Между Хило и Сунто повисла мертвая тишина, обоих переполняли ненависть и подспудное восхищение друг другом и взаимными врагами. Хило кивнул и выпрямился:
– Продажа «Анорко» войдет в силу через полтора месяца. Шелест сказала мне, что сделка не завершится, если Вайлза обвинят в финансовых махинациях и его активы заморозят. А еще она сказала, что, если «Анорко» обанкротится, ты сможешь вернуть себе контроль над «Ганлу» через выкуп акций. – Хило изучал хмурое лицо Сунто, как будто раздумывая – то ли утешающе похлопать его по плечу, то ли сломать шею. – Ни ты, ни твои наемники больше никогда не ступите на кеконскую землю. Ты никогда больше не наймешь ни одного человека из Равнинного клана. – Он посмотрел на груду кассет на столе в невысказанном напоминании, что всегда может уничтожить «Ганлу». – Но ты можешь спасти себя и свою компанию, если расскажешь мне то, о чем я попрошу. Ты поможешь мне разделаться с «Анорко» и Горным кланом.
С той минуты, когда Хило познакомился с Джимом Сунто, он считал его на редкость прагматичным человеком, который не присягает в верности никому, кроме самого себя и своего чужеземного Бога. На секунду Сунто прикрыл глаза рукой. Когда он снова посмотрел на Хило, бессмысленный гнев превратился в полное достоинства отвращение, как у пленника, который понял, что придется унизиться ради еды.
– Чего ты от меня хочешь?
Лотт принес телефон и положил его на кофейный столик.
– Начать можешь со звонка женщине по имени Келли Даук, – сказал Хило.
Глава 59Отсроченное правосудие
двадцать шестой год, десятый месяц
Водитель вел «Кабриолу» Шаэ, почти касаясь автомобилей, припаркованных на петляющих улицах жанлунского района Холмы. Машина постоянно поворачивала, и Шаэ прекратила читать. Просмотрев отсканированную статью из «Голоса Адамонта», которую прислали по факсу из дополнительного офиса в эспенской столице, она отложила бумаги.
Крупному бизнесмену и политику Арту Вайлзу предъявили обвинения в коррупции и отмывании денег для Бригады с улицы Булочника, печально известной криминальной империи. Келли Даук, председатель антикоррупционного комитета в Национальной Ассамблее, созвала специальные правительственные слушания по этому поводу. Отложенная продажа принадлежащей Вайлзу компании «Анорко» иностранным инвесторам была заблокирована. Если предстоящее расследование установит связь активов компании с преступным синдикатом, конгломерат, скорее всего, прекратит существование.
По словам Хило, Келли Даук впервые приняла, хотя и скрипя зубами, посильную помощь со стороны Равнинного клана. Она получила всю имеющуюся информацию на Арта Вайлза и вместе с прокурором пыталась собрать неопровержимые доказательства его многолетних преступлений. Первым делом они устроили встречу Вайлза с его доверенным партнером Джимом Сунто, который добился его признания и записал разговор на скрытый микрофон.
Сунто потребовал у Вайлза объяснений по поводу неожиданной продажи компании «Анорко», а с ней и «Ганлу», кеконскому клану. После попыток уговорить Вайлза приостановить продажу, угроз рассказать его жене о любовнице и напоминаний о совместном участии в операции «Просека» Сунто в конце концов выудил у Вайлза признание, как у единоверца и Свидетеля Истины. Он вышел из комнаты с записанным признанием Вайлза о его сделках с Бригадой с улицы Булочника и заверениями, что, как только тот получит пост министра международной торговли, Джорен Гассон поможет им уладить «кеконскую проблему». «Свидетели Истины всегда платят по долгам», – пообещал Вайлз.
Теперь Арт Вайлз, к удовольствию Шаэ, скорее всего, будет расплачиваться по долгам в тюрьме.
«Кабриоле» в конце концов пришлось остановиться – путь ей преградило плотное скопление людей перед чугунными воротами особняка Айт.
– Дальше не проедем, Коул-цзен, – сказал водитель.
Шаэ открыла дверь и вышла из машины. За ней последовали два телохранителя.
– Вы уверены, что это разумно, Коул-цзен? – вполголоса спросил один из них.
Она не сказала ни Хило, ни даже Вуну, куда собирается сегодня поехать.
– Я знаю, что делаю.
Шаэ приблизилась к воротам особняка. Телохранители не отходили ни на шаг, но каких-либо препятствий не встретили. Люди расступались, изумленно уставившись на нее и что-то бормоча, даже репортеры, подбежавшие, чтобы сделать несколько фотографий, держались на почтительном расстоянии. Все собравшиеся здесь понимали, что ничего подобного раньше не случалось. Уж конечно, и Шаэ никогда не могла себе представить, что у ворот особняка Айт соберется такая толпа. Больше тысячи членов Горного клана – Кулаки и Пальцы, Фонарщики и Барышники – пришли сюда, чтобы публично осудить поведение собственного Колосса. Добравшись до первых рядов толпы, Шаэ пришлось поднырнуть под огромный транспарант с написанными от руки буквами на белой ткани, который на деревянных шестах держали несколько Зеленых костей. Длинная надпись на нем гласила:
«Колосс – повелитель клана, его хребет. Колосс должен соблюдать айшо, а не нарушать. Колоссу не пристало сотрудничать с иностранными преступниками. Колосс знает, когда приходит время уступить свое место другому».
Иностранцу демонстрация показалась бы вялой, даже на удивление почтительной. Никаких выкриков и скандирования, ничего похожего на толпу протестующих на острове Эуман, которую Хило в прошлом месяце так легко подбил на атаку. Однако для Зеленых костей эта ситуация была шокирующей и беспрецедентной. Кланы всегда решали свои проблемы внутри клана. Открыто показывать несогласие и неодобрение действий Колосса на глазах у врагов, простых граждан и прессы… Это равносильно мятежу. Новость национального масштаба, превосходящая даже гибель людей на острове Эуман и уж точно затмившая падение какого-то политика в Эспении.
Между Зелеными костями с белым транспарантом и десятком верных Айт Маде Кулаков, охраняющих ворота поместья, стояла плотная стена напряжения. Кулаки настороженно и сердито наблюдали за своими товарищами по клану, их ладони лежали на рукоятках сабель. Враждебность была почти осязаема, как будто Шаэ может ее Почуять. Надвигалась гражданская война.
Шаэ подошла к ближайшему Кулаку:
– Скажите Колоссу, что с ней хочет поговорить Шелест Равнинного клана.
Охранник плюнул Шаэ под ноги:
– Все вы, Коулы, просто жадные псы, вечно строите козни. Нет среди вас ни одного такого же Зеленого, как Айт-цзен. Ей следовало давным-давно отрезать вам головы.
– Если вы действительно преданы своему Колоссу, то передадите ей мои слова. Скажите, что я пришла одна и не по поручению брата.
Все с той же ненавистью взирая на Шаэ, Кулак гаркнул приказ одному из своих Пальцев, и тот поспешил в дом. Шаэ терпеливо ждала, а вместе с ней и вся толпа, разморенная летним зноем. Лица лоснились от пота. Люди обмахивались веерами, пили воду и перетаптывались, но не расходились. Через несколько минут снова появился Палец, и Кулак с явным облегчением приказал открыть ворота и впустить Шаэ.
Ее проводили по мощеной дорожке к массивным двойным дверям, потом в просторную прихожую с деревянным полом, а оттуда по коридору к толстой закрытой двери.
– Подождите снаружи, – велел ей охранник и открыл дверь в кабинет Айт Мады.
Лишившись нефрита, Шаэ еще ни разу не встречалась с Айт. Видеть Айт Маду и не Чуять ее уникальную, густую и мощную нефритовую ауру было все равно что смотреть на фотографию Колосса, а не на живую женщину. Айт стояла у большого окна, солнечный свет из него заливал просторную комнату. На ней были коричневые брюки и бордовая блузка без рукавов, а руки, как всегда, обвиты нефритовыми браслетами.
Даже в жару ее шею закрывал белый шарф. Айт не повернулась в сторону Шаэ. Из окна кабинета Айт не видела, что происходит за воротами, но, несомненно, Чуяла, сколько взбунтовавшихся членов клана собралось за стенами поместья. Шаэ навсегда запомнила эту сцену: профиль Колосса Горных, молча стоящей с прямой спиной и скрещенными на груди руками, ее взгляд слегка расфокусирован, а солнечный свет подчеркивает контуры фигуры. Статуя старого полководца перед финальной битвой.
В душе у Шаэ зародились тяжелые предчувствия. Каждый раз, когда она сталкивалась с Айт Мадой в прошлом, последствия были драматическими и еще много лет влияли на оба клана и на их жизнь. А сейчас Шаэ пришла сюда, считая, что эта встреча предопределена богами.
– Умный ход, Коул-цзен, – наконец сказала Айт.
Шаэ сделала еще один шаг.
– Я училась у очень умного врага.
Десятью днями ранее по телевидению показали интервью Ийло, которое он дал ведущему новостей КТРК Тоху Ките. В своих показаниях из тюрьмы барукан-контрабандист в подробностях поведал о сотрудничестве Ти Пасуйги с Горным кланом. Ийло объяснил, что во время его работы в качестве главного помощника и телохранителя Запуньо он вместе со своим кузеном Сорадийо был связным между увивским наркобароном и Колоссом Горных. Именно Айт Мада в обмен на то, что будет сквозь пальцы смотреть на контрабанду нефрита, предложила план убийства Коула Хило с помощью заложенной в машине бомбы, от которой в итоге погиб Маик Кен и получили увечья несколько мирных граждан.
Позже Ийло хитроумно исключил своего босса из диалога с Горными и вместе с ними задумал и осуществил захват бизнеса Запуньо, убив его сыновей. С нескрываемым удовольствием он рассказал журналисту, как согласился на союз с Айт Мадой в обмен на обещание, что Королевский совет примет закон о беженцах из Оортоко, и, благодаря внезапной смерти канцлера Сона Томаро, так и произошло.
Ийло в деталях рассказал и о создании треугольника, включающего Ти Пасуйгу, банду Матиос и Горный клан, между которыми перемещался контрабандный нефрит и «сияние» – с Кекона на острова Увива и дальше на континент Ориус. Айт Мада, по словам Ийло, контролировала цены на черном рынке: скупая нефрит для собственного клана, она тайно ввозила камни на Кекон через Луканг, тем самым спровоцировав гражданскую войну в клане Единство шести рук.