Айт не ответила, и Шаэ снова пожалела, что больше не обладает Чутьем. Лицо Колосса был непроницаемым, как у мраморной статуи.
Шаэ коснулась своей шеи, где когда-то был нефрит. «Мы все столько потеряли», – подумалось ей. И она, и Айт Мада не могли избежать последствий соперничества, но понимали друг друга, как Зеленые женщины в мужском мире.
– Вы помните историю короля Эона II? – спросила Шаэ. – Он с позором отказался от трона. Сторонники хотели, чтобы он продолжил борьбу, но он снял корону, чтобы избавить страну от дальнейшего разрушения и мучений. И хотя люди не поняли и не оценили его жертву, он позаботился о том, чтобы в будущем страна могла возродиться и без него. Только он сам, боги и люди грядущих поколений, с которыми он никогда бы не встретился, поняли, что он поступает правильно. Поступите правильно, Айт-цзен. Уйдите мирно, и я обещаю, что повлияю на брата и всех остальных в клане, и между кланами воцарится длительный мир. Мы забудем о былой вражде, существовавшей между нами со дня смерти Лана. – Это имя как будто всколыхнуло что-то и в Шаэ, и в Айт. – Равнинные заключат договор о дружбе и братстве с вашим племянником Айтом Ато. Вместе мы выработаем план, как объединить кланы, постепенно и на справедливых условиях.
Айт иронично приподняла уголки губ:
– Так, значит, теперь, после многолетней войны, когда вы наконец-то получили преимущество, вы хотите, чтобы я поверила, будто вы и сами стремитесь объединить кланы? Думаете, я не замечу, что Равнинный клан хочет захватить Горный?
Шаэ покачала головой:
– Время завоеваний прошло. Наши кланы стали слишком крупными для слияния против воли. Юные Зеленые кости с обеих сторон гораздо чаще дрались совместно против иностранцев и кланоненавистников, чем друг с другом, а те, кто постарше, устали воевать. Если вы отдадите пост Колосса племяннику, мы с Хило через пять лет тоже уйдем на покой и унесем с собой старые обиды.
Долгую минуту Айт молчала. Она смотрела не на Шаэ, а в большое окно. А потом слегка повела плечами, будто сбросила тяжелый, невидимый груз. И наконец ответила:
– И ваш Колосс согласится на это?
– Согласится. – Когда стало очевидно, что Равнинные не только выстоят против хитроумного плана Айт, но завоюют симпатии публики, на вечерних посиделках в саду они с Хило начали говорить о будущем – о том, как закрепить такое положение клана. – Если бы я могла поклясться своим нефритом, то сделала бы это.
Айт закрыла и снова открыла окруженные паутиной глубоких морщин глаза. Они сверкнули.
– Много лет назад, Коул Шаэ-цзен, я искала с вами встречи. Надеялась убедить присоединиться ко мне, чтобы вместе выработать твердый курс для наших кланов и страны. Вы отказались. С тех пор я ненавижу и восхищаюсь вами за это решение. Вы наверняка сейчас чувствуете иронию – вы сидите здесь, пытаясь убедить меня в том же.
– Взгляните на нас, Айт-цзен, – вздохнула Шаэ. – Мы уже состарились. Мы многие годы пытались убить друг друга, но по жестокому капризу судьбы обязаны друг другу жизнью. Возможно, настало время уйти и позволить следующему поколению сделать что-то лучше, чем мы.
Айт допила чай и встала. Не посмотрев больше на Шаэ, она подошла к окну и превратилась в статую, глядя в окно, только теперь в красноватых отсветах солнца выглядела иначе: не безмолвным генералом в ожидании сражения, а единственным выжившим на пустом поле боя.
– Может, в тот день в храме Божественного Возвращения вы были правы, Коул-цзен. Вы не перерезали мне горло, но, оказывается, бывают и более жестокие поступки. Уходите. Вы уже все сказали.
Шаэ сидела в «Кабриоле». За деревьями медленно садилось солнце. Она сидела в машине уже целый час. Один телохранитель остался внутри вместе с ней, а другие стояли поблизости, но не прерывали ее размышления.
Зазвонил ее сотовый.
– Привет, мам, – сказала Тия, когда Шаэ ответила. – Знаю, знаю, ты просила звонить тебе на мобильный только по очень важному делу, но твой секретарь сказал, что ты ушла из офиса несколько часов назад, и папа спрашивает, будешь ли ты дома к ужину.
Шаэ посмотрела на Горных, стоящих у ворот особняка Айт.
Некоторые ушли, но им на смену пришли другие, а многие все время простояли здесь, от зари до заката, и, вероятно, останутся на всю ночь. Упорные, как студенты школ боевых искусств, которые тренируются и под палящим солнцем, и под дождем, закаляя организм перед лицом физических и духовных трудностей, ожидающих их, когда они станут воинами, Зелеными костями.
– Вряд ли, Тия-се, – ответила Шаэ. – Не ждите меня.
– А ты возьмешь меня в торговый центр в субботу? – спросила Тия.
– Может быть. Сделай домашнее задание до моего возвращения, тогда и поговорим.
Шаэ завершила разговор и уставилась на телефон в руке. Она молилась всем богам, чтобы дочь как можно дольше оставалась обычным подростком. Но понимала, что долго это не продлится. Тия уже столкнулась с жестокостью того мира, в котором живет ее мать. Когда она станет старше и начнет понимать больше, то отдалится от семьи.
Разве что с сегодняшнего дня мир уже не будет прежним. Пусть это свершится. «Пусть мир станет таким, где я сумею ее сохранить», – молилась Шаэ.
И тут в поведении толпы что-то изменилось. Телохранители Шаэ это Почуяли и встревоженно повернулись к воротам. Шаэ вышла из «Кабриолы» и встала перед машиной. Поначалу она ничего не заметила, но потом по толпе прошла рябь – люди расступались.
По дорожке из дома шла Айт Мада, по обеим сторонам ее сопровождали верные Кулаки и Пальцы. В полной тишине большие чугунные ворота беззвучно открылись. Колосс шла среди своих противников, и даже те, кто держал белый транспарант с проклятьями в адрес Айт, опасливо зашептались и склонили головы. Даже самые крупные тигры стареют, однажды сказал Хило. Но старый тигр все равно остается тигром.
Айт не искала глазами давнего врага, стоящего на другой стороне улицы, но Шаэ знала, что Колосс Равнинных ее Чует, ждет и наблюдает, как и все остальные. Айт Мада поправила спиральный нефритовый браслет на руке. Подняла голову и заговорила твердым и чистым голосом, к которому все так привыкли за долгие годы. Шаэ слышала его лично и по телевизору. Айт не нуждалась в микрофоне или громкоговорителе, потому что ее голос заглушал все звуки.
– Колосс – повелитель клана, его хребет, – объявила Айт. – Но клан – это не только Колосс, а тело не может воевать само с собой. Я не собираюсь оправдываться в действиях, которые совершила ради блага клана и страны. Однако стало очевидно, что мои действия вызывают слишком много сомнений и мешают Горному клану оставаться сильным и сплоченным под мои руководством. Поэтому я ухожу с поста Колосса Горного клана. Я объявляю своим преемником моего племянника Айта Атошо и благословляю его. Прошу всех членов клана – и Зеленых костей, и всех остальных, Кулаков и Пальцев, Барышников и Фонарщиков – принести ему клятву в верности, как когда-то мне. Поклянитесь небесами и нефритом.
Это объявление было встречено заряженной напряжением тишиной. Потом раздались голоса – журналисты выкрикивали вопросы. Айт Мада развернулась и пошла обратно в дом.
Глава 60Последние долги
Став Колоссом, Айт Атошо первым делом закатил для всех жанлунцев грандиозный праздник по случаю Осеннего фестиваля. Пытаясь восстановить испорченную репутацию клана, Кобены не жалели сил и средств, чтобы связать новое руководство с приятными событиями. Улицы на территории Горных украсили горящими фонарями разных цветов – традиционного для Осеннего фестиваля красного и символизирующего Горный клан бледно-зеленого. По городу разъезжали фургоны с Пальцами и студентами школы Храм Ви Лон, которые раздавали печенье с эмблемой клана. Привлекательное лицо Айта Ато мелькало по всему городу, на телешоу и на разворотах газет.
Равнинный клан устроил менее пышное празднество, и Зеленые кости с осторожным оптимизмом перешептывались о возможном будущем. Старейший и самый грозный враг клана лишился власти. В это невозможно было поверить. Выросло целое поколение Зеленых костей Равнинных, считающее Айт Маду и Горный клан неразделимыми, единой и ненавистной угрозой. Никто не знал, как относиться к ее отставке и чего ожидать от Кобенов.
Хило позвал на ужин семью и ближайших друзей. После неспешной трапезы, состоящей из традиционных фаворитов сезона – пряного супа из морепродуктов, глазированной копченой свинины, острых маринованных овощей и рисовых пирожков с фруктами, – Колосс сказал:
– Приятный сегодня вечер, на улице до сих пор тепло. Оставайтесь сколько пожелаете.
Это был негласный намек, что всем, не имеющим отношения к ближнему кругу руководства, следует уйти. Так они и сделали, зная, что Колосс со своими ближайшими советниками будет обсуждать, что их ожидает.
Сулима помогла матери Хило вернуться в дом. Коул Ван Риа исполнилось уже восемьдесят пять, она была старейшим членом семьи, хотя уже сильно сдала и физически, и умственно. Вун Папи, Цзуэн Ню, его взрослые сыновья и Маик Цам вышли во двор с бутылкой хоцзи, колодой карт и мячом. Вдова Кена Лина и жена Цзуэна Ими болтали в саду. Тия решила посмотреть фильм в домашнем кинотеатре. Когда Цзируя предложил составить ей компанию, Анден почувствовал облегчение и слегка удивился. После драматических событий на острове Эуман Цзиру немного нервничал в присутствии семьи. Хило подозревал, что стычка на Эумане привела к трениям между ним и Анденом, но что поделаешь. Если они хотят жить вместе, Цзиру придется смириться с тем, что родственники Андена – Зеленые кости, как бы он ни пытался отгородиться от дел клана.
Хило оглядел оставшихся за столом: Шаэ и Вен сидели с одной стороны, Лотт и Нико – с другой, Анден – напротив Хило. Он крепко сжал подлокотник своего кресла, чтобы справиться с привычной, но так и не утихшей болью из-за отсутствия Рю. На блюде в центре стола остался один персиковый пирожок, и Хило представил ясно, как наяву, что Рю подскакивает и тянется к пирожку. Не хватало еще Цзаи, которая вернулась в Тошон.