А в Эспении оказалось даже затруднительно понять, к кому обращаться с приставкой «цзен».
– Здесь не Кекон, – напомнила ему госпожа Хиан. – Эспенцы не понимают, что нефрит – часть нашей культуры. Они решат, что мы пытаемся им угрожать или специально выставляемся. Демонстрация нефрита может навлечь неприятности.
Как ни завораживала Андена необычная нефритовая субкультура, он не прикладывал специальных усилий для знакомства с соседскими Зелеными костями или чтобы выяснить, где они тренируются и встречаются. В конце концов, он-то не Зеленая кость, хотя каждый раз при мысли об этом в нем вспыхивал стыд, пусть это чувство и уменьшилось за многие месяцы. Вдалеке от Жанлуна никто не знал о его бесчестье, оно не напоминало о себе постоянно, как дома. Здесь, в Южном капкане, где невозможно понять, кто зеленый, а кто нет, его прошлое не имело особого значения. Анден не ожидал, что каким-то образом снова втянется в дела Зеленых костей – пока не совершил понятную, но серьезную ошибку.
На стипендию от Шаэ и с помощью господина Хиана, прочитавшего для него объявления в местной газете, Анден купил подержанный велосипед и оставлял его под замком в переулке за домом, надеясь, что будет чаще им пользоваться, когда погода стала вполне приличной, а временами даже солнечной. Как-то раз в конце лета он поехал на велосипеде в парк неподалеку, где устроился под деревом, чтобы закончить задание по чтению. В конце концов он задремал. Проснувшись, Анден собрал вещи, вытащил велосипед со стоянки и поехал обратно к Хианам.
Он не проехал и половины квартала, как услышал вопль и, обернувшись, увидел бегущего за ним человека, который размахивал руками. Анден остановился и поставил ногу на землю. Преследователь догнал его. Ему было чуть больше двадцати, ненамного больше, чем Андену. Лицо его пошло красными пятнами, от злости он приоткрыл рот с крупными зубами.
– Ты что делаешь? Это мой велосипед!
Анден посмотрел вниз и понял, что и в самом деле взял чужой велосипед. Почти такой же, как его собственный, но красная краска была новая и без царапин, а покрышки выглядели первозданными. Владелец схватился за руль.
– Решил стырить мой новый велик?
Он выплеснул возмущенную тираду на эспенском, слишком быстро, чтобы Анден сумел разобрать.
– Извини. – Лицо Андена горело от стыда, когда он слезал с велосипеда. – Прости. Я ошибся.
Незнакомец грубо оттолкнул Андена.
– Да ты самый тупой вор в мире. Ты хоть представляешь, кто я? Ты что, даже по-эспенски не говоришь?
Эспенский Андена был далеко не идеален, но он понял, что его обвиняют в воровстве. Поначалу он был ошарашен, а потом шею затопила волна возмущения, ударив в голову. Воры – отбросы общества, назвать кого-то вором – это хуже, чем назвать трусом или выродком. На Кеконе убивают и за меньшее. Кто нанесет такое оскорбление незнакомцу, не дав ему даже возможности объясниться?
– Не воровать, – с жаром возразил он. – Я сказал – ошибка.
– Ну конечно, как же иначе. Убирайся откуда приехал, тупой урод.
С этими словами он развернул велосипед. Анден на секунду потрясенно застыл. Потом сделал несколько быстрых шагов и схватился за седло велосипеда. Седок обернулся, разинув рот от изумления.
– Я не воровал твой велосипед, – тщательно выговорил Анден. – Извинись.
– Ты что, шутишь? Да ты похож на кека, угадал? Хочешь, чтобы я тебе рожу начистил?
Он выронил велосипед и встал перед Анденом, выставив кулаки. На мгновение Анден засомневался. Он лишь хотел, чтобы этот человек взял свои слова обратно, никто не заслуживает такой грубости из-за простой ошибки. Ему не хотелось драться, но он не видел другого способа выйти из положения, не сбежав, что было неприемлемо, ведь это его оскорбили. В Жанлуне, если бы стычку видели его друзья, он отложил бы драку и перенес в другое место – за это время мог бы возобладать разум, но Анден не знал, каковы дуэльные традиции в Эспении, а противник, похоже, отступать не собирался.
Анден снял очки и сунул их в боковой карман школьной сумки, а потом положил ее на траву у дорожки. Он поднял кулаки и встал в рассчитанную и сбалансированную позицию, по-прежнему поражаясь, как до такого дошло. Почему этот человек просто не мог принять его извинения за ошибку и пойти своей дорогой?
Тот вытаращил глаза от удивления, а потом злобно и угрожающе прищурился.
– Ну ладно, сам напросился, мелкий говнюк.
Он бросился вперед и ударил Андена по голове.
Анден давно уже не дрался – с финальных Испытаний в Академии, если быть точным, и поначалу отреагировал медленно. Он едва сумел отразить град ударов и, хотя увидел очевидную возможность для контратаки, из-за вялости собственных рефлексов слишком далеко отпрянул и не успел вернуться, прежде чем противник снова закрылся перед очередной атакой. Анден тряхнул головой, злясь на самого себя. Хило отчитал бы его за небрежность. И стоило об этом подумать, как соперник нашел слабое место в его обороне и дал Андену оплеуху.
На лице расцвела боль. Удар как будто вернул все навыки тренировок. Анден опустил подбородок и плечи, пригнулся под следующим ударом и утопил кулак в боку противника. Тот охнул от боли и схватил Андена за затылок. Анден врезал ему локтем по бедру и вырвался, а эспенец качнулся вперед.
Однако он тут же восстановил равновесие и повернулся к Андену с лавиной тяжелых ударов. Большая их часть угодила в поднятые руки, но несколько попали в живот и бока с такой силой, что заслезились глаза, а один угодил в челюсть, разбив губы в кровь. Дрался эспенец без изящества, но с хорошей скоростью, силой и дерзким инстинктом человека, уже не раз побывавшего в подобных переделках. Он был крупнее Андена и злее, и в грубом столкновении физической силы это давало ему преимущество.
С приливом паники и стыда Андена осенило, что его, младшего представителя семьи Коулов, учившегося в лучшей школе боевых искусств на Кеконе, вот-вот поколотит какой-то эспенский уличный забияка.
Анден охнул от боли, но не сдвинулся с места. По-прежнему прикрывая руками голову, он выбросил вперед локоть, прямо в подбородок соперника. Нацелившись ботинком в живот, сильнейшим ударом он откинул эспенца назад. Когда тот восстановил равновесие и снова ринулся в атаку, Анден поспешно отпрянул, словно не хотел опять вступать в драку – и это было не вполне фальшивое желание. Он ощутил, как каблуки оказались на краю тротуара. Как только противник вложил весь свой вес в следующий удар, Анден отпрыгнул, схватил эспенца за вытянутую руку и дернул. Не сильно, но резко, однако эспенец пролетел вперед, нога соскользнула с тротуара, и он покачнулся. Ему все же хватило проворства удержаться на ногах, и Анден решил эту проблему пинком, который пришелся на скулу, расцарапав ее от уха до челюсти.
Эспенец раскинул руки и рухнул на асфальт. Не теряя времени, Анден пнул его снова, а потом врезал в грудь коленом. Противник пытался обхватить ноги Андена, но он увернулся и ударил эспенца по ребрам. Тот в конце концов сжался в комок, завывая от боли, и Анден прыгнул на него, придавив, и занес кулак над раздувшимся лицом.
– Хочешь, чтобы я остановился? – Тот не ответил, и Анден врезал ему по челюсти с такой силой, что порезал о зубы костяшки пальцев. – Хочешь, чтобы я остановился? – повторил он и испытал облегчение, когда эспенец кивнул. – Скажи, что я не вор, – потребовал Анден.
– Ч-что? – выдавил эспенец разбитыми губами.
Анден снова занес кулак.
– Скажи, что я не вор.
– Ладно, ладно, бешеный говнюк. Ты… ты не…
Чьи-то руки обхватили Андена и оттащили его обратно на тротуар. Анден удивленно обернулся и увидел полукруг зевак. Двое крупных мужчин оттащили его, а третий присел на корточки у поверженного соперника. Анден стряхнул удерживающие его руки. Зачем они вмешались? Ясно же, что он победил честно, его противник уже готов был признать поражение.
Один из зевак оказался кеконцем. Анден окликнул его на родном языке:
– В чем дело? Что такое?
Но тот смотрел на него с каменным выражением лица.
Противник Андена с трудом поднялся.
– Ты труп, ясно тебе? – прорычал он. – Не знаю, кем ты себя возомнил, но когда ты полез на Карсона Сантера из Бригады, ты замахнулся не на того. Я тебя найду и убью.
Он сплюнул сгусток крови на тротуар, под ноги Андену, повернулся и похромал прочь, опираясь на велосипед и изрыгая ругательства.
Группа зевак растворилась, никто даже не взглянул на Андена. Он снова заговорил с кеконцем, которого видел в их квартале.
– В чем дело? Что я сделал не так?
К его удивлению, мужчина ответил по-эспенски:
– Зачем ты это сделал? Хочешь, чтобы всех нас поносили на чем свет стоит? Избить человека из-за велосипеда! – Потом он перешел на стремительный кеконский: – Ты что, хочешь быть похожим на головореза из клана, как в старые времена?
На прощанье бросив на Андена презрительный взгляд, он развернулся и ушел.
Когда Анден вошел в квартиру, госпожа Хиан потрясенно охнула.
– Что ты натворил? – воскликнула она, усаживая его за кухонный стол, а сама метнулась за льдом для его раздувшейся щеки и губы. – Как это случилось?
После рассказа Андена супруги обменялись мрачными взглядами.
– Хорошего мало, – встревоженно вздохнул господин Хиан. – Могут возникнуть проблемы.
– Не понимаю, – возмутился Анден. – Он оскорбил меня и вызвал на бой, и я честно победил. Он сдался, люди это видели. Если он решит отомстить, это он будет виноват.
– Анден-се, – мрачно сказал господин Хиан. – В этой стране дуэли запрещены. Эспенский суд не одобрит разрешение спора с помощью дуэли, даже если ее желали обе стороны.
– Тот человек вернется, чтобы тебя покалечить, или, что более вероятно, потребует у нас денег, – объяснила госпожа Хиан, промывая его окровавленное лицо.
– По эспенским законам, – добавил господин Хиан, – нет такого понятия, как дуэль на чистых клинках.
Анден ошарашенно молчал так долго, что Хианы еще больше разволновались и попытались его успокоить. Госпожа Хиан встала, погладила его по спине и сказала: