– И что, мы ничего не сделаем? – закричал он на брата. – Что подумает папа?
– Папа не разрешил бы нам сюда пойти, – огрызнулся Нико.
Рядом с ними начали останавливаться прохожие. Большинство потрясенно косились на листовки и шли дальше, но при виде Рю с ножом стали перешептываться, называя знакомые имена.
Один хулиган ткнул в братьев пальцем в обвинительном жесте, а потом показал на стену с фотографиями. Дескать, вы одни из этих.
На обочине со скрипом остановился черный «Волкодав G8». Открылась передняя дверь. Из машины вышли Цзуэн Ню и Лотт. Штырь Равнинных шагнул к месту происшествия с таким видом, будто собирался убить всех присутствующих. Рю никогда еще не видел его в такой ярости. Три вандала в масках побросали все, что держали в руках, и кинулись наутек в разных направлениях, расталкивая людей с дороги. Цзуэн не обратил на них внимания. Он схватил Рю и Нико и толкнул их к «Волкодаву».
– Садитесь в машину, живо! – приказал он.
Перед «Волкодавом» затормозил серебристый «Победитель GS». Оттуда вышли три Зеленые кости Горного клана – Кулак и два Пальца. Кулак осмотрелся, заметив Цзуэна, Лотта, Нико, Рю и поспешно разбегающихся прохожих.
– Цзуэн-цзен, – с опаской произнес Кулак. – Похоже, вы нашли, что искали.
– Передайте своему Штырю, что мы уезжаем и не собираемся устраивать вам проблемы, – спокойно ответил Цзуэн, но крепче сжал рубашку на спине Рю. – Мы все – Зеленые кости и сами можем разобраться с мелкими и досадными неприятностями, не требующими внимания Колоссов, правда?
Напряженная секунда тянулась, казалось, целую вечность, прежде чем Кулак Горных слегка повел подбородком, рассматривая свежие листовки на стене.
– Вы видели, куда сбежали эти собаки?
– Их было трое, и они разделились.
Лотт Цзин описал внешность вандалов и в чем они были одеты, а потом указал, куда они побежали.
Кулак Горных осторожно кивнул и прикоснулся ко лбу в приветствии. Лотт открыл заднюю дверь «Волкодава», и Цзуэн втолкнул Рю и Нико внутрь. Штырь и Первый Кулак тоже сели в машину. Лотт выехал на мостовую. Рю выглянул в окно и увидел, как Горные провожают их взглядами.
Цзуэн обернулся:
– О чем вы только думали? – спросил он с такой злостью, что Рю съежился и вжался в спинку сиденья.
Штырь – самая грозная позиция в клане, но для Рю Цзуэн всегда был просто отцом Ритто и Дина, живущим в доме по другую сторону сада в поместье Коулов. Он был суровым и проницательным, но не вызывал страха. Рю слышал, как некоторые взрослые называют Цзуэна современным Штырем, Штырем-управленцем. Говорили, что руководитель боевой части клана не обладает харизмой Коула Хило или железной выдержкой Маика Кена, но может похвастаться организаторскими способностями человека, способного играть одновременно три партии в круглые шахматы. Однако в эту минуту Рю без труда поверил, что Цзуэн Ню, как любой, кто поднялся до такого высокого уровня в Зеленой стороне клана, может быть беспощадным.
– Вы что, хотели устроить переполох? Или развязать войну?
– Мы просто хотели посмотреть на поединок, – объяснил Рю. – И сразу пошли обратно.
– На дуэль Айта Ато? Решили, что ради этого стоит пропустить школу и пробраться на территорию Горных?
Машина выехала из Молоточка в Старый город, обратно на территорию Равнинных. Цзуэн кивнул на ближайший таксофон, и Лотт резко затормозил. Первый Кулак выпрыгнул из машины и побежал к будке звонить. Цзуэн нагнулся к приборной панели и выключил двигатель.
– Что это делает Лотт-цзен? – спросил Рю.
– Что, по-вашему, происходит, когда школа заявляет о вашем исчезновении? – спросил Цзуэн. – В таких случаях слово передается по цепочке сотням Кулаков и Пальцев в каждом уголке города. Когда в Академии не нашли Нико, Цзаю забрали с занятий и поместили под охрану. Она была в ярости и тоже недоумевала, куда вы запропастились. Я отправил гонцов к Абену Соро, упросив наших врагов поискать у себя. Достаточно одного ложного слуха, одного фальшивого свидетеля, который предположит, что вас захватили или ранили, и начнется кошмар. Лотт позвонил, чтобы отменить поиски, прежде чем произойдет что-нибудь непоправимое. А когда я вас нашел, – в недоумении повысил голос Штырь, – ты стоял с боевым ножом, как будто готовился затеять уличную драку посреди Молоточка!
– Вы видели этих людей, видели, что они делали? – возмутился Рю.
– Анархисты и ненавистники кланов расклеивают эту ерунду по всему городу, – выплюнул Цзуэн. – Пытаются удивить людей, привлечь внимание прессы и завоевать симпатии иностранцев. Больше всего на свете они хотят вызвать именно такую реакцию – как один из Коулов угрожает им ножом. Мы ловим их и наказываем, но в наших районах с ними разбираюсь я, а на территории Горных – Абен Соро. А тебя, двенадцатилетнего мальчишку, это не касается.
Лотт вернулся в машину и с облегчением сообщил:
– Все в порядке. Отвезем их домой.
Рю виновато и с ужасом вжался в сиденье.
– Пожалуйста, дядя Цзуэн, не говорите маме и папе, что мы были в Молоточке. Скажите, что нашли нас в Трущобе или еще где-нибудь, – взмолился Рю. – Хотя бы маме не говорите!
Хотя отец и будет бушевать, он был отходчив. От матери снисхождения ждать не приходилось.
– Мы не можем отрицать, что были в Молоточке, нас уже видели здесь Горные, – сказал Нико, впервые открыв рот с тех пор, как они сели в машину. – Дядя Цзуэн, это я во всем виноват. Мы рискнули пробраться в Молоточек, чтобы я мог посмотреть на поединок Айта Ато и лучше узнать его и его семью.
На мгновение онемев от потрясения, Рю выпалил:
– Эй, это же была моя идея!
Одним угрожающим взглядом Нико заставил младшего брата замолчать. Наверное, таким взглядам учили в Академии, или они сами по себе появлялись у мужчин из семьи Коулов ближе к зрелости, потому что Рю так смотреть не умел.
Прищурившись, Цзуэн изучил мальчиков в зеркало заднего вида, вероятно, пытаясь Почуять, не врет ли Нико. Тот хладнокровно вернул взгляд. Когда дети Зеленых костей лгут они лишь слегка искажают факты, но никогда не прибегают к открытому вранью.
– Дядя Цзуэн, нужно отвезти Рю обратно в школу, – сказал Нико. – У него еще идут занятия, их нельзя пропускать. Я старший брат, и мы пошли на поединок ради меня, так что я вернусь домой и отвечу перед родителями.
Рю стиснул кулаки и открыл рот, чтобы снова возразить, но так ничего и не придумал. Он всегда брал пример со старшего брата. Нико не дразнил его и не смотрел свысока. Даже когда Нико сердился, он ни разу не ударил Рю. И Нико был умным, всегда знал больше, чем другие дети. Правда, иногда Рю все-таки вспоминал о несправедливости – Нико занял принадлежащее ему место старшего сына.
Рю не жалел себя как каменноглазого. Он понимал, что, когда вырастет, не сможет носить нефрит или возглавить клан, но из-за этого не чувствовал себя ущербным или меньше любимым. Конечно, он не принимал участия в определенных занятиях брата, сестры и кузенов, но отец всегда напоминал ему, что и его брат с сестрой кое-чего лишены – например, у него есть собака Коко, комната в доме, видеоприставка и больше времени на рельбол.
Тем не менее Рю считал, что именно он должен быть за главного, а не Нико. Ведь именно он всегда больше говорил и придумывал, чем заняться. Нико был тихим и со всем соглашался – до того момента, когда вдруг соглашаться переставал. И все же он умел внезапно войти в образ перворожденного сына и наследника клана, и этот образ был ему к лицу.
Цзуэну Ню отдавал распоряжения только Колосс. Но, судя по насмешливым взглядам, которыми обменялись Цзуэн и Лотт, на них произвела впечатление решительность Нико. Он говорил разумно, взял на себя ответственность, а самое главное, рисковал, чтобы узнать противника получше и получить преимущество над врагом – все это делало ему честь.
– Ладно, Нико-се, – ответил Цзуэн голосом прежнего, добродушного дяди Цзуэна.
Через десять минут Рю высадили на школьном крыльце, и он с облегчением и обидой смотрел, как «Волкодав» вырулил с парковки и поехал домой.
Глава 23Друзья друзей
четырнадцатый год, шестой месяц
На Жанлунском кинофестивале Вен была гостьей Рена Цзируи, художника, с которым она познакомилась семь месяцев назад на благотворительном обеде. Цзируя попросил ее выступить с речью на ежегодной конференции «Благотворительного общества невосприимчивых к нефриту», и она дала на камеру небольшое интервью, которое использовали в социальной рекламе на телевидении, чтобы снизить уровень предрассудков в обществе. Абукейский художник нравился Вен, он казался искренним, глубоким и целеустремленным. Она была рада, когда Цзируя занял пост помощника режиссера в фильме производства ведущей кеконской кинокомпании «Киноберег».
Когда Вен попросила представить ее своим знакомым из киноиндустрии, Цзируя согласился, хотя и высказал опасения:
– Я с радостью помогу вам, госпожа Коул, но на студии у меня нет никакого веса, – объяснил он.
– Мне не нужен влиятельный человек, – заверила его Вен. – Я лишь хочу побольше узнать об этом бизнесе и предпочитаю встречаться с друзьями друзей.
На фестивале Цзируя представил ее актерам, режиссерам, сценаристам и Сяну Куго, продюсеру и совладельцу «Киноберега».
– Госпожа Коул! – воскликнул Сян, нервно покосившись на телохранителей Вен. – Я понятия не имел, что вы здесь.
За шесть лет своего существования Жанлунский кинофестиваль уже завоевал популярность, но не был широко известен. Кеконская киноиндустрия была довольно скромной по сравнению с соседним Шотаром.
– Я люблю посещать культурные мероприятия при любом удобном случае.
Теперь Вен стало проще ходить на приемы – она держалась увереннее и редко прибегала к трости. Конечно, полностью она уже не поправится, но Вен научилась скрывать моменты слабости или потери равновесия. Для большинства людей и ее речь, и походка выглядели нормальными.
– Господин Сян, вы не присоединитесь ко мне в баре? Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов о кино, если вы не против.