От вспышки ауры Колосса Тар посмотрел на него с бо́льшим интересом.
– Нико – мой племянник, – мягко произнес Хило, – сын Колосса Равнинного клана, правнук Факела Кекона. Он рожден Зеленой костью. А ты хочешь, чтобы он говорил на чужом языке, рос в окружении иностранцев, не носил нефрит и никогда не узнал, кто он такой? – Эйни всегда была вероломной, но это было даже хуже ее поступка с Ланом. – Как ты можешь, ты же кеконка!
Эйни встала, сжав кулаки.
– Ты ничего не понимаешь, Хило. Может, будь Лан еще жив, все было бы по-другому, но ты не Лан. Ты не отец Нико. А я не пешка клана, и клан не может вмешиваться в жизнь моей семьи, чтобы заставить меня выполнять все твои прихоти.
– Следи за словами, когда говоришь с Колоссом, – вмешался Тар с угрожающими нотками в голосе, но Хило взглядом и резким кивком велел ему замолчать.
Он услышал, как снаружи хлопнула калитка, и Почуял, что кто-то приближается к дому.
Эйни бросилась к двери, стоило той приоткрыться. Вошел подтянутый степенец с рыжеватыми волосами. Увидев Хило и Тара, он смущенно остановился. Хило встал, а за ним и Тар. Эйни взяла возлюбленного под руку и сказала по-кеконски, чтобы все поняли:
– Лорс, это Хило, брат моего бывшего мужа из Жанлуна. Они с другом были в Либоне и зашли поздороваться. Совсем забыла предупредить об их приходе.
Вновь прибывший немного расслабился. Хило понял, что Эйни боится за Лорса. Она пыталась успокоить его, чтобы предотвратить стычку с незнакомцами.
– Здравствуйте, – настороженно произнес Лорс по-кеконски с заметным акцентом. – До сих пор к нам не заглядывали знакомые Эйни с Кекона. Вы здесь надолго?
– Ненадолго, – ответил Хило. – Я приехал, чтобы познакомиться с племянником. Я лишь несколько месяцев назад узнал о его существовании. Жаль, вы живете так далеко, потому что остальная моя семья тоже хочет с ним познакомиться.
– М-да, довольно неловкая ситуация, – сказал Лорс с нервной улыбкой, запустив руку в медную шевелюру. – Мы думали, у вас остались предубеждения.
– Ничего такого, о чем нельзя было бы забыть. – Хило посмотрел на Эйни, застывшую рядом с Лорсом. – Я только что говорил Эйни о том, как мы хотим вашего возвращения в Жанлун. Но она, похоже, предпочитает жить здесь. Наверное, вы умеете привлекать людей, раз вам удалось выманить кеконку так далеко от дома.
Лорс хмыкнул, успокоенный дружелюбным подтруниванием Хило.
– Должен признаться, до приезда на Кекон я и не подозревал, как прекрасны тамошние женщины. Даже не знаю, как мне удалось заполучить одну из них. – Он пылко шлепнул Эйни чуть ниже спины. – Я побывал во многих экзотических местах и могу смело заявить, что она – лучший сувенир, который я откуда-либо привозил. Разве не так, цветочек? – Эйни неловко улыбнулась, по-прежнему глядя на Хило. – Послушай, Хило… Я ведь правильно произношу твое имя? Ты кажешься отличным парнем. Я должен сказать, что не имел ничего против твоего брата. Я даже его не знал. Просто Эйни и я… В общем… – Он приобнял Эйни, отчего она еще больше окаменела. – У нас была любовь… И сейчас есть. Дома у тебя есть любимая женщина?
Хило кивнул.
– Ну, тогда ты поймешь, верно? В нашей стране есть поговорка. – Лорс произнес фразу по-степенски, а потом перевел на кеконский: – «Цветы растут даже в пустыне, так и любовь может случиться везде».
Хило улыбнулся.
– Приятно знать, что вы счастливы вместе, даже после такого серьезного шага и вдобавок с чужим ребенком.
Улыбка Лорса дрогнула.
– Что ж… в семьях всякое бывает, верно? Мы собираемся подарить Николасу много братьев и сестер. Он прекрасно тут прижился, и все отлично.
– Не сомневаюсь, – сказал Хило. – Но жаль, что мой племянник так далеко от родных и ничего не знает о своем кеконском наследии. Поэтому нужно найти компромисс. Через несколько лет, когда Нико подрастет, он может делить время между Степенландом и Кеконом. Полгода в Либоне и полгода в Жанлуне.
Хило и в самом деле был доволен только что пришедшим в голову решением и чувствовал, что его не отвергнут. Не идеальный выход, не тот, на который он надеялся, но он приехал сюда с пониманием – с Эйни будет непросто. Этот исход должен устроить всех.
– В Жанлуне он поселится со мной и моей женой, и мы будем относиться к нему как к собственному сыну. В Жанлуне есть международные школы, даже те, в которых преподают степенский и другие языки. До десяти лет он может ходить в такую школу, а потом поступить в Академию Коула Душурона, а на каникулах возвращаться в Либон. Он вырастет в уважении к обеим странам и обеим культурам. Гражданин мира. Все говорят, что это будущее, и для него это станет преимуществом.
– Отличная мысль, – согласился Лорс. – А ты как думаешь, цветочек? Когда мы заведем своих детей, было бы здорово, если бы кеконские родственники Николаса занимались им некоторое время. – Потом он обратился к Хило: – Ты можешь взять свое предложение обратно, если узнаешь, каким несносным бывает маленькое чудовище! В первые полгода Эйни было непросто.
