– Он успел позвонить? – спросил шкурника Римс. – Кто-нибудь приедет?
– Я не слышал, чтобы он с кем-либо разговаривал, но точно не знаю, – ответил Сантер.
– Тощий, – заговорил лежащий на полу Рон, его голос дрожал от боли, но звучал спокойно и рассудительно. Возможно, он считал, что сможет убедить Римса их отпустить, или как-то дотянуться до нефрита, или хотя бы отсрочить неизбежное. – Мы знакомы с незапамятных времен. Выросли почти по соседству в Южном капкане. Мы находились по разные стороны, но именно мы двое всегда улаживали дела между нашими боссами.
– Это верно, – согласился Римс. – Мы хорошие смотрящие, правда?
– И по-прежнему можем все уладить, – сказал Рон. Его лицо стало белым как мел, брюки пропитались кровью. – Кромнер был слишком жадным, разбогател и разжирел, но мы с тобой – люди практичные, Тощий, всегда ими были. Теперь ты Босс собственной Бригады. Зачем заводить врагов вместо друзей?
Тощий Римс снял фетровую шляпу и покрутил ее в руках.
– Ты попал в точку, Рон, а знаешь почему? Я тебе скажу, – произнес он с торжественностью школьного учителя на уроке. – Потому что ты не такой, как все кеки. Все шло хорошо, пока Босс Кромнер не сунул голову в петлю, затеяв дела с вами и нефритом. Плевать мне, сколько стоят эти камни, но они противоестественные. Им здесь не место, как и вам. А раз теперь я стал Боссом в этом районе, то собираюсь четко дать понять, что в этом я отличаюсь от Кромнера. А значит, все будет по-моему.
Самый крепкий на вид шкурник Римса вытащил белый полиэтиленовый пакет и связку веревок. Рон уже знал, что за этим последует, он метнулся от своего палача к вещмешку с нефритовыми перчатками. Но он потерял слишком много крови, а в ногах засели пули. Два человека схватили его за руки, чтобы он не добрался до цели. На голову Рону накинули пакет и обвязали шею веревкой.
Анден с отчаянным криком бросился вперед, но руки у него были связаны за спиной, и он ничего не добился. Сантер тут же пнул его, отправив обратно на пол, и поставил ногу ему на спину. Очки слетели с лица и поскакали по бетонному полу. Другой шкурник снял тряпку, висящую на крючке рядом со шваброй, и заткнул Андену рот, приглушив его крики. Анден ощутил вкус масла и чистящего средства, уголки губ начали гореть от соприкосновения с тканью.
Рон Торо боролся как бык, бился и извивался на бетонном полу, пытаясь ослабить веревку на горле, но раненый и без нефрита, он ничего не мог поделать и через несколько секунд обмяк, движения стали реже. Шкурник Римса стягивал удавку с бесстрастной тщательностью настройщика пианино. Прижавшись лицом к холодному бетону, Анден смотрел, как теряет силы самая грозная Зеленая кость Порт-Масси, человек, который защитил зал для поединков от автоматного обстрела и в одиночку справился с целой группой баруканов. Рон молотил ногами по полу, а полиэтилен прилип к его лицу, лишая остатков воздуха. В последние секунды жизни его кишечник опустошился, и по гаражу разнеслась вонь. Палач отступил, полиэтилен больше не раздувался вокруг открытого рта Рона.
Римс дотронулся указательным пальцем до переносицы, а потом поднял его – жест приверженца Единой Истины.
– Да возвысит бог его душу, – пробормотал он.
Остальные послушно последовали его примеру.
Палач направился к Андену и Вен.
– Эту пташку тоже убьем, Босс? – спросил Сантер, глядя на Вен. – Она симпатичная. Нельзя ли просто…
Римс строго и разочарованно глянул на шкурника, и Сантер заткнулся. Перед глазами у Андена все поплыло, он решил, что сердце остановится еще до того, как шкурник его убьет. Когда Вен повернула голову и встретилась с ним взглядом, Анден хотел заговорить, но во рту торчал кляп, и Анден лишь посмотрел на нее в безмолвной панике. Ему показалось, что Вен попыталась улыбнуться, словно из солидарности, чтобы он не терял присутствия духа, ведь они по-прежнему вместе.
Вен повернулась к Римсу и вздернула подбородок, посмотрев бандиту в лицо.
– Ты знаешь, кто я? – спросила она на ломаном эспенском. Ее руки были крепко связаны, и она явно была напугана, но голос оставался поразительно спокойным. – Тебе знакома фамилия Коул? Или Маик?
Римс бесстрастно посмотрел на нее.
– Прости, зайка. Это не играет никакой роли. Если ты важная персона среди своих, тем лучше это для моих целей.
Вен плюнула Римсу под ноги. Она выпрямилась и заговорила по-кеконски:
– Клан – моя кровь, а Колосс – его повелитель.
Человек с удавкой подошел к ней со спины и накинул ей на голову пакет. Завязал на шее веревку и потянул. Вен не боролась. Она смотрела, как Рона Торо, человека гораздо крупнее ее и сильнее, на ее глазах избили и задушили, и не видела смысла повторять это, потеряв достоинство. Лицо Вен по-прежнему было слегка запрокинуто, и она все повторяла и повторяла эти слова, пока ей хватало воздуха. Только ее губы шевелились. «Клан – моя кровь, а Колосс…»
Ноги Вен дернулись и застыли, а потом она обмякла.
Анден кричал под кляпом, в его разуме остался только звук собственного вопля, и когда пакет оказался на его голове, а веревка на шее, он не сумел остаться невозмутимым, как Вен. Он рыдал в бессильной и горючей ярости, проклинал убийц всеми бранными словами. Он не мог поверить, что умрет так позорно, от рук этих отбросов, беспомощный и именно здесь – на полу гаража в гребаной Эспении. Перед глазами все стало красным, а потом побелело.
Шаэ открыла записную книжку, взяла телефонную трубку и сказала оператору, что ей нужно позвонить в Порт-Масси. Номер квартиры Андена не отвечал. Ей не рекомендовали звонить Даукам, потому что эспенские власти могут до сих пор следить за их домом, но она все-таки позвонила. Там тоже не ответили. Под конец она попробовала связаться с офисом Шелеста в Порт-Масси, вдруг Анден там, но, как Шаэ и ожидала, офис уже закрылся. Она положила трубку, потом снова подняла ее и позвонила в собственный офис, сказала секретарше, что утром не придет на работу, и попросила отменить все встречи.
Шаэ подумывала пойти в комнату для молитв в главном доме, но не осмелилась удаляться от телефона. Она зажгла три палочки благовоний, поставила их у окна и опустилась на колени. В воздух поднимались тонкие щупальца ароматного сандалового дыма, смешиваясь перед оконным стеклом. Шаэ трижды коснулась лбом пола и прошептала:
– Всеотец Ятто. Старый дядюшка Цзеншу. Боги на небесах, услышьте меня. Мой кузен Эмери Анден был усыновлен нашей семьей и воспитан как мой младший брат. Он мог бы стать могущественной Зеленой костью, но отказался носить нефрит, потому что не хочет убивать и обезуметь. Моя невестка Коул Маик Вен – каменноглазая, но это никогда ее не останавливало, она рисковала жизнью и браком ради клана, она мать трех маленьких детей и нужна им. Анден и Вен – Зеленые души, и сейчас они в опасности в Эспении, потому что я их туда послала. Прошу, защитите их и верните домой целыми и невредимыми.
После ее слов установилась такая леденящая тишина, что нарастающая паника взорвалась гневом.
– Почему вы всегда так жестоки? – спросила она резким шепотом. – Каждую неделю я встаю перед вами на колени. Если вы существуете, помогите нам! Наша семья не всегда придерживается Божественных добродетелей, но кто на это способен? Кто был бы на это способен, оказавшись на нашем месте? Молю вас, не наказывайте Вен и Андена за то, что совершили я или мой брат. – Шаэ почувствовала, как ее сложенные на бедрах руки дрожат. – Молю вас своей честью, своей жизнью, своим нефритом.
Анден не сразу услышал шум. А когда услышал, то не понял, что это шуршание шин и хлопанье дверей машины. Но он ясно расслышал слова Карсона Сантера:
– Блин, они здесь.
А потом так же четко Анден услышал резкий приказ Римса:
– К двери!
Удавка на шее Андена вдруг ослабла, и он рухнул на живот, горло и грудь болели так, словно легкие опалили огнем.
Потом раздались новые звуки – стрельба и крики, топот ног, снова выстрелы, отдавшиеся эхом в тесном пространстве. Анден понятия не имел, что происходит и сколько здесь человек. Потом чуть дальше, перед фасадом магазина, что-то грохнуло. Из-за белого полиэтилена на лице, по-прежнему его душившего, Анден не видел ничего, кроме мелькания теней. Он находился на грани обморока, сознание ускользало, как горячее масло.
Его грубо схватили чьи-то руки, с лица сорвали пакет. Воздух хлынул в нос и рот Андена, и он жадно стал хватать его, моргая и давясь. Перед ним опустился на колени Шун Тодоро с пепельно-белым от ужаса лицом. В руке у него был пистолет, но Тод отложил его и принялся вытаскивать изо рта Андена кляп. Анден закашлялся и сплюнул, уголки губ горели. Кто-то другой – Сэмми – разрезал веревки на руках Андена, его усадили, не давая снова упасть. В гараже стояли еще три Зеленые кости, которых Анден знал по залу для поединков.
– Телефонный звонок оборвался… Мы думали, что уже опоздали, – сказал Тод.
– Мы опоздали, – сказал Сэмми, поворачиваясь к Дауку Лосуну, стоявшему на коленях возле тела Рона Торо.
Колосс Южного капкана раскачивался взад-вперед, по его лицу катились слезы.
Анден вскочил, пошатнулся и поковылял к Вен, неподвижно лежащей на бетоне. Он сорвал с ее головы пакет и прислонил ухо к ее груди, молясь всем богам, чтобы услышать сердцебиение. Когда-то он обучался приемам первой помощи и теперь силился вспомнить, что делать, когда человек не дышит. Он запрокинул голову Вен и открыл ей рот, прижался к нему своим и дважды с силой выдохнул. Потом надавил на грудь. Сколько прошло времени? Не больше нескольких минут… наверное… Анден продолжил искусственное дыхание.
– Пожалуйста, – молился он богам, – пожалуйста.
Вен не шевелилась.
Сэмми склонился над Анденом и положил руку ему на плечо.
– Она умерла, – сказал он.
Анден застыл. И тут в отчаянном озарении и с безумным блеском в глазах повернулся и прыгнул к вещмешку, все еще лежащему на полу, слишком далеко от Рона Торо, когда тот в нем нуждался. Анден схватил черные перчатки Рона и поспешил обратно к Вен. Прежде чем кто-либо успел спросить, что он делает, он надел перчатки с вшитым в подкладку нефритом.