– Я долго и мучительно обдумывал положение, в котором мы оказались, и хочу попросить кое о чем нашего юного друга Андена. А раз он живет здесь, то должен попросить и у вас. Ты с Кекона, – обратился он к Андену, – а твоя семья руководит одним из самых известных и могущественных кеконских кланов. У меня еще остались друзья на острове, а слухи легко пересекают даже Амарический океан, а потому я давно знаю, что ты способен на большее. Ты и твои кузены вели войну против более сильного врага, который мог бы уничтожить клан, но победили.
Когда Анден впервые встретился с Дауком Лосуном, то решил, что тот слишком простодушный и дружелюбный для Колосса. Теперь его взгляд был стальным и немигающим. Анден понял, о чем его просят, он предчувствовал это, еще когда ужинал за столом у Дауков и принял их помощь.
– Коулы имеют куда больше ресурсов, чем мы, – сказал Даук. – Нефрит, деньги, люди, даже влияние на правительство. Может, у них и нет причин беспокоиться о происходящем в Эспении, но если есть хоть один шанс, что они могут предложить нам свою дружбу, это нам бы сильно пригодилось. Больше нам рассчитывать не на что.
– Даук-цзен, – тихо произнес Анден, – если бы я мог повлиять на своих кузенов из Равнинного клана, то не жил бы сейчас в Эспении.
Даук Сана подняла палец и скептически фыркнула.
– Я достаточно видела и слышала о тебе и не верю, что твои кузены, если в них есть хоть капля здравого смысла, могли тебя вышвырнуть. Откуда тебе знать, может, тебя послали в Эспению по каким-то другим причинам? В конце концов, это твоя семья.
Госпожа Хиан поднялась из-за стола и достала с кухонной полки зеленый керамический чайник, который привез им в подарок Анден от имени клана и вручил в свой первый день в Эспении – символ дружбы клана, обещание ответной услуги. Она поставила чайник перед Анденом и сказала:
– Ради здешних кеконцев, Анден-се. Если ты хоть немного к нам привязан, как привязаны к тебе мы, умоляю, попытайся.
Глава 35. Иностранные союзники
Через год после того как республика Эспения вступила в войну в Оортоко, секретарь по международным делам впервые приехал на Кекон в рамках своего тура по восьми странам. Его встречал почетный караул у Зала Мудрости, а также молчаливая толпа с антивоенными лозунгами и язвительные статьи в кеконской прессе.
В последний из трех дней визита секретарь устроил на военно-морской базе острова Эуман закрытую встречу с канцлером Соном Томаро, несколькими членами Королевского совета и руководителями Равнинного клана. Эспенское правительство уже понимало, что за политической властью на Кеконе вполне открыто стоят главные кланы Зеленых костей.
При любой возможности Хило старался переложить работу с политиками на плечи Шаэ, но от встречи с эспенским дипломатом такого уровня не мог отказаться под благовидным предлогом, не нанеся оскорбления Эспении, и Шелест совершенно определенно посоветовала ему так не поступать по многим причинам. Хило, Шаэ и Кен прилетели из Жанлуна на аэродром Эумана на частном вертолете. Их встретил начальник базы, Шаэ узнала его и представила как полковника Лиланда Дейлера. С ним был еще один офицер по фамилии Янси, он сопровождал их по территории базы.
Когда они проходили по большому тренировочному полю, внимание Хило привлек неожиданный гул коллективной нефритовой ауры. Перед гладкой десятиметровой стеной выстроилось два ряда солдат в тяжелом обмундировании. По сигналу от инструктора первая шеренга бросилась вперед, солдаты развернулись спинами к стене и присели.
Вторая шеренга солдат побежала к товарищам, и те подбросили их в воздух с нефритовой Силой. Солдаты в тяжелом снаряжении с Легкостью подпрыгнули и оказались на стене, точнее, большинство из них, некоторые упали обратно на землю. Те, кому удалось забраться на стену, развернулись и с помощью Силы подтянули наверх остальных.
Янси заметил интерес Хило и объяснил:
– Кадеты из «Морских ангелов», элитного спецподразделения эспенской армии. Только тридцать процентов рекрутов успешно пройдут ИБНВП.
Янси пришлось почти кричать, чтобы его услышали в порывах ветра.
В ответ на вопросительный взгляд Хило Шаэ перевела и слова офицера, и незнакомую аббревиатуру. Хило слышал об Интегрированной биоэнергетической нефритовой военной подготовке. Этим длинным и малозначащим термином эспенцы называли собственную версию нефритовых дисциплин, созданную на основе кеконских методов, только адаптированную и модифицированную, но прежде он никогда не видел ее собственными глазами.
– Вы сами отдали это эспенцам, – пробурчал под нос Кен. – Они-то уж умеют превращать лом в металл.
Хорошо овладевшие Легкостью Зеленые кости перебрались бы через стену без чьей-либо помощи. Судя по аурам, эспенские солдаты носили больше нефрита, чем успешный выпускник Академии Коула Ду, но в ИБНВП их учили действовать совместно, чтобы увеличить коллективную эффективность. На Кеконе культивировалось превосходство нефритового воина, уважение к победителям в дуэлях, превозносили героизм и патриотизм мятежных Зеленых костей в прошлом, но эспенцы использовали нефрит без сантиментов, как стандартную военную экипировку.
Хило скривился в гримасе отвращения. Он не сомневался, что Зеленых костей провели именно этим путем не случайно – они должны были лицезреть эту демонстрацию на тренировочном поле. О чем бы ни собирались говорить эспенцы после, они подчеркнули значение разговора, устроив встречу на своей военной базе и предварительно напомнив, что тоже умеют пользоваться нефритом.
В главном здании их провели в большую, но по-спартански обставленную комнату для переговоров – с офисными стульями вокруг серого стола и флагом республики Эспения на стене. Секретарь Коррис (Хило узнал его по фото в газетах) был уже там и разговаривал с человеком, чье имя Шаэ быстро прошептала Хило на ухо – посол Грегор Мендофф. Секретарь и посол прервали разговор и повернулись, чтобы пожать вновь прибывшим руки.
Квайр Коррис был типичным голубоглазым эспенцем с широкой грудной клеткой и напоминал Мендоффа, только без усов. Как и многие эспенцы, говорил он энергично, почти без пауз, так что стоящий рядом переводчик едва успевал закончить фразы, но в манерах присутствовала и некоторая сдержанность, а в открытом взгляде читалась доза расчетливости. Не то чтобы эспенцы жадные, подумалось Хило, но им всегда не хватает человеческого тепла, они слишком тщательно обдумывают, как достичь своей цели.
Канцлер Сон и группа членов Королевского совета тоже уже прибыли.
– Коул-цзен, – поприветствовал его Сон.
Если секретарь Коррис и другие эспенцы и удивились молодости Колосса по сравнению с остальными присутствующими или тем, с каким почтением к нему обращается официальный глава правительства, то постарались этого не показать.
Помимо руководства Равнинного клана еще один человек в комнате носил нефрит – генерал Рону Ясугон, старший военный советник Королевского совета, возможно, единственный человек в кеконском правительстве, который был исключением из твердого культурного и официального запрета носить нефрит для политиков. Это нарушение считалось приемлемым, поскольку, как и занятия медициной, преподавание боевых искусств и монашество, служба в армии была одним из немногих способов для Зеленых костей достойно отказаться от присяги клану и избрать другую стезю.
Однако в отличие от других профессий, в армию нельзя было поступить сразу после выпуска из Академии, хотя бы один год следовало пробыть Пальцем. Кланы следили за тем, чтобы большинство талантливых Зеленых костей сначала приходили к ним, а через некоторое время наименее перспективных Пальцев аккуратно или не очень подталкивали к тому, чтобы послужить стране, надев форму. Генерал Рону был исключением, он покинул Горный клан уже Кулаком и начал военную карьеру восемнадцать лет назад, он носил больше нефрита, чем большинство офицеров, – часы с шестью нефритами на стальном ремешке. Генерал поприветствовал Хило, и Колосс тоже прикоснулся ко лбу.
– Генерал.
Когда все расселись, секретарь Коррис завел разговор о том, каким приятным и плодотворным выдался визит, и поблагодарил правительство и народ Кекона за то, какими щедрыми хозяевами они оказались.
Он долго разглагольствовал о важности кеконо-эспенских отношений, о стремлении премьер-министра усилить политический, экономический и военный союз между двумя странами.
– Несмотря на всю разницу в нашей истории и культуре, у нас есть одно общее качество, и это самое главное, – сказал Коррис и сделал паузу для переводчика. – Это пылкое чувство национальной гордости и стремление к независимости, а еще – столь же пылкая верность друзьям и союзникам.
Это два качества, а не одно, хотелось указать Хило, но посол Мендофф кивнул и улыбнулся, соглашаясь, а кеконцы вежливо слушали гиперболы иностранца. Коррис откашлялся и сказал уже серьезней:
– Как вы знаете, господа… и дамы, – добавил он, бросив быстрый взгляд на Шаэ, – Республика Эспения прилагает большие усилия для защиты суверенитета Шотара против экспансии Югутана. К сожалению, сейчас стало ясно, что мы еще не скоро выиграем войну в Оортоко.
Это было довольно важное замечание. Всегда уверенные в своей военной мощи эспенцы предполагали, что выиграют войну в Оортоко в течение года. Но восточная шотарская провинция оказалась твердым орешком. Сухой ландшафт и жара, горы с множеством мест, где мятежники могут спрятать лагеря и слиться с мирным населением. Эспения обладала мощнейшим в мире флотом, а также могла похвастаться многочисленными наземными войсками и бомбами, но эта армия не привыкла сражаться против хорошо окопавшихся партизан.
– Учитывая характер боев, – заговорил полковник Дейлер, – успех в Оортоко зависит от мелких спецподразделений. Физические и экстрасенсорные преимущества биоэнергетического кеконского нефрита позволят нашим элитным силам действовать точнее и эффективнее, минимизировать жертвы среди мирного населения.
Хило нетерпеливо прищурился. Эту встречу затеяли для того, чтобы иностранцы в очередной раз попытались убедить Кекон продавать больше нефрита? Шаэ уже ясно дала понять Мендоффу и Дейлеру, что Кеконский Нефритовый Альянс не увеличит квоту.