокомандующим в то время был князь Ян Хэ. Прочитав стихи, он был очень огорчен.
– Подумать только, полководец Лю дошел до такой бедности! – воскликнул он. И приказал чиновнику из управления казною послать денег полководцу Лю. Сяньаньский князь, прежний хозяин Цуй Нина, тоже узнал о бедственном положении бывшего полководца и тоже послал ему денег со своим человеком. Этот самый посланец, возвращаясь из Сяньтаня и проходя через Таньчжоу, повстречал мастера Цуя и последовал за ним вплоть до его дома. Завидев Сю-сю, которая сидела за прилавком, он обратился к Цуй Нину:
– Давно мы не встречались с тобой, мастер Цуй. Оказывается, ты вон где живешь. Но как очутилась здесь служанка Сю-сю? Меня князь посылал с письмом в Сяньтань. И смотри-ка – случайно я увидел вас обоих. Значит, Сю-сю вышла за тебя замуж?
Цуй Нин и его жена поняли, что их пристанище открыто, и от страха едва дышали. Кто же был этот человек? Он был из охраны князя, в услужении которого находился с детских лет. Он славился честностью, и потому послали с деньгами не кого другого, а его. Имя его было Го Ли, но чаще звали его стражником Го.
Супруги пригласили стражника к себе, подали вино, обильное угощение и сказали:
– Когда вернешься во дворец, пожалуйста, никому про нас не рассказывай, чтобы князь не узнал.
– Князь ничего не узнает, – заверил их Го. – Мне дела нет до этого, я вмешиваться не стану.
Поблагодарив хозяев, Го отправился дальше. Прибыв во дворец, он передал князю ответ полководца Лю, а затем, глядя хозяину в глаза, доложил:
– На возвратном пути, проходя через Таньчжоу, я повстречал там двух человек.
– Кого же это?
– Служанку Сю-сю и резчика по нефриту Цуй Нина. Они щедро меня угощали и просили ничего про них не рассказывать.
– Ах вот оно что! – воскликнул князь, выслушав это. – Как же им удалось добраться до Таньчжоу?
– Подробностей я не знаю, – ответил Го. – Знаю только, что они там. Цуй занимается прежним делом, на их доме даже вывеска есть.
Князь тотчас направил в окружное правление просьбу, чтобы в Таньчжоу безотлагательно выехал чиновник с приказом о задержании Цуй Нина и Сю-сю. Назначенный для этого чиновник получил дорожные деньги и вместе со своим помощником пустился в путь. Прибыв в Таньчжоу, они без промедления обратились к местным властям за помощью в розысках. Все было как в стихах:
Черный гриф за ласточкой погнался,
Хищный тигр ягненка растерзал.
Не прошло и двух месяцев, как Цуй и Сю-сю были задержаны и отправлены в столицу. Узнав, что их доставили во дворец, князь тут же устроил суд.
В ту пору, когда князь вел войны с иноземцами, он обычно выходил в сражение с двумя мечами: малый синий меч он держал в левой руке, а большой синий – в правой, и многих врагов лишили жизни эти два меча. Теперь, вложенные в ножны, они висели на стене в зале. Когда князь сел в свое кресло, все присутствовавшие приветствовали его поклонами. Затем в зал ввели Цуй Нина и Сю-сю и поставили перед князем на колени. Разгневанный князь левой рукой сорвал со стены малый синий меч и уже занес правую руку, чтобы выхватить его из ножен. Глаза князя свирепо сверкали, он скрипел зубами от ярости, как будто снова рубился с иноземцами.
Супруга князя очень испугалась.
– Князь, – прошептала она из-за ширмы, – мы здесь на глазах императора. Столица – не пограничный округ. Если эти люди провинились, надо передать их в областное правление и пусть их судят. А так сразу рубить им головы не подобает.
– Эти негодяи осмелились бежать из моего дома! – воскликнул князь в ответ. – Теперь они пойманы, почему же я не могу их убить и насытить свою злобу? Но раз ты просишь, будь по-твоему: велю служанку вывести в сад и выпороть, а Цуй Нина отправлю в областное правление.
Затем князь приказал выдать награду деньгами и вином тем чиновникам, которые изловили беглецов.
Когда Цуй Нина привели в областное правление, он все подробно рассказал: