Юй Ю беспрестанно размышлял о своей находке, и эти мысли поглощали все силы его души.
Однажды его повстречал приятель и спросил:
– Почему ты так исхудал? Конечно, не без причины! Расскажи мне, в чем дело.
– Вот уже несколько месяцев, – отвечал Юй Ю, – как я потерял сон и аппетит.
И он рассказал приятелю про красный лист.
Приятель расхохотался:
– Ах, какая глупость! Ведь стихи писаны не тебе. Ты нашел этот лист случайно – зачем же так убиваться? Вдобавок, сколько ты ни страдай, девушка укрыта в глубине императорского дворца. Будь у тебя даже крылья, ты бы все равно не осмелился туда залететь. Неразумие твое поистине смешно!
На это Юй Ю отвечал так:
– Небо хоть и высоко, но услышит меня. Если человек жаждет чего-то, Небо непременно исполнит его желание. Я слыхал о том, как Ван Сянь-кэ, увидев однажды У-шуан, добился своего с помощью хитроумного замысла почтенного Гу. Но если твердости нет, на успех надеяться нечего.
Итак, Юй Ю не расстался со своими любовными мечтаниями. На другом красном листе он написал:
Мне поведал листок о глубокой печали…
Но кому же стихи на листке вы писали?
Написав, Юй опустил лист в воду Императорского канала выше по течению, в надежде, что оно принесет его строки во дворец. Узнав о его поступке, друзья посмеялись. Нашелся, однако, человек, который счел поступок Юй Ю весьма разумным, а другой даже посвятил ему двустишье, гласившее:
Потому-то печаль и смогла из дворца просочиться,
Что монаршая милость воде дозволяет струиться.
Впоследствии Юй Ю несколько раз сдавал экзамены, но всякий раз – без успеха. Устав от тщетных попыток, он поступил домашним учителем к одному знатному человеку из Хэчжуна, по имени Хань Юн. Денег и шелка, которые он получал, едва доставало на жизнь, но об императорской службе Юй Ю больше не помышлял.
Прошло много времени, и вот однажды Хань Юн призвал Юй Ю и сказал:
– Больше тридцати дворцовых прислужниц навлекли на себя немилость императора, и в наказание каждой надлежит выйти замуж за простолюдина. Одна из них, госпожа Хань, – из нашего рода. Она провела во дворце много лет и вот теперь поселилась у меня в доме. Вы до сих пор не женаты, а ведь пора расцвета уже миновала. Ничего вы не достигли, живете бобылем. Очень мне вас жалко! В сундуках же госпожи Хань не менее тысячи связок монет. Она хорошего происхождения, пригожа лицом и станом, ей тридцать лет. Что, если я вас сосватаю?
Юй Ю почтительно отвечал:
– Что может сказать на это бедный и усталый книжник, живущий милостями знатного дома? Днем я сыт, ночью в тепле, и все – благодаря вашей доброте. К сожалению, я нищ, я не могу помыслить о том, чтобы как-то вас отблагодарить, и оттого с утра до вечера пребываю в стыде и трепете, не знаю, что делать. Смею ли я надеяться на что-либо подобное?
Хань Юн приказал слуге уведомить сваху, и с его помощью Юй Ю поднес семье невесты ягненка и гуся. Были исполнены все шесть брачных обрядов, и жених с невестой в радости соединились.
В вечер счастливого дня Юй Ю был необычайно весел. На следующий день он убедился, что его жена, госпожа Хань, имеет множество нарядов, да и лицом и станом хороша на редкость. Ни на что подобное он и надеяться не смел и потому решил, что по ошибке попал к Источнику бессмертных. Душа так и рвалась наружу!
Как-то Хань увидела в ящике с книгами красный лист и изумилась:
– Эти стихи написала я. Как они оказались у вас, мой господин?
Юй Ю рассказал ей, как это произошло.
Жена сказала:
– Я тоже вынула из воды красный лист со стихами. Но я и теперь не знаю, кто их сочинил.
С этими словами она открыла свой ящик и достала лист. Это были стихи, написанные Юй Ю.
Взглянув друг на друга, они вздохнули от удивления и, растроганные, долго плакали. Потом сказали:
– Случайность ли это? Нет, все было предопределено заранее!
Затем Хань сказала Юй Ю:
– Найдя ваш лист, я написала еще одно стихотворение и до сих нор храню его в своем сундуке.
С этими словами она достала стихотворение и показала Юй Ю. Оно гласило:
На берегу стояла одиноко,
Как вдруг листок увидела в волне.
Кто понял мои чувства столь глубоко,
Стихами душу растревожил мне?
Никто из тех, кто слышал эту историю, не мог удержать вздоха величайшего удивления.
Однажды Хань Юн устроил пир и пригласил Юй Ю с женою. За пиром он сказал:
– Сегодня вы оба должны поблагодарить свою сваху.
Хань в ответ улыбнулась:
– Нас с Юй Ю соединило Небо, а не старания свахи.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Хань Юн. Вместо ответа Хань взяла кисточку и тут же написала такое стихотворение:
Строки чудных стихов приносило бегущей водой,
Чувства нежные зрели в душе, глубоки и чисты.
Мы узнали теперь, когда любящей стали четой,
Что нам добрыми сватами красные были листы.
Хань Юн сказал:
– Теперь я понял, что все, происходящее в мире, – не случайно.
Когда Си-цзун прибыл в область Шу, Хань Юн поручил заботам Юя своих домочадцев, которые вышли встречать императора.
По праву дворцовой прислужницы Хань удостоилась лицезреть императора и поведала ему историю своего брака. Си-цзун сказал:
– Я слышал об этом. – И, призвав Юй Ю, заметил, смеясь: – Оказывается, вы давний знакомец нашего дома.
Юй Ю почтительно склонился в поклоне, моля о прощении.
Когда Си-цзун вернулся в Западную столицу, Юй Ю последовал за императорской колесницею и был занесен в списки. Потом он получил должность в отборных частях конницы. Хань родила ему пятерых сыновей и трех дочерей.
Сыновья прилежно учились и все вышли в чиновники. Дочери были выданы замуж в хорошие семьи.
Хань, управляя домом, блюла закон и порядок и всю жизнь слыла примерной супругой.
Об этом первый министр Чжан Цзюнь написал стихи:
В Чанъани проживает тьма народу,
Вода в канале на восток течет.
Багряный лист спускается на воду —
Чудесные стихи к тебе несет.
И ты ответный стих листу вверяешь,
Плывет он средь дворцовой суеты.
Мог выловить любой его, ты знаешь, —
Девица Хань достала из воды.
А вскоре, средь немногих, ей случилось
Покинуть заточенье во дворце
И возблагодарить монаршью милость
Ручьями слез на радостном лице.
Из всех людей, достойных уваженья,
Была с тобою встреча суждена,
Ты брачные послал ей подношенья —
И вот она навек твоя жена.
У нас теперь уже детей немало,
Богатая заходит в гости знать.
Подобного давно уж не бывало,
Об этом стоит многим рассказать.
В заключение скажем.
Вода движется, но лишена чувств, лишен их и красный лист. Тем не менее одно бесчувственное начало, соединившись с другим, устремилось к обладающему чувствами. В конце концов, благодаря началу бесчувственному, одно существо, наделенное чувствами, соединилось с другим таким же существом. Я уверен, что прежде ни о чем подобном не слыхали. Если по закону Неба соединение возможно, пусть разделенные отстоят друг от друга так же далеко, как Ху и Юэ, – они все равно могут соединиться. Если же по Небесному закону это невозможно, будь они и ближайшими соседями – им все равно не соединиться. Всем, кто поставил перед собою известную цель, эта повесть да послужит в поучение.
Цинь ЧуньПорхающая ласточка
В числе моих земляков был некий ученый Ли; изучение конфуцианства было наследственным в его роду занятием. Случилось так, что дела его семьи пришли в упадок. Однажды я заглянул к нему. В углу, у стены, в поломанной бамбуковой корзине лежало несколько старых книг. Среди них было «Частное жизнеописание императрицы Чжао». Некоторые страницы были вырваны или потеряны, но читать было еще можно. Я попросил у Ли эту книгу и, вернувшись к себе, несколько дополнил ее, исправил ошибки. И вот получился связный рассказ для всех любознательных.
Императрица Чжао отличалась редкостной тониною стана и ступала так грациозно, словно несла цветок, чуть колышущийся в руке. Ни у кого больше не было такой поступи! Когда она жила в доме Чжу, ее прозвали Фэй-янь – Порхающая Ласточка.
Попав во дворец императора Чэн-ди, Фэй-янь сумела ввести туда и свою младшую сестру. После того как девушка удостоилась близости императора, ей был пожалован титул «чжаои». Она была мастерица пошутить и остро ответить, узка костью и нежна кожею. Обе сестры считались первыми красавицами Поднебесной и затмили всех других красавиц во дворце.
Итак, чжаои появилась при дворе, и с тех пор Чэн-ди редко осчастливливал своим посещением Восточные покои, потому что чжаои обитала в Западных. Вдовствующая же императрица жила в Срединном дворце.
Чжао Фэй-янь только и мечтала о том, чтобы родить сына. Она составила дальновидный план, как утвердить и упрочить свое положение, и ради этого часто приглашала одного юношу, из тех, о ком говорят, что они «ездят на волах».
Как-то раз император в сопровождении трех или четырех слуг направился в покои императрицы, а та, ни о чем не подозревая, как раз предавалась разврату. Приближенные поспешили ей доложить, что государь здесь.
Императрица страшно перепугалась и кинулась ему навстречу с развалившеюся прической, со всклокоченными волосами, со сбивчивыми речами на устах. Император заподозрил неладное. Посидев немного, он услыхал за стеною, завешанною ковром, мужской кашель и тут же вышел.
После этого Чэн-ди решил погубить императрицу, и спасло ее лишь заступничество чжаои.
Как-то Чэн-ди с чжаои пили вино. Вдруг император откинул рукава и вперил в чжаои негодующий взгляд; взгляд был столь грозен и гневен, что выдержать его было невозможно.
Чжаои тут же вскочила и простерлась ниц перед императором.