– Я это заслужил, – прошептал Нико. – Я сбежал, думая только о себе. Рю пытался мне объяснить, но я… – Лицо Нико исказилось от нахлынувших чувств, и он не закончил фразу. С трудом взяв себя в руки, он поднял взгляд на Хило, который смотрел на племянника сверху вниз, с бушующими на лице эмоциями. Нико сложил ладони и поднес их ко лбу. – Клан – моя кровь, а Колосс – его повелитель. Простишь ли ты меня и примешь ли как сына?
Не дожидаясь ответа Хило, Нико вытащил из-за пояса нож.
Глубоко вздохнув, он ухватился за левое ухо и полоснул ножом сверху вниз, сделав глубокий надрез между ухом и черепом.
Хило схватил Нико за руку. Оба не сводили взгляда с ножа и на мгновение застыли. По лицу и шее Нико текла кровь, промочив воротник рубашки. Он задрожал от боли. Колосс медленно разогнул пальцы Нико на рукоятке и забрал у него нож.
– Ты никогда не переставал быть моим сыном. – Хило запустил ладонь в волосы Нико и поцеловал его в лоб, а потом прижал шарф к порезанному уху, и на белой ткани тут же расцвело красное пятно. – Все совершают ошибки. Иногда чудовищные ошибки, с которыми почти невозможно жить. Но мы учимся на них. И может быть… – Он понизил голос до хриплого шепота: – И может быть, все-таки способны простить друг друга.
Третья интерлюдияГероическая двадцатка
В последний год Мировой войны Шотарская империя всецело полагалась на то, что контролирует восток Амарического океана, и оккупированный остров Кекон был ее самым ценным активом. Поэтому атаку Героической двадцатки, самое известное событие в кеконской истории, которое редко изучают иностранцы, некоторые эксперты считают гораздо более важной поворотной точкой в войне, чем принято думать.
Нападение общества Люди горы на хорошо охраняемую шотарскую военную базу около современного Луканга окончилось почти полной катастрофой. Шотарская разведка предупредила о нападении, поэтому оно не стало неожиданностью. Наоборот, наступающих Зеленых костей встретили огнем тяжелой артиллерии, а защитников было вдвое больше, чем ожидалось. Оставив на самой базе небольшой гарнизон, подавляющие силы шотарцев вышли за пределы крепости и окружили мятежников.
Поняв, что его отряд оказался в ловушке и всех вот-вот перебьют, Коул Душурон собрал двадцать самых сильных Зеленых костей, включая самого себя, и шестьдесят более слабых и менее опытных последователей.
– Это будет подлинное испытание нашего братства, – сказал он. – Только вместе в этот трудный момент мы можем обрести силу Небес и милость богов.
Шестьдесят слабых бойцов отдали свой нефрит командиру и более опытным товарищам. Надев больше нефрита, чем мог вынести организм, солдаты были обречены на смерть от Зуда, но тревожило их не это.
Той ночью двадцать избранных Зеленых костей отрезали себе языки ножами, чтобы скрепить свою клятву. А потом ударили по оставшейся с небольшим гарнизоном шотарской базе с невероятной свирепостью. Выжившие свидетели утверждали, будто Зеленые кости перепрыгнули через стены и двигались с такой скоростью, что стали невидимыми, от них отскакивали пули, а вражеских солдат они убивали одним прикосновением. Двадцать Зеленых костей выбили ворота и уничтожили почти триста человек, прежде чем в конце концов погибли сами. Растерзанное тело Коула Душурона вывесили на всеобщее обозрение в сторожевой башне.
Несколько подразделений шотарских солдат бросились обратно на помощь защитникам базы. Когда занялся рассвет, истощенные войска увидели, что на них надвигаются оставшиеся силы общества Людей горы. Решив, что все Зеленые кости так же сильны и почти непобедимы, как и высланная вперед двадцатка, защитники крепости запаниковали. Многие солдаты были даже не шотарцами, а плохо подготовленными новобранцами из Туна, островов Увива и других частей империи. После первой же волны атаки они сбежали или сдались.
Через тайные радиостанции и газеты Люди горы распространили новости о подвиге Героической двадцатки по всей стране, а дальше новость подхватила сеть Фонарщиков. Через несколько дней весь Кекон восстал против оставшихся на острове оккупационных войск. Две недели спустя оказавшаяся в окружении шотарская армия официально покинула Кекон.
На состоявшихся позже торжественных похоронах Коула Ду его убитый горем отец отказался произносить речь, попросив своего товарища Айта Югонтина сделать это за него.
– Достойных людей друзья вспоминают с любовью, – сказал Копье Кекона. – Великих воинов с благоговением вспоминают даже враги.
Айт пригласил к трибуне двух маленьких сыновей героя и его беременную вдову и объявил, что потомки Коула Ду навеки благословлены богами. На Кеконе построят новую школу боевых искусств и назовут ее в честь героя, в ней будут готовить будущих Зеленых костей, которые защитят страну и сохранят наследие великого воина.
Глава 51Достаточно
В присутствии Айт Мадаши Лула не смела поднять взгляд. «Пусть это случится сегодня! – беззвучно молилась она. – Я больше не выдержу!»
В полуденной жаре она прошла в тень беседки и села на свое обычное место, сложив руки на коленях. И на мгновение вскинула голову. Колосс Горных была в ярко-зеленом шелковом шарфе в тон нефрита, украшавшего ее обнаженные руки. Для женщины за шестьдесят Айт находилась в прекрасной физической форме. Ее кожа была морщинистой, но не обвисла, а седина в волосах выглядела как подкрашенные серебристые пряди. Правда, когда она прищурилась и проступили морщины вокруг глаз, Колосс стала выглядеть совсем древней и вызывала ужас.
Айт Мадаши сменила позу и расправила складку на льняных брюках. Затем подняла графин и, налив в стакан холодного мятного чая, поставила напиток перед Лулой, а потом налила и себе. От этого жеста уважения к почетному гостю у Лулы перехватило дыхание, а в душе загорелась надежда. Она посмотрела на толстую стопку бумаг, которую листала Колосс, и поняла, что это стенограммы. Многочисленные страницы плотного текста, лишь некоторые строки которых были выделены маркером или отмечены красными закладками. Сотни часов записанных телефонных разговоров и встреч Арта Вайлза, президента «Анорко», сделанные с помощью диктофонов, которые Лула спрятала в домах эспенского бизнесмена.
– Как поживает твоя семья, Лула? – спросила Колосс.
– Все здоровы, Айт-цзен, – тихо ответила Лула. – Новые лекарства помогают маме, теперь у нее есть сиделка, и моя сестра снова вышла на работу. Они счастливы в новом доме. – Вполне естественно, что каждый раз при встрече Колосс напоминала ей, как улучшилось положение ее семьи. – Как всегда, они молятся богам, чтобы озарили Горный клан сиянием своей милости, и благодарят вас за щедрость.
– Благодарить они должны тебя, – спокойно ответила Айт, откинувшись назад и отпивая из стакана. – Они получили награду за твою работу для клана. – А потом резко добавила: – Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. Ты же знаешь, я терпеть не могу эту притворную скромность.
Лула сжала губы и подняла голову:
– Простите, Айт-цзен, это стало дурной привычкой.
Она поняла, что иностранцам нравится, когда в их присутствии она притворяется охваченной благоговейным страхом, но сейчас она как раз не притворялась. Как можно не волноваться, сидя перед грозной женщиной, которая полностью контролирует ее жизнь?
– Что ты узнала после нашей последней встречи?
– Премьер Уолтор официально одобрил назначения кабинета, – ответила Лула. – В конце месяца Вайлз получит пост министра международной торговли.
– И уйдет с поста президента и директора «Анорко»?
– По эспенским законам необходимо так поступить во избежание конфликта интересов. Но он сохранит за собой контрольный пакет акций конгломерата и останется президентом Военно-промышленной ассоциации. Что касается операции «Просека», то он отдал контракт с министерством обороны своему кеконо-эспенскому партнеру по бизнесу Джиму Сунто, главе компании «Ганлу».
Колосс кивнула.
– А что насчет его соглашений с Бригадами?
– Он продолжает отмывать деньги для Бригады с улицы Булочника за обычную долю. Бригады по-прежнему покупают нефрит у «Анорко» по гарантированной оптовой цене и продают его на черном рынке. К тому же Вайлз будет получать увеличенный ежемесячный платеж от Джорена Гассона за то, что лоббирует его интересы в Адамонте. – Вайлз никогда не говорил ей этого напрямую, но Лула сложила два и два, подслушивая телефонные разговоры с «Малышом Джо», расспрашивая Вайлза о друзьях детства из Порт-Масси, подмечая, что во время поездок в Маркукуо он встречался с эспенцами в темных костюмах и получал от них чемоданы, набитые талирами. – Теперь Вайлз ведет себя очень осторожно, старается хранить эти связи в тайне. Не встречается и не общается с Гассоном напрямую, если их кто-нибудь может заметить.
Эспенская пресса представляла Арта Вайлза как преданного Свидетеля Истины, успешного бизнесмена, который родился среди бедняков в трущобах Порт-Масси и самостоятельно выбился в люди благодаря деловой хватке и удачным инвестициям. Лула, разузнавшая подробности его жизни, была удивлена, что эспенцы с готовностью поверили в эту сказку или по крайней мере игнорировали слухи и факты, свидетельствующие об обратном.
Кеконцы же прекрасно понимали, что никто не способен возвыситься без покровительства и защиты. Олигарх Вайлз был обязан своему успеху Бригаде с улицы Булочника – самой крупной и богатой криминальной организации в Эспении, с хорошими политическими связями. Айт Мада не знала всего этого наверняка, когда впервые познакомилась с Лулой и подложила ее под иностранца, но полученная от куртизанки информация ее не удивила. Однако, чтобы раздобыть достаточное количество твердых доказательств, потребовались годы.
Рука Лулы дрожала, и кубики льда в стакане позвякивали, пока она пила холодный чай, пытаясь утопить свернувшуюся в животе тревогу. Каждый раз, покидая особняк Айт после доклада, Лула слышала вдогонку слова Колосса: «Мы пока не получили все необходимое. Возвращайся обратно и раздобудь новые факты».