ман зрения или результат густой облачности. Анден знал, что его рассудок еще не скоро смирится с правдой.
Нико повернулся к нему:
– Есть ли у меня хоть крохотный шанс убедить тебя не баллотироваться в Королевский совет? Тогда я бы… попросил тебя стать моим помощником. – Его озаренное надеждой лицо выглядело почти детским. – Я доверяют тебе больше, чем кому бы то ни было, дядя Анден. Ты всегда был настоящей Зеленой костью, хотя и на свой лад. Ты не занимал официальных постов в клане и не посвятил ему всего себя, но всем известно, что ты – человек Равнинных. Ты всегда со мной честен. А теперь твои советы мне будут нужнее, чем когда-либо.
Анден опустил взгляд на свои руки. В установившейся тишине он слышал, как сливаются звуки арфы и приглушенные голоса огромной толпы, собравшейся снаружи, которая не поместилась во дворе, и люди рассыпались по всему поместью.
– Я размышлял о том, чтобы приостановить кампанию, – признался он. – Не уверен, что могу сейчас ею заниматься, да и выглядит это эгоистично. Но Цзиру спросил, чего ожидал бы от меня Хило, и, конечно, я знаю ответ. – Он поднял голову и посмотрел на племянника. – Прости, Нико-се. Как ты и сказал, я всегда шел собственным путем, не занимая официальных постов в клане. И думаю, так будет лучше для всех. Так я наилучшим образом смогу помочь и семье, и стране.
Нико погрустнел, но кивнул, словно ожидал такой ответ.
– Ты всегда можешь обратиться ко мне по любому вопросу, – твердо добавил Анден. – Для этого мне не нужно быть твоим помощником. И, конечно, ты можешь обращаться не только ко мне. Шаэ еще год останется на посту Шелеста, а Терун Бин станет ее полноправным преемником. Лотт – сильный и мудрый Штырь, а еще есть Цзуэны и твоя сестра – истинные Зеленые кости. И твоя мама, она знает, что лучше для клана.
– Она со мной не разговаривает, – печально сказал Нико. – Наверное, снова меня винит.
Анден покачал головой. Вен ни с кем не разговаривала, пока провожала душу мужа. Если дух Хило и мог кому-то явиться, то ей одной.
– Это лишь потому, что она очень сильно его любила. Но она Зеленая душой и не оставит нас надолго. – Анден встал. – Если ты готов принять мой совет, выбери помощником Маика Цама. Твой кузен обладает здравым смыслом, и он твой старый друг, а потому будет заботиться о тебе и всегда говорить правду.
Некоторое время Нико молчал.
– Спасибо, дядя Анден, – наконец произнес он и тоже встал. – Если тебе нужна помощь клана для избирательной кампании – деньги, люди, что угодно, – только попроси.
Его нерешительность и уязвимость исчезли, теперь он говорил как Колосс. Нико по-прежнему оплакивал Хило, но Анден видел, что он взял себя в руки и примирился с действительностью. Анден вздохнул с облегчением, как будто с его плеч свалился тяжелый груз, который он до этой секунды не чувствовал. Нико справится.
Выйдя из кабинета, Анден увидел одетую в белое Вен, которая молча и медленно шла по коридору, само воплощение печали и достоинства. Она выглядела одновременно хрупкой и стойкой, как драгоценный кованый сосуд, пустой и сломанный, но слишком крепко держащийся на пьедестале, чтобы его можно было сбросить.
Анден посторонился, и вдова Хило прошла мимо него в кабинет Нико, ее безупречно напудренное лицо напоминало фарфоровую маску. Она остановилась перед сыном. Новоприобретенная уверенность Нико тут же испарилась. Его кадык дважды дернулся, а губы задрожали.
– Мама, – сказал он и посмотрел прямо на Вен.
Она не ответила, но ее спокойная Сила свернулась, словно лепестки цветка на холоде. Она шагнула вперед и крепко обняла Нико, что-то прошептав ему на ухо. Нико, как ребенок, зарылся лицом в материнское плечо, и Анден с болью в сердце тихонько закрыл дверь кабинета.
В последующие недели в поместье не иссякал людской поток: Фонарщики, политики и представители мелких кланов спешили засвидетельствовать уважение и принести клятвы в верности Коулу Никояну. Кое-кто в клане негативно воспринял примирение и даже дружбу со старыми врагами или скептически воспринимал молодость, неопытность и личные качества Нико, его былые ошибки, но недовольство ограничивалось лишь тихим ворчанием. Никто не оспаривал решение Коула Хило назначить своим наследником племянника, тем более что за новым Колоссом стояли и давний Шелест, и Штырь. А значит, все в клане скоро пойдет своим чередом.
Через десять дней после похорон в поместье Коулов приехал Айт Ато в сопровождении двух телохранителей и попросил о встрече с Колоссом Равнинных. Это было знаменательное событие. Обычно встречу двух Колоссов равного статуса организовывали Шелесты кланов на нейтральной территории. Если Колосс лично приезжал домой к другому и просил об аудиенции, как любой посетитель, то тем самым унижал свое достоинство.
Шаэ наблюдала, как племянник приветствует в прихожей другого Колосса.
– Айт Ато-цзен.
– Коул-цзен. – Красивое лицо Ато выглядело изможденным. Крохотные нефритовые камушки над бровями подчеркивали не глаза, а темные круги под ними. Он неловко откашлялся. – Я решил вернуть материнскую фамилию – Кобен. С этим именем я вырос. Когда меня объявили будущим руководителем клана, то не спрашивали моего согласия на смену фамилии. По правде говоря, я не чувствую с ней никакой личной связи.
Нико кивнул и покосился в сторону кабинета – Шаэ понимала, как ему не хочется туда идти. Поначалу так вел себя и Хило – ему казалось, что он занимает место Лана.
– Может, прогуляемся, Кобен-цзен?
В саду уже висела зимняя сырость, но еще пышно цвели поздние хризантемы. Гладь пруда устилали тонкие, потрепанные ветром белые, красные и золотистые лепестки. Нико посмотрел на Шаэ, беззвучно попросив Шелеста его сопровождать, и они повели Кобена Ато по мощеным дорожкам поместья. Шаэ держалась на небольшом расстоянии, достаточно близко, чтобы слышать разговор, но не вступала в него. Сейчас она была не в силах с кем-либо разговаривать. Временами ей казалось, что Нико лучше справляется с ношей Колосса, чем она с привычной работой Шелеста.
– Наверное, я один из немногих Горных, кто когда-либо приходил в поместье Коулов, – сказал Ато. – И дом, и сад выглядят великолепно, как я и предполагал.
– Я не был в резиденции Айт, – ответил Нико, – но слышал, что она тоже прекрасна.
Это было странное зрелище – два молодых Колосса, гуляющих вместе по саду. Нико небрежно показывал дома и ландшафт, Ато понимающе кивал. Ничего похожего на встречу лидеров крупнейших кланов, но, может быть, сейчас так и надо было. Первая попытка закончилась страшной трагедией, теперь лучше действовать по-другому.
В конце концов они вернулись к тому месту, с которого начали, во двор за главным домом. Ато повернулся к Нико:
– Коул-цзен, примите мои искренние соболезнования. Ваш дядя всегда был беспощадным врагом моего клана, но никто не может отрицать, что он был великим нефритовым воином. В тот день он спас мою жизнь ценой своей.
– Я тоже сожалею о ваших потерях.
Больше Нико ничего не добавил. Возможно, и стоило сказать что-то еще, решила Шаэ, но он просто не мог заставить себя говорить о том дне или специально сдерживался, ожидая, что скажет Ато. По его лицу нельзя было ничего прочитать, как, вероятно, и по нефритовой ауре.
– Уверен, вы уже в курсе, что Иве Калундо покончил с собой. Айт Маду лишили нефрита и заперли в тайном месте под охраной преданных моей семье Зеленых костей, ради нашей безопасности и ее собственной. – Лицо Ато непроизвольно дернулось. – Горный клан пребывает в смятении. Боюсь, что он сломлен в самой сердцевине. Теперь я не знаю, что будет с кланом и стоит ли вообще его спасать.
Поразительное заявление. Какой Колосс когда-либо произносил подобное? Какой лидер Зеленых костей признается, что потерял контроль над своими бойцами, не сумел удержать клан в своих руках?
Возможно, Кобен Ато просто устал отрицать очевидное. Горный клан расколот. Хотя большинство членов клана осудили шокирующую попытку переворота, которую предприняла Айт Мада, но при этом не поддерживали и Кобенов, считая их сеющими рознь ретроградами. Хотя за многие годы Ато примелькался на телевидении, Колосс не давала ему развернуться в полную силу и показать себя сильным лидером, который мог бы завоевать уважение бойцов и восстановить репутацию клана после такого позора и кровопролития.
Многие Фонарщики Горных и кланы-союзники, разочарованные постоянными сварами, переходили к Равнинным – ведь теперь они не боялись гнева Айт Мады и тем более Кобенов. Несколько семей ушли от Горных и создали собственные мелкие кланы. Местные банды баруканов переманивали к себе иммигрантов из Шотара. Немногочисленные твердые сторонники Айт Мады покинули Жанлун и осели в Гохее, где, по слухам, создали маленький клан Копьеносцы, объявив себя духовными наследниками Айта Ю и его дочери Мады.
Лицо Кобена Ато перекосилось от болезненной гримасы.
– С самого детства я был пешкой в шахматной игре. Родственники ожидали, что я стану великолепным наследником Айта Югонтина и вознесу к вершинам власти всю семью. Тетя Мада назвала меня преемником, чтобы заручиться поддержкой Кобенов, но никогда не любила меня и не считала достойным. А пресса и публика наблюдали. Мне говорили, что сказать, как одеваться, на ком жениться, с кем дружить и кого ненавидеть, и порой эти требования противоречили друг другу. – Глядя Нико в лицо, Ато не скрывал своей зависти. – Я знаю, вы тоже находились в похожем положении и на вас давили, и я завидовал тому, что вы нашли в себе силы восстать и покинуть страну. Однако не уверен, что вы заметили очевидное для меня – несмотря на все свои недостатки, ваш дядя всячески старался защитить вас, а не вытолкнуть вперед как жертву. А мне больше всего мучений причинил собственный клан.
Ато отвернулся, и между ними повисла тишина. Они несли на своих плечах давнее и ужасное наследие, но были еще молоды и многое могли изменить.
– Я не могу казнить собственную тетю, – сказал Ато. – Она шепнула мое имя и заслуживает смерти, но помогала мне и воспитывала. Если я ее убью, то продолжу бесконечный цикл – она начала с убийства брата, моего отца, которого я едва помню, и тем самым объявила всему клану, что семейные связи ничего не стоят. Имеет значение только сила, и любому действию можно найти оправдания. Под ее властью Горные стали еще более крупным и могущественным кланом, но при этом принесли много зла и фактически развалились.