Лицо Эйни застыло, она пнула возлюбленного по ребрам, пытаясь заставить его умолкнуть.
– Мы с Таром пробудем в Либоне еще несколько дней, – сказал Хило. – Мы никогда здесь раньше не были и хотели бы посмотреть город. Может, сходим все вместе на ужин в пятницу вечером, за мой счет, разумеется, и снова все обсудим, чтобы я передал семье хорошие новости? Приводите и Нико, выберем подходящее место.
Лорс пожал руку Хило, а потом и Тару.
– Жаль, что мы не встречались раньше. Эйни, ты все-таки должна была сказать мне об их приезде. – И снова повернулся к Хило: – Не понимаю, почему она не поддерживает отношений с родней на Кеконе. Кажется, считает, что они будут нас осуждать. Лично я за два года в Жанлуне понял, насколько люди там доброжелательные и приятные в общении. Ничего общего со стереотипами.
– Я хочу для наших семей только лучшего, – сказал Хило.
Они договорились встретиться через три дня. Хило и Тар вернулись в арендованную машину.
– И чем мы будем здесь заниматься целых три дня? – спросил Тар.
Хило оглянулся на дом и закурил.
– Проследи за этим человеком и узнай о нем все, что можно. Пригодится.
Глава 20. Осложнения
– Ты такая молчаливая, – сказал Маро.
Они лежали лицом друг к другу, Шаэ закинула ногу ему на бедро, а рука Маро покоилась на ее бедре, их тела стали липкими и вялыми. Вентилятор на стойке в углу спальни Маро поворачивался туда-сюда, обдавая прохладным воздухом обнаженную кожу. Только что прошел Осенний фестиваль, а сезон тайфунов в этом году был мягким, но Жанлун до сих пор окутывало тяжелое покрывало летней сырости. Шаэ не хотелось вставать и идти на работу.
– О чем-то задумалась? – спросил Маро.
Она о многом задумалась – слишком много проблем, не знаешь, за какую хвататься, и все касаются клана – будет трудно объяснить. Шаэ провела рукой по изгибу голого плеча Маро.
– Это тебя беспокоит? – спросила она. – Что на мне больше нефрита? Что я Коул?
Наверное, это прозвучало слишком неуверенно, но с Маро она чувствовала себя беспечной, вдали от будничной реальности клана.
Маро задумался. Пробежался пальцами по ее руке, к ключице и ложбинке у горла, коснулся двурядного нефритового ожерелья на шее.
– Немного, – признался он. – Предполагается, что мужчина должен быть сильнее и зеленее женщины, и трудно не поддаться влиянию ожиданий. Люди могут решить, будто я пытаюсь с твоей помощью сделать карьеру в клане, а это неправда. Я с тобой только ради тебя, твоей личности, а не из-за твоей фамилии или нефрита.
Шаэ опустила голову и провела языком по его соску.
– Только ради личности?
– И этого. – Он обхватил ее грудь. – И этого. – Он стиснул ее ягодицу, и Шаэ прыснула. Улыбка Маро потухла. – Это я должен тебя спросить: ты стыдишься того, что встречаешься со мной? Это потому мы всегда приходим ко мне? Ты не хочешь знакомить меня с семьей?
Шаэ некоторое время молчала.
– Возможно, ты не захочешь знакомиться с моей семьей.
– Я не наивен. Я знаю, кто такие Зеленые кости, и мне известна репутация твоего брата.
– Дело не в Хило, а в клане, в том, что я Коул… Возможно, ты не захочешь стать частью этого. – Шаэ очертила пальцем его бровь. В последние три месяца каждый раз, еженедельно посещая храм Божественного Возвращения, когда Шаэ опускалась на колени в святилище и молилась, она вспоминала, как тело Дору ударилось о спинку кресла. – Недавно мне нужно было убить человека. Которого я хорошо знала.
Маро слегка напрягся.
– Уверен, на то были серьезные причины.
– Были, но я не смогла этого сделать. Мне никогда не доводилось убивать человека, которого я так хорошо знаю. И когда настало время, я не смогла вытащить саблю. Звучит странно, но мне горько оттого, что я его подвела. И хуже всего, я потеряла уважение человека, в чьей поддержке нуждаюсь.
Теперь она размышляла о том, как подорвала доверие Хами. Главный Барышник когда-то был Кулаком, вряд ли он простит такую оплошность. Лидер Зеленых костей не должен быть мягким или нерешительным, тем более женщина, ведь все только и ждут, когда она споткнется. Айт Мада убила ближайших соратников отца, приказала убить собственного брата. Она бы не стала колебаться в той хижине.
– Ты носишь нефрит, но образован, прекрасный профессионал и путешествовал по миру. Мне бы хотелось, чтобы людей вроде тебя было больше. Ты – современная сторона нашей страны. Но другая сторона Кекона – это кровь и сталь. А я, Шелест Равнинного клана, каким-то образом очутилась сразу на обеих сторонах.
Долгую минуту Маро молчал. Потом сел спиной к Шаэ и спустил ноги на пол, положив локти на колени. Шаэ задумалась, не сказала ли что-то не так, каким-то образом невольно его обидев, но прежде чем она успела спросить, Маро сказал:
– Я не просто так занимаюсь международными отношениями, в особенности Шотаром. – Он оглянулся через плечо на Шаэ, а потом снова отвернулся. – Мой отец был шотарским военным из жанлунского гарнизона, стоявшего здесь во время Мировой войны. Он влюбился в местную девушку, они хотели пожениться, но никто бы этого не позволил. Его отправили в Шотар вместе с остальной отступающей армией, а несколько месяцев спустя мать родила меня